Книга Женская логика - Джейн Хеллер

Мне понравилась идея Гейл, но слушать ее было сложно. До меня доносились крики ее детей, которые носились по квартире, перекидывались какими-то предметами и с грохотом роняли их на пол.

— Что у тебя там происходит? — спросила я.

— Все в порядке. У нас это обычное дело. Просто я сегодня с ними одна.

— Почему?

— У нас с Джимом уговор. Когда я уезжаю по работе, он смотрит за детьми. А когда Джим ищет работу, я сижу с ними.

— О какой работе может идти речь в такое время? На часах было пол-одиннадцатого.

— Ни о какой. Он сейчас играет в покер или еще где-нибудь деньги тратит. Это тяжелый случай, Линн. Ты же знаешь.

Я прекрасно знала это, но спрашивать у Гейл, почему она не бросает Джима, было бессмысленно. Я и так знала ответ. Как я говорила, Гейл была королевой драмы. Всякий раз, вытаскивая своего мужа из очередной передряги, она ощущала приток адреналина в крови. Ей нравилось приходить ему на помощь. Она верно сказала про Джима, что это тяжелый случай, но ее случай был не легче. Меня всегда удивляло, как Гейл удавалось так хорошо справляться со своей работой, когда ее личная жизнь не ладилась.

Впрочем, то же самое можно было сказать и о Пенни, и о Саре, и об Изабелле. И обо мне, кстати, тоже, хотя до недавнего времени я и предположить не могла, что когда-нибудь моя личная жизнь перестанет быть такой безоблачной. Я считала, что мы с Кипом — идеальная пара. Как мне казалось, этот брак полностью соответствовал моим потребностям. О такой жизни мои родители даже и не мечтали.

Но теперь я сама не знала, какие у меня потребности. Да и вообще ни о чем, касавшемся моего прошлого, не могла судить с уверенностью…

На следующее утро я позвонила Наоми, секретарше Брока. Она узнала меня.

— Мы получили вашу посылку, — гнусаво проговорила она.

Чтобы ее передразнить, достаточно было просто зажать нос, но я, разумеется, сдержалась.

— Мистер Брок нашел минутку, чтобы ознакомиться с ее содержимым? — с надеждой спросила я.

— По крайней мере, я при этом не присутствовала.

— Он даже не прослушал кассету? Думаю, он мог бы ее прослушать во время одного из авиаперелетов. Это очень занимательно — по крайней мере, интереснее фильмов, которые крутят в самолетах.

— Мистер Брок летает на фирменном самолете компании «Файнфудз», — сказала Наоми. — И там не крутят фильмов, потому что самолет используется для деловых перелетов, а не для развлечения.

С чувством юмора у нее было даже хуже, чем у меня.

— Позвольте мне задать вам один вопрос, — решилась я. — А вы сами случайно не ознакомились с моей книгой?

— Я?

— Да, вы.

Очевидно, Гейл была права: наверное, ее мнением редко интересовались.

— Я просмотрела ее, прежде чем положить конверт на стол к мистеру Броку, — осторожно сказала она.

— И что вы об этом думаете?

Молчание.

— Вы когда-нибудь сталкивались с такими проблемами? Вас заинтересовала методика доктора Ви-ман?

— Честно говоря, у меня возникло ощущение дежа вю, когда…

— Когда, Наоми? Можно назвать вас по имени?

— Да, конечно.

— Так когда же у вас возникло такое чувство?

— Когда я прочитала о женщине, которая жаловалась на своего начальника. Он никогда не спрашивал ее, может ли она задержаться на работе допоздна, а просто ставил ее перед фактом, что ей придется остаться.

— С вами случалось что-нибудь подобное?

Наоми замялась:

— Не поймите меня превратно, доктор Виман. Мистер Брок очень, очень хорошо со мной обращается, и я не хотела бы выставлять его в дурном свете…

— Но все-таки?

