Книга Эльнара. История принцессы - Кора Бек

Владелец небольшой ювелирной мастерской Арун в этот поздний час вышел во двор, чтобы узнать, на кого брешет его старый хромой пес. Увидев стройную фигуру одинокого путника, решил, по его словам, прийти на помощь юноше, оставшемуся без ночлега.

По-прежнему одетая в мужское платье, Эльнара не заподозрила ничего дурного. Поблагодарив за гостеприимство, прошла в дом.

На мужской половине царили тепло и тишина. Радушный хозяин усадил случайного гостя за низенький круглый стол и приказал бесшумно появившемуся слуге принести ужин для дорогого Али — так называла себя Эльнара. Ну а чтоб быстрее согреться и скоротать время в ожидании трапезы, предложил выпить отличного красного вина. Узнав, что юный Али никогда прежде не пробовал спиртного, очень удивился и, почему-то оживившись при этой новости, стал настаивать еще сильнее. Эли как могла отказывалась, но потом, не желая обижать доброго человека, согласилась чуть пригубить.

Тем временем слуга накрыл на стол, и потекла обычная беседа между двумя малознакомыми людьми. Эльнара, как обычно, старалась поменьше говорить о себе, а хозяин, с удовольствием прикладывавшийся к кубку с вином, расхвастался, описывая свои успехи в торговле ювелирными изделиями. Говорил, что они настолько красивы и редки, что якобы сам хан Тани лично приезжал, чтоб заказать драгоценности для своей новой молодой жены. Изрядно проголодавшаяся в дороге, девушка кивками головы давала понять, что внимательно слушает его, а на самом деле думала о том, как встретит ее гордая столица Хоршикского ханства, куда в поисках счастья стекалось множество людей не только со всей страны, но и окрестных земель.

Очнулась от своих дум, увидела под самым носом несколько украшений, которые Арун держал на небольшом круглом подносе: широкий мужской браслет из серебра, золотой перстень с огромным ярким рубином и толстая золотая цепочка. Распахнув от удивления свои дивные раскосые глаза, девушка удивленно воскликнула:

— Что это и для кого?

Пришел черед удивляться самодовольному хозяину дома:

— Я же говорил, Али, что хочу подарить тебе эти чудесные драгоценности в память о нашем приятном знакомстве. Ты что, не слышал меня?

Смутившаяся Эльнара неловко пробормотала, что, конечно, все слышала, но принять этот дар никак не может. Захмелевший Арун продолжал настаивать, его гостья, принимаемая им за юношу, упорно отказывалась. Устав от спора, толстяк решил признаться в истинной причине своей, не характерной для него щедрости:

— Я уважаю тебя, о мой юный друг Али, за твою честность и принципиальность. Такие люди, как ты, — сегодня большая редкость. Скажу более, я горжусь нашей дружбой. Ты не только очень красивый, но и самый лучший из всех людей, кого я встречал за свою сорокалетнюю жизнь. Я — не бедный человек, у меня есть все, что только нужно смертному для счастья, и я могу себе позволить поделиться с тобой частицей нажитого честным трудом благополучия.

Эли протестующе взмахнула рукой, но Арун продолжил:

— Не перебивай меня, прелестный друг, я еще не все сказал. Разве не учили тебя в детстве родители, что к старшим нужно относиться с почтением и внимательно слушать, что изрекут их мудрые уста? Ты хороший, очень привлекательный мальчик, честное слово, я таких милых созданий на своем веку еще не встречал, но слушай меня дальше. Я был с тобой сегодня абсолютно искренен, ничего не утаив ни о своих немалых доходах, ни о хороших возможностях и влиянии, которым я пользуюсь в нашем славном Тазаре. Ты должен это иметь в виду, прежде чем дать ответ, услышав мое предложение.

Ты, как я понял, круглый сирота, нуждающийся в покровительстве, не так ли? Так вот, дорогой Али, я готов стать твоим могущественным покровителем в обмен на сущий пустяк. Время от времени, по моему желанию и велению ты, милый мальчик, будешь со мной ласков и очень нежен. Наверное, невинное дитя, ты еще не сталкивался с мужской любовью? В этом нет ничего страшного, я научу тебя, любимый, всему, что необходимо будет знать, дабы уметь доставлять удовольствие такому благородному мужу, как я!

Увлекшийся своей речью, толстяк гордо ударил себя в грудь, а потом, взглянув на остолбеневшую Эли, никогда не слышавшую ранее о мужской любви, умилился:

— Ах, Али, твои чудные глаза подобны ярким звездам, что освещают путь одинокого странника! Стань моей звездой, любимый, и я сделаю тебя самым счастливым человеком на этой грешной земле! Бери драгоценности, не стесняйся. Когда взойдет солнце, я осыплю тебя золотом с головы до ног. У меня ты будешь жить так, как даже принцы не живут. Ну же, одень этот прекрасный перстень и упади в мои объятия, давай сольемся с тобой в чудесном любовном экстазе!

Дрожащий от нетерпения толстяк протянул короткие руки. Эльнара пришла в себя. В памяти остро вспыхнул эпизод из ее прошлой жизни, предшествовавший побегу из отчего дома. С ненавистью глядя в дышавшее животной похотью, лоснящееся от жира лицо Аруна, своими окрепшими в дороге ногами она ловко пнула гнусного толстяка в живот. Чрезмерно перепивший вина, он не удержался и упал на спину. Короткая рубашка задралась, обнажив смуглый жирный живот, напоминавший кожаный бочонок, в котором кочевники обычно привозили в город напиток из верблюжьего молока — шуат. Уверенная в своих силах, Эли не выдержала и рассмеялась, а затем, прихватив свою скромную котомку, направилась к выходу.

Уже светало, когда девушка, наконец, обнаружила караван-сарай. Поправив чалму, под которой скрывались ее уже изрядно отросшие волосы, постучала в ворота. На стук вышел худой старик с недовольным лицом и грубо заявил что поспать мальцу уже не удастся, если он хочет присоединиться к отправляющемуся со двора каравану, который держит путь в столицу Хоршикского ханства. Обрадованная Эльнара бросилась договариваться с караванщиками, чтоб они взяли ее с собой.

Караванщики были не против и поручили девушке двух упрямых ишаков, упорно не желавших двигаться в нужном направлении.

Новый поворот судьбы

Огромный многолюдный Перистан, куда стекалось со всего бескрайнего Востока и обширной Азии множество самого разношерстного люда, обычно засыпал, когда на небе появлялись первые звезды. Но и просыпался ни свет ни заря, едва заслышав с минарета главной мечети столицы протяжный призыв муэдзина на утреннюю молитву.

Однако юная дочь архотского лекаря, чтобы выжить в чужом, густо заселенном, не расположенном к состраданию городе, как правило, вставала с постели еще раньше.

Поначалу Перистан ошеломил скромную провинциалку ярким блеском и утонченной восточной роскошью, непрерывным гулом голосов многоязычного населения и нескончаемыми людскими потоками. Здравомыслящая девушка решила, что не стоит спешить расставаться с ролью мужчины, пока не решит, чем может здесь заняться.

Упорная девушка, в жилах которой текла смешанная кровь, была от природы расположена к внимательным неторопливым наблюдениям и глубоким философским размышлениям. Но и была склонна к пылким, романтичным и безрассудным поступкам и даже к самопожертвованию. Дочь Востока, подобно губке, впитывала окружающий ее хаотичный мир, чтобы затем, оставшись наедине с собой, тщательно обдумать все увиденное, по возможности отделив зерна от плевел.