Книга Спасти президента - Лев Гурский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бац-бац — и мимо! Бац-бац-бац — и... все равно мимо. Плохим танцорам известно что мешает. А плохим стрелкам? Целых три вещи: мушка, патроны и мишень.
Первые пули из автоматов поразили деревянный столб, на котором висел почтовый ящик. С треском разлетелись во все стороны щепки. Новая порция автоматного свинца — еще выше — прямиком угодила в сам облезлый коробок для писем. Ржавое железо с гулким металлическим звуком, похожим на стон, приняло удар на себя. Терпи, старик, благодарно подумал я, поскорее пригибаясь и выхватывая из-за пояса свой табельный «Макаров». Терпи, дружище. Тот, кто висит прибитый к столбу, почему-то всегда расплачивается за других. Так уж заведено у нас, у людей.
Стрелки из «Мерседеса» взяли ниже, но теперь я был в безопасности. От выстрелов меня надежно заслонил мощный корпус асфальтового катка, памятника несостоявшейся стройке на пустыре. Каток с легкостью выдержит не только пули, но и кумулятивный снаряд из базуки, если понадобится. Очень надежный агрегат этот каток — простой, как ручная мясорубка, и увесистый, как три тяжелых танка. Да здравствует асфальт, мысленно проговорил я, окидывая взглядом свое убежище. И да здравствуют строители, бросающие полезную технику в самых неожиданных местах. Под хлипким прикрытием деревянного столба с распятым ящиком я не продержался бы и минуты.
Следующая очередь — дзынь-дзынь-дзынь-дзынь! — пришлась по передней части моего железного защитника, не причинив тому ни малейшего вреда. Так расходовать боеприпасы было, по-моему, совсем уж глупостью. Ясно же, что издали меня им никак не достать. И не надо пытаться, жечь заряды понапрасну. Я бы на их месте тормознул «Мерседес» как можно ближе к столбу, быстро взял меня в кольцо и расстрелял наверняка, как в тире. Но эти дальнобойщики геройски держатся от меня на солидной дистанции. Наверное, из вежливости. А скорее всего не хотят рисковать по пустякам ценным автомобилем: вдруг моя шальная пуля разобьет им фару или даже попадет в лобовое стекло? Убытков ведь не оберешься, долларов триста придется выложить за техобслуживание и ремонт... Что ж, дурацкая экономия сгубила уже не одного автовладельца. Погубит, даст бог, и этих.
Я на секунду высунулся из-за укрытия, не целясь пальнул раза два в сторону «Мерседеса». Стрелял я не на поражение, пока лишь для острастки. Главное — удержать их на расстоянии, поближе к своей машине и подальше от меня. Пусть займут оборону, залягут, изведут лишний десяток-другой патронов, а я пока подумаю, кому же я так крепко насолил? Международной наркомафии или местным наци? Дальневосточным контрабандистам или ближневосточным террористам? За последние полгода у меня в оперативной разработке появилось каждой твари по парс: генерал Голубев, по своему обыкновению, сваливал на меня все малоперспективные дела, типа тайваньских «бурых волков» или лжепринца Хатанги. Я внезапно вспомнил, что у Хатанги помимо липового диппаспорта Монако есть еще и настоящее ливийское подданство. Может, сам полковник Каддафи открыл на меня большую охоту? Да-а, это было бы здорово.
Автоматные пули снова затренькали по корпусу моего убежища. Разумеется, снова впустую. Со времени предыдущей очереди каток не превратился из металлического в картонный и по-прежнему был прекрасным укрытием. Чтобы не оставаться в долгу, я тоже выстрелил еще разок по нападавшим. Опять-таки вслепую и наугад. Запасная обойма в кармане позволяла мне быть расточительным, словно нефтяной шейх из арабских сказок.
