Книга Женские праздники - Сергей Таск

ВЕРА. Все бывает.

ПАУЧОК. Вот так же мне ответила моя будущая жена.

ВЕРА. Ее участь мне уже не грозит.

ПАУЧОК. Через год мы разошлись. Догадайтесь почему. Когда ее толкали другие, в ее глазах легко читался немой вопрос.

ВЕРА. Вы ревнивы?

ПАУЧОК. К физической измене я отношусь как к солнечному затмению.

ВЕРА. Интересно.

ПАУЧОК. Вы со мной не согласны?

ВЕРА. А если согласна, что тогда?

ПАУЧОК. Тогда мы сейчас вместе выйдем, я провожу вас до дома и буду стоять под вашими окнами весь вечер, всю ночь, до тех пор, пока ваш муж не уедет в Тюмень.

ВЕРА. В Копенгаген.

ПАУЧОК. Тем скорее это произойдет.

ВЕРА. Уже.

ПАУЧОК. Что?

ВЕРА. Произошло.

ПАУЧОК. Какое совпадение! И нам как раз выходить.

Уложился? Вообще говоря, это не мой стиль. Опрокинутой стопке водки я всегда предпочту смакуемый бокал шерри-бренди. Бесцеремонность, с какой современные носороги сходу начинают друг другу тыкать, вызывает у меня отвращение. Что может быть прекраснее русского «вы», старомодного, чуть-чуть церемонного, обещающего долгую и увлекательную игру! А уж сохранить эту дистанцию во время близости… это можно сравнить с дегустацией самого изысканного вина.

ВЕРА. Скажите…

ПАУЧОК. Да?

ВЕРА. То, что вы выбрали меня, это как-то связано с другой женщиной?

ПАУЧОК. Почему вы так решили?

ВЕРА. Вы как будто все время доказывали: «нам хорошо, нам хорошо!»

ПАУЧОК. Вам не было хорошо?

ВЕРА. Я о вас.

ПАУЧОК. Так, так, так. Это становится интересно!

ВЕРА. Я что-то не то сказала?

ПАУЧОК. Вера, вы прелесть!

ВЕРА. Да что такое?

ПАУЧОК. Это же мой конек! Меня хлебом не корми, дай во всех этих штучках-дрючках покопаться… «А он? А она?»… а вот с желающими составить мне компанию – напряженка. Это ведь самое интересное! Снял капустный лист, а под ним другой, а под тем третий, а там, смотришь, четвертый… Ну-ка, ну-ка… где обещанная нам сахарная кочерыжка?

ВЕРА. Вот именно, где она?

ПАУЧОК. Преподношу на блюдечке: «другая» – была, да вся вышла. Зато есть вы, жар-птица, в которой, хвала Всевышнему, ничто, от клюва до хвоста, не напоминает мне о ней. Послушайте, если бы преображение Господне состоялось нынче, это случилось бы не на горе Фавор, нет, это произошло бы в московском метрополитене имени Случайных Встреч, на полпути между станциями «Лубянка» и «Охотный ряд». Вы спрашиваете, что я пережил? Увидев вас, я закричал (в забое моей беспросветной души): вот! Я начинаю с чистого листа! Аллилуйя!

ВЕРА. Браво. Еще немного, и вы себя убедите.

ПАУЧОК. Это вряд ли. Я давно взял себе за правило – не слушать доводов рассудка, тем более своего собственного. Земные грехи, с Божьей помощью, я как-нибудь осилю. А уж такой пустяшный, как погоня за химерой!.. Легкая форма шизофрении, которой я придал изящество иероглифа.

Что интересно: мир населен теми, кому ваше воображение сказало «живите!» Вам не нравится ваш начальник? Видимо, не настолько, если вы до сих пор не убрали его «из кадра». Или взять вас, зачем вы появились на свет? Чтобы мне было кому выговориться.

Но меня сейчас занимает другой персонаж, куда более реальный. В отличие от всех прочих, он существует сам по себе и возникает помимо моей воли. И что любопытно, каждый раз я догадываюсь – будет подвох, но как устоять перед соблазном, когда ты слышишь в трубке «ее» голос!

СВЕТА. Ванна у тебя сидячая, а как насчет остального?

ПАУЧОК. Главное, без обид. Обижаться на женщину все равно что обижаться на смерч. Налетел, все переломал, перекорежил – зачем? А не спрашивай. Расчистил себе местечко среди руин… лежишь, ветерок лицо обдувает, хорошо!

Когда вот так звонишь вслепую, надо быть ко всему готовым. Могут, в принципе, и послать. Тут как на минном поле. Не туда шагнул – бабах! Конечно, ничего не оторвет, но… Одним словом, интуиция и осторожность! Шажок, остановка. О боевой награде не думать. Не расслабляться. Здесь лучше на брюхе. Еще немного. Вот и спасительная рощица. Фу!

СВЕТА. Эй, ты куда пропал?

ПАУЧОК. Я здесь.

СВЕТА. Так ты к себе, что ли, приглашаешь?

ПАУЧОК. Лора?

СВЕТА. Чево?

ПАУЧОК. Ты меня разыгрываешь?

СВЕТА. Та-ак! Он мне звонит, и он еще изгиляется. Ну ты чмо!

ПАУЧОК. У тебя голос… я подумал, что это… извини.

СВЕТА. Я че-то не врубаюсь. Мы встречаемся или мы не встречаемся?

ПАУЧОК. В ближайшие дни я не могу, у меня…

СВЕТА. Женские праздники.

ПАУЧОК. Я заканчиваю срочную работу. Будем считать, что я записал свой ход, и доигрывание состоится на следующей…

СВЕТА. Пошел ты со своим доигрыванием знаешь куда!

ПАУЧОК. Не вешай трубку!

СВЕТА. Сдурел, что ли?

ПАУЧОК. Спасибо.

СВЕТА. Так можно родимчик получить.

ПАУЧОК. У меня к тебе просьба.

СВЕТА. Начинается.

ПАУЧОК. Ты можешь мне что-нибудь прочесть?

СВЕТА. Как это?

ПАУЧОК. Из книги.

СВЕТА. Какой еще книги?

ПАУЧОК. Какая под рукой. Неважно. У тебя в доме найдется книжка?

СВЕТА. Ну вот что…

ПАУЧОК. Извини. Я не хотел тебя обидеть. Книга. Любая. Десять минут.

СВЕТА. Сколько?!

ПАУЧОК. Пять. За деньги. Мы же скоро увидимся, правильно?

СВЕТА. А тебе зачем?

ПАУЧОК. Объяснения потом, с золотыми орешками в придачу. Ну? Две странички.

СВЕТА. И больше ничего?

ПАУЧОК. И больше ничего.

СВЕТА. Извращенец.

ПАУЧОК. Спасибо на добром слове.

СВЕТА. Погоди.

ПАУЧОК. Гожу.

СВЕТА…Ну чего, читать?

ПАУЧОК. Читай.

СВЕТА. «Дыхание Жоффрея, его властный, нежный и алчный поцелуй изгнали из сердца Анжелики ту горечь обиды, что время от времени и без причин возникала между ними. Она не могла этому сопротивляться. Все плохое рушилось и рассыпалось в прах. Чудо желания, которое никогда не затухало…»

ПАУЧОК. Теперь мне ничто не мешало. Ее голос, отделенный от нее самой, превратился в чистую субстанцию, и имя у нее могло быть только одно. Слова ничего не значили, я их не слышал, но эти упругие, словно на пяльцах растянутые гласные, эти акценты, трагические, как поступь древнегреческого хора, – я бы их различил в какофонии Судного дня!