Книга Воспитание по-новому - Маруся Светлова

— У мамы заболело сердце из-за того, что ты не слушаешься. Ее положили в больницу, и она может умереть… Вот до чего ты довел маму… Если бы ты любил маму, ты бы не доводил ее до такого состояния, ты бы слушался… Тебе надо срочно исправиться, чтобы мама выздоровела…

Бабушка ожидала, что ребенок после такой ее речи сразу «исправится», побежит делать уроки, наведет порядок в комнате, чтобы мамочка сразу из больницы вышла. А он, бессовестный, ушел к себе в комнату, улегся на кровать и пролежал там молчком весь вечер, даже внеклассное чтение не хотел делать, пришлось его заставлять, напоминать ему, к чему привела его плохая успеваемость…

— Это было позавчера, — возмущенная таким ужасным поведением внука, рассказывала бабушка. — Вчера он как пришел из школы, сразу спрашивает — а мама не вышла из больницы? Я ему сказала — как же она выйдет, когда он ее расстраивает, продолжает не слушаться? А ведь если бы он любил маму, он бы уже исправился… Но он не исправляется, и маме стало еще хуже…

А он улегся на кровать. Ничего делать не хочет. Сказал только: если мама умрет, я тоже умру… Чуть не силой его пришлось заставлять уроки делать… Сегодня пришел, сразу к себе в комнату пошел, лег и лежит, отвернувшись к стенке. И разговаривать не хочет… Бессердечный какой-то… — заключила бабушка.

А я, к своему ужасу вдруг почувствовала такую ненависть, жгучую ненависть к милой и «сердечной» бабушке, что, казалось, будь у меня в руках оружие, я могла бы ее пристрелить, чтобы она не истязала ребенка.

Я вышла из кабинета, чтобы привести себя в нормальное состояние, потому что при такой ненависти невозможно было дальше общаться с этими людьми. Я несколько минут постояла, подышала, выпуская из себя эту ненависть. Действительно, за что их ненавидеть? Они (как и все родители!) хотят добра своему ребенку! Только вот способ для этого выбрали чудовищный!

— Ребенок сейчас дома один? — спросила я, вернувшись.

— Да, я его так и оставила. Лежит, отвернувшись к стенке, и разговаривать не хочет! — все также возмущенно ответила бабушка.

— Сейчас же звоните ему и говорите, что маму выписали из больницы, — сказала я ей. — И молите Бога, чтобы с вашим внуком все было в порядке, чтобы он был жив. Чтобы он не выбросился из окна, например… На каком этаже вы живете?

— На двенадцатом, — пролепетала мама.

И расплакалась.

Только бабушка была удивлена таким непонятным поворотом. Тем, что приходилось отменять весь план. Так хорошо простроенный план не сработал. И почему?

— Не понимаю, — говорила она горячо. — Когда мои дети, погодки, дочь, — она показала на дочь, — и сын плохо себя вели, я тоже так сделала — уехала к подруге, а муж сказал, что я заболела, что я умереть могу оттого, что они так плохо себя вели… И они сразу как шелковые стали. Им одного дня хватило, чтобы тут же и в комнате убрать, и уроки сделать, лишь бы мамочка скорее выздоровела. А тут… Ничего не понимаю… Хочешь как лучше…

— И каково вам было, когда вам, маленькой девочке, сказали, что ваша мама в больнице и может умереть? — спросила я маму ребенка, которая так, молчком, и сидела во время всех бабушкиных возмущенных рассказов.

— Это было ужасно! — ответила она тихо после небольшой паузы. — Это было так страшно, — сказала она уже как-то горячо, и я почувствовала, она вспомнила, как это было. — Это было так страшно… Мы с братом всю ночь не спали. Я залезла к нему в постель, мы лежали с ним вдвоем, обнявшись, и плакали. Это было так страшно, что мама — умрет…

— Вы с братом всю ночь вместе плакали, обнявшись… А как же вы смогли оставить вашего мальчика одного переживать этот ужас? — искренне недоумевая от такой жестокости, бесчувственности, спросила я. — Ведь он один в этом ужасе, ему не с кем даже поплакать, не к кому прижаться. Его еще и попрекают в бессердечности… Но разве его надо упрекать в бессердечности?

Люди обычно мучают своих ближних под предлогом, что желают им добра.

Люк де Вовенарг

Большинство родителей манипулируют детьми, делая это из самых благих побуждений. Но наши благие побуждения совсем не гарантируют нам правильные, хорошие результаты.

Нам нужно признать нечестность манипуляции. И нам нужно признать опасность манипуляции. Потому что, начав манипулировать ребенком с мелочей, мы «заражаемся» этой возможностью скрытого управления ребенком. И начиная с «безобидных» манипуляций «если бы ты любила маму, ты бы съела кашу…», мы можем незаметно для себя дойти до «вот до чего ты довел мать…»

Начиная с мелких, простеньких манипуляций, мы действительно рискуем дойти до крупных, жестоких. И тогда — мы уже вмешиваемся в жизнь детей, диктуем им свои условия.

— Мое сердце не перенесет этого брака… Ты — бессердечная дочь!.. — и дочь должна выбирать между матерью и любимым человеком. И какой это жестокий выбор!

— Я тебе всю жизнь отдала, а теперь ты хочешь уехать… Неблагодарный!.. — и человек отказывается от своих планов, от своей жизни в угоду маминой.

Мы начинаем использовать своих детей в своих целях, нагружая их чувством вины. Мы создаем ад в жизни наших детей.

И ты думаешь — они когда-нибудь скажут нам за это «спасибо»?

И я потому и поставила этот метод последним в списке методов, потому что он — самый нечестный, а потому — не достойный нас, взрослых, умных людей, каковыми мы себя считаем.

Один только урок нравственности годен для детства и в высшей степени важен для всякого возраста — это не делать никому зла.

Жан-Жак Руссо

Итог

Когда мы обсуждаем на тренингах методы воспитания — родители, в большинстве своем, признают, что понимают нечестность или неправильность, авторитарность этих методов и того, как мы их используем. Каждый родитель переживал состояние, когда понимал, что то, что он делает с ребенком, неправильно, что так нельзя. Но как поступать по-другому — мы иногда просто не знали.

Но каждый раз, обсуждая на тренинге эти методы воспитания, я слышу от родителей и оправдания, аргументы в их защиту.

— Но ведь должен же он понять! — Кто-то из родителей всегда прибегает к этому распространенному аргументу. — Может, методы и правда жестковаты, но они заставляют ребенка задуматься о своем поведении. Он должен понять, что ведет себя неправильно, что так поступать нельзя!

— Да он и так все понимает — отвечаю я.

Ребенок, действительно, в подавляющем большинстве случаев понимает, что поступок неправильный. Даже если он этого не понимал в процессе его совершения, он не может этого не понять, когда видит реакцию родителей. Наш недовольный взгляд, даже вздох уже говорят ребенку, что он поступил плохо. И он все понимает.

И если мы хотим, чтобы ребенок понял — не надо его «воспитывать». Достаточно на него посмотреть. И уж тем более не надо его отчитывать или обзывать, наказывать или отвергать.