Книга Грешники и праведники - Иэн Рэнкин

— Вы вдруг надумали мне помочь? — спросил он. — Вот так чудо! Прямо обращение на пути в Дамаск.[15]

Ребус в ответ пожал плечами:

— Вы пытаетесь спикировать на моих друзей с больших высот. Единственное, что я могу для них сделать, — позаботиться, чтобы у вас в этот момент не случился понос.

— Захватывающий образ.

— Это и есть ваш архив? — Ребус показал на большие коробки сбоку от Фокса.

— Да. Середина восемьдесят третьего — приблизительно то время, когда Сондерс убил Мерчанта.

— Предположительно убил, — поправил его Ребус. — Вы уже просмотрели материалы? — (Фокс кивнул.) — И если бы моё имя где-то там фигурировало, то вы не стали бы меня слушать?

Фокс кивнул:

— Конечно, до недавнего времени вы работали в отделе нераскрытых преступлений: могли в любое время получить доступ к этим материалам и уничтожить всё, что подтверждает вашу причастность к саммерхоллским делишкам.

— Ну, просто из духа противоречия, давайте скажем, что я абсолютно чист.

— В данном конкретном случае, — уточнил педант Фокс.

— В данном конкретном случае, — повторил за ним Ребус. — И недавно мне из милости позволили вернуться в уголовную полицию…

— И вы не хотите рисковать своим положением.

— Именно поэтому я и предлагаю вам свои услуги, а это означает, что я намерен приглядывать за вами.

— Если вы никак в этом деле не замешаны, то вам нечего меня бояться.

— Если только вы не начнёте фальсифицировать материалы, чтобы выставить меня соучастником всех, кто когда-либо работал в Саммерхолле.

Фокс снова взял авторучку — простой шарик, хотя он обращался с ним так, будто это шикарный «паркер» с золотым пером.

— Значит, по-вашему, лучший способ мне помочь — это с самого начала поставить под сомнение мои способности.

— Чтобы не пришлось обсуждать это на более поздних этапах, — сказал Ребус.

— А я между тем должен вам доверять? Притом что речь идёт о ваших первых коллегах и наставниках в полиции, о тех, кого вы знаете всю свою профессиональную жизнь… С какой стати вы станете действовать против них?

— Я здесь не для этого. Я хочу убедиться, что вы не пустите в ход тяжёлую артиллерию.

— Тяжёлая артиллерия — это не мой стиль.

— Это хорошо, потому что святые, хотя они все и отставники, неплохо вооружены.

— Но вы-то не отставник.

Ребус кивнул:

— Они рассматривают меня как часть своего боевого арсенала.

— Но вы таковым не станете?

— Это уж вам решать, смотря как пойдёт работа над этими материалами. — Ребус показал на коробки.

Фокс посмотрел на него, потом на дисплей своего телефона.

— До конца рабочего дня остался всего час.

— Опять-таки вам решать, когда вы кончаете работать, — возразил Ребус.

Ещё один долгий взгляд, затем неохотный кивок.

— Хорошо, ковбой, — сказал Фокс с нарочитой медлительностью. — Посмотрим, что тут у нас. — И они поставили коробки на стол и приступили к работе.

«Сэнди Белл» не был ближайшим баром к Шерифскому суду, но Ребус выбрал его, а Фокс сказал: «Вы в этом всяко разбираетесь лучше меня». В глубине зала стоял столик на двоих, за него они и сели. Ребус принёс колу для своего новообретённого коллеги, а себе взял индийское светлое. Фокс тёр глаза и с трудом подавлял зевоту. Он настоял на том, чтобы чокнуться. Ребус отпил глоток и вытер губы.

— Вы никогда не прикасаетесь к алкоголю? — спросил он. — Потому что не можете?

Фокс кивнул, потом в упор посмотрел на него.

— Я не могу, а вам не следует.

Ребус поднял стакан за это пожелание и сделал ещё глоток.

— Ваша жена оставила вас из-за вашего пристрастия к алкоголю? — спросил Ребус.

— Я мог бы задать вам тот же вопрос, — парировал Фокс.

— И я бы вам ответил: да, так оно и было. — Ребус задумался на секунду. — А может, и не совсем так. С нашей работой… не получается выпускать дома пар из котла. Скорее наоборот — всё держишь в себе. Я мог говорить только с другими копами. С этого всё и началось… — Он вздохнул, пожал плечами.

— Но вы могли бы разом покончить с выпивкой, — сказал ему Фокс.

— Вы хотите сказать — как это сделали вы? И именно поэтому вы до сих пор счастливо женаты и окружены друзьями?

Сначала могло показаться, что Фокс обиделся, но потом его плечи обмякли.

— Ваша правда, — сказал он.

— Слушайте, у каждого свой способ справляться с тем дерьмом, в которое нас окунает работа, — сказал Ребус.

— Что снова возвращает нас к святым, — заявил Фокс. — Небольшая сплочённая группа, члены которой начинают думать, что их правила самые правильные.

— Не стану спорить.

— А в те времена на многое смотрели по-другому, не так строго, как сейчас?

— Далеко не так, — согласился Ребус.

— В особенности если вы раз за разом выдавали результат. Тут уж начальство тем более не стало бы придираться к вашим методам.

Ребус подумал о Питере Мейкле, о поездке вокруг Артурова Трона, сжал губы и промолчал. Фокс обратил на это внимание, но продолжил:

— Вся система изменилась, верно? Раньше были кроты и осведомители. Потеряешь кого-нибудь вроде Билли Сондерса, и появляются висяки, начальство недовольно. Что бы он ни сделал, вам он был нужен на свободе.

— Вы всё время повторяете «вам».

Фокс извиняющимся движением поднял руку.

— Я имею в виду святых в целом. Но должна же была существовать какая-то иерархия, и я думаю, что старшим был Гилмур, ведь он к тому времени уже дослужился до инспектора. Сондерс был человеком Гилмура.

— Спросите у них.

Фокс недоверчиво посмотрел на него.

— Вы и в самом деле не знаете?

— Ну, скажем, вы правы — дальше что?

Фокс продолжал сверлить его взглядом.

— Хоть что-нибудь полезное вы знаете?

— Уйму всего полезного.

— Например.

— Об этом как-нибудь в другой раз. — Ребус снова поднял свой стакан.

— А если я скажу вам, что мне необходимо знать это сейчас?

— В другой раз, — повторил Ребус.

— Тогда, может, мне лучше отправить вас назад, на Гейфилд-сквер?