Книга Трельяж с видом на море. Цена дерзости - Вера Чиркова

– Муж госпожи Уликоры заболел больше года назад, – с непонятным сожалением произнёс Авронос, глядя мимо подопечного, – и с тех пор его осматривал не только я. Внешне он вполне здоров… но не может говорить и не встаёт. Барсент этого очень… стесняется… и потому отказывается от еды. Думаю… тебе стоит попытаться.

– Авронос?! – Женщина до хруста стиснула кулачки. – Это… я не ошибаюсь?

– Не нужно прежде времени тешить себя надеждой, – честно признался лекарь, – мой… коллега – очень способный целитель, но опыта у него пока маловато. Если ты сейчас скажешь нет… или попросишь, чтобы мы пришли позже… когда у Дэконса будет больше побед за плечами, он не обидится. Мы просто попьём твоего замечательного чая и поедем домой.

– Господин Дэконс… живёт с тобой?

– Во дворце наместника, но официально пока только в качестве гостя.

– Тогда я скажу – да. – Она не сомневалась ни секунды, и Костику внезапно пришло в голову, что его авторитет очень зависит от того, кому он якобы уже служит. – Пройдёте к нему… или сначала чай?

– Если повезёт, чай будем пить потом, – сразу отказался Авронос. – И не только чай… Прикажи кухарке приготовить хорошую закуску… Эконс после сеанса обычно очень голоден.

«Врёт и не краснеет, – осуждающе вздохнул Костик, – обычно! Ха! Всего только раз и вылечил, а у лекаря прозвучало так, словно такие сеансы для него – рядовая вещь».

– Тогда прошу. – Хозяйка повернулась и пошла впереди, показывая дорогу.

Идти пришлось всего несколько шагов, в первую же дверь из открывшейся за портьерами освещённой последними лучами солнца галереи. В огромной комнате, определённо бывшей раньше гостиной, ещё не горел ни один светильник, и Костик не сразу рассмотрел хозяина.

Но стол, заставленный блюдами, не разглядеть не мог. Потому что почти натолкнулся на него.

Уликора тихо отдала указание сидевшему возле стола слуге, державшему в руках мисочку с бульоном, и тот, облегчённо вздохнув, ринулся сдёргивать колпачки со светящихся цилиндров. Таких Костик ещё не видел, но решил отложить осмотр на потом, сначала надо познакомиться с будущим пациентом.

Бросил быстрый взгляд по сторонам и первым делом увидел глаза. Необычно большие на исхудавшем лице, умные и скептически-насмешливые. А ещё – непримиримые.

Облом.

Полный.

Это землянин сообразил сразу, не зря же ему мама свои книги и журналы чуть не с детства подсовывала, ещё когда надеялась, что Костик решит поступать в медицинский. Сдалась только тогда, когда он дорос до ста двадцати кило и продолжал толстеть. Но знаний, хоть и поверхностных, нахвататься парнишка всё же успел… и теперь отчётливо понимал, как напрасно они потратили время на дорогу и подали надежду несчастной женщине.

Нипочём не захочет этот мужик слушать очередного лекаря.

И верить его байкам не станет, нет в нём ни капли желания жить. Этот из тех, кого можно хоть взводом караулить, а они всё равно влезут на крышу высотки и сиганут вниз. Ясно теперь, почему слуга так обрадовался, попробуй, накорми того, кто каждую насильно влитую ложку бульона немедленно выплёвывает назад. По передничку, повязанному поверх вышитой ночной рубахи, видно.

– Барсент… – как-то заискивающе пролепетала хозяйка, жестом пригласив гостей садиться, – господин Авронос привёл целителя – господина Эконса…

– Подождите, – решительно прервал её Костик, заметив плеснувшееся в глазах больного презрение и сообразив, что сейчас она всё испортит, попытавшись уговорить мужа.

Который именно ей не верит больше всех других.

– Что?!

– Ничего не говорите без моего разрешения. Ни слова! – Как здорово, что учитель Костика по ОБЖ был отставным сержантом и умел утихомирить толпу десятиклассников одним рыком, было чему у него поучиться. – Я сам задам вопросы, и отвечать нужно строго по существу!

– Но… Авронос? – смятённо обернулась женщина к лекарю.

– Иначе я уйду, – моля богов, чтобы она запротестовала и можно было отступить с чистой совестью, отрезал Эконс.

В глазах больного на миг появилось изумление и немедленно сменилось привычной пренебрежительной снисходительностью.

– Раз он так хочет, – огорчённо глянув на иномирянина, деликатно сообщил женщине Авронос, – вам лучше не перечить.

– Хорошо. – Госпожа Уликора отступила с какой-то обречённой покорностью, и что-то смутно знакомое, промелькнувшее в её взгляде или движении, неприятно царапнуло Костику душу.

Нечто неотчётливое… и досадное, как песок в сандалиях. Конс медлил, пытаясь понять, что это ему напоминает… застарелое чувство вины? Или страха? Похоже. Но за кого: за него или себя? Или за какую-то тайну, хранимую этой странной парочкой?

Больной чуть напрягся в кресле, на лице цементной маской застыло упрямство, во взгляде появился настороженный холодок. Приготовился. Занял круговую оборону. Ждёт. И заранее настроен на то, чтобы не пропустить ни одного, даже малейшего поползновения на своё право принимать окончательные решения.

Ну и чем его можно достать?

– Сидите! – вставая со стула, приказал присутствующим Костик и нарочито неторопливо отправился в обход гостиной.

Он и сам не понимал, откуда у него возникла уверенность в своих действиях, просто интуитивно чувствовал, что поступает правильно, не ринувшись очертя голову в исцеление. И ещё просто зримо ощущал сильное негативное напряжение между этими двумя. Что, интересно, тут должно было произойти, чтобы бездвижный калека так сильно ненавидел жену?! Вкладывающую все силы и душу в его излечение? Ведь заметно, что именно это главный смысл её жизни! Видно по этой огромной комнате, где столько цветов, всевозможных красивых предметов и каждая вещь просто сияет чистотой?!

Так вот чего не хватало в приёмном зале! – дошло вдруг до землянина. Блистающих после мытья полов и стёкол, свежих цветов и неповторимого аромата чистоты. Значит, правильно он почувствовал у входа… запустение… или равнодушие. Вот как, если точнее, это называется.

Он неторопливо обходил комнату по периметру, разглядывая картины и книги, статуэтки, вазы… В застеклённых шкафах хранилось различное оружие, от простых метательных ножей до клинков в драгоценных ножнах. На полках были разложены диковинки, среди них огромный клык неведомого животного и не менее огромная друза сверкающих разными цветами кристаллов. А дальше на узком столе, покрытом чёрным бархатом, загадочно поблёскивало несколько предметов, от одного взгляда на которые в душе Костика вспыхнула надежда.

Он шагнул ближе… изучая, просчитывая свои скромные возможности со скрупулёзностью пенсионерки, пришедшей в супермаркет, и наконец протянул руку к выбранному инструменту.

Серебро и чернь, медь лигатуры и золотая чеканка… больше всего это походило на кларнет, и мечтать он мог только об одном, чтобы звук инструмента оказался так же многогранен и проникновенен, как и внешний вид. Осторожно отёр рукавом мундштук, поднёс к губам, с замиранием сердца пробуя, как отзовётся на наглость пришельца изумлённый металл.