Возможные ливийцы ответили на одиночный выстрел ураганным и таким же слепым автоматным огнем. Мой каток с легким презрительным звоном отразил нападение стальным трамбующим валом. Ладно уж, займите себя хоть чем-то полезным, пока я ищу новую обойму для «Макарова». Как найду, опять поиграем в охотника и зайчика.
Я запустил руку в карман — без суеты, гордо и неторопливо, как и подобает личному врагу полковника Каддафи. Все-таки красивую ливийскую версию придется отвергнуть, с сожалением признал я, нашаривая прохладный брусок обоймы. Среди террористов-джамахирийцев, конечно, полным-полно неумелых стрелков и любителей роскошных авто. Но выходцы из Триполи не стали бы кататься по Москве на немецких «Мерседесах» и палить из российских спецавтоматов «Вал». Будучи большими патриотами своей малой родины, они отчего-то стараются пользоваться техникой смертельных врагов родной страны — американского империализма и израильского сионизма: брезгливо ездят на проклятых дорогих «Кадиллаках» и с отвращением носят с собой трижды проклятые Аллахом многозарядные «Узи».
Пробарабанила еще одна очередь. Пиф-паф, ой-ей-ей, умирает зайчик мой. Все никак не умрет. Значит, опять мой ход.
Обойма в кармане оказалась неожиданно легкой, гладкой и все время выскальзывала у меня из пальцев. Пока наконец я не ухватил ее и не извлек на свет божий... Ну что я за дурак! Феноменальный. Грандиозный. Клинический. Вот какой рассеянный с улицы Лубянки.
Брусок был не совсем обоймой. Совсем даже не обоймой.
С запозданием я вспомнил, что сегодня утром лишь собирался прихватить резервный боезапас. Собирался, однако не взял. Очень спешил на службу, закрутился с отчетом и забыл. То есть взять-то я взял, но совсем другое. Некоторое время я строго глядел на синий нераспечатанный брикет жевательной резинки в руке, машинально прикидывая, можно ли мятным бабл-гамом заменить патроны к «Макарову». По всему выходило, что замена будет неравноценной. В лучшем случае можно хорошенько разжевать мятную пластинку, выдуть огромный белый пузырь и броситься с ним в психическую атаку. Увидев такую жуткую картинку, противник моментально сдастся.
Я пересчитал патроны в единственной обойме. Из восьми штук у меня осталось всего пять — ровно по числу нападавших. Не разгуляешься. Пистолет системы Макарова менее всего предназначен для прицельной стрельбы на дальние расстояния, а я при этом отнюдь не снайпер, рыжей белке в глаз не попаду. Да и там, у «Мерседеса», притаились с автоматами далеко не белочки... Что же мне делать? Я распечатал брикет с бабл-гамом, сорвал обертку с одной из жвачек и стал сосредоточенно ее жевать. Реклама уверяла, будто свежий мятный вкус во рту прекрасно успокаивает. Вот-вот, скоро меня начисто успокоят, подумал я и чуть-чуть выглянул из-за укрытия. Очередь тут же просвистела над головой, сантиметрах эдак в трех. Уже пристрелялись, однако. Я их недооценил. Стоит им сейчас понять, что у меня кое-какие проблемы с патронами, как они дружно поднимутся в атаку. И пойдут, и пойдут! Значит, сейчас придется высунуться, сжечь еще один заряд. Ничего не поделаешь.
Мой «Макаров» недовольно сказал: «Та-тах!», и в обойме осталось уже четыре штучки — на одну меньше, чем нападающих. От пятого придется уже просто отбиваться ногами. Либо забрасывать его жвачкой или камнями, на выбор. А что, совсем недурная идея насчет камней! Эффективное народное средство. В библейской древности ими, говорят, вовсю били нечестных женщин и вороватых мужиков... Я поискал глазами вокруг и обнаружил поблизости только один библейских размеров булыжник, прямо под задним валом катка. Так-с, попробуем вытащить это оружие пролетариата. Как глубоко он врос! Ну-ка, ну-ка...