— Видите ли… — Она снова замолчала, но потом наконец решилась: — Он запросто может вывалить охапку кассет мне на стол как раз в тот момент, когда я собираюсь домой, и сказать: «Это надо расшифровать и подготовить мне на подпись к девяти утра». Он никогда не скажет: «Мне неловко просить вас об этом» или «Надеюсь, это не нарушит ваши планы». Он считает, что это само собой разумеется, доктор Виман. Будто я не живой человек, а предмет интерьера — без души, без сердца!

Вот, оказывается, какие чувства она подавляла в себе.

— Временами, — продолжала Наоми, распаляясь все больше и больше, — мне хочется встать и сказать ему в лицо: «Я тоже человек!» Но я этого не делаю. Мистер Брок — мой работодатель, и я оканчивала школу секретарей-референтов не для того, чтобы он выбросил меня на улицу.

— Нет, конечно. Но вы могли бы выразить свое недовольство в мягкой форме. А главное — можно заставить мистера Брока перемениться. Измениться к лучшему.

— Каким образом?

— Назначьте ему встречу со мной. Видите ли, Наоми, мне бы очень хотелось, чтобы он стал моим пациентом. По окончании курса терапии он станет более гибким руководителем и более тактичным человеком.

— Вы предлагаете мне назначить ему встречу, не посоветовавшись с ним?

— По-моему, это неплохая идея.

— Возможно, но я не могу так поступить. Я предана ему, хотя порой он забывает о моих чувствах.

— Тогда, может быть, вы хотя бы замолвите словечко обо мне и о моей программе? Вы бы могли сказать ему, что, по вашему мнению, ему необходимо со мной встретиться.

— По моему мнению?! — Она усмехнулась. — Я же уже сказала вам: с моим мнением он не считается.

— Вы, вероятно, недооцениваете, как много вы для него значите, Наоми. Возможно, мистер Брок этого не показывает, но могу поспорить, что он во многом полагается на вас.

— Я в этом не уверена.

— Не сомневайтесь! Сколько вы уже работаете у него?

— Шесть лет. Я перешла сюда вместе с ним из «Нестле».

— Вот видите! Он вас очень ценит, иначе не взял бы вас с собой в «Файнфудз». Пожалуйста, скажите ему хотя бы о нашем с вами разговоре, — не отступала я. — Сделайте это ради себя, ради собственного самоуважения, ради самоуважения всех женщин!

Знаю, моя хитрость была белыми нитками шита, однако она сработала. Наоми пробормотала что-то невнятное, а потом вдруг решилась.

— Хорошо, я это сделаю, — сказала она. Прозвучало это так, будто она собиралась добровольцем в армию. — Ей-богу сделаю!

На следующий день, попрощавшись с моим единственным пациентом и похвалив новый облик Дианы (она снова покрасила волосы; на сей раз они обрели тыквенный оттенок), я взяла такси. Изабелла пригласила меня в свою студию в Сохо, где она делала серию фотографий для голливудского ежегодника «Ярмарка тщеславия». Когда я приехала, там было уже несколько десятков очень серьезных людей в черном, с блокнотами в руках. Вся эта серьезность позабавила меня — ведь, как вы помните, роль фотомоделей играли кошки. Были здесь кот Кэри Грант в смокинге, кошечка Рита Хейворф в рыжем парике и вечернем платье и даже кот Грочо Маркс с усами и в очках. Что я могла на это сказать? Что для одного — искусство, для другого — безумие. В студии была Рита, астролог Изабеллы. Она пришла, вероятно, для того, чтобы засвидетельствовать, что сегодня благоприятный день для съемок. Пока собирались остальные гости, Рита завела со мной разговор о планетах и их загадочном перемещении по звездному небу. Она поведала мне, что Меркурий сейчас движется с востока на запад, а Луна прибывает. Мне все это было безразлично. В конце концов, я же была человеком науки и в своих поступках руководствовалась здравым смыслом, а отнюдь не перемещениями небесных тел. Я была практична и реалистична, но в тот период нуждалась в опоре, и потому насторожилась, когда Рита изрекла: «Общение с человеком, на которого вы хотите произвести впечатление, будет более плодотворным, если вы помедлите несколько дней, прежде чем начать действовать».