Книга Антракт - Мейвис Чик

Отцу моя новая прическа не понравилась. Я поняла это по его молчанию. Думаю, все-таки мы, женщины, выходим замуж за наших отцов. Папе, как и Джеку, нравились длинные вьющиеся волосы, — со стороны они выглядят романтично, но за ними так трудно ухаживать. Успокоить отца было гораздо сложнее, потому что он почти не демонстрировал своих эмоций. Я знаю, в душе он очень переживал, потому что снял шапку и водил пальцами по густым седым волосам от одного уха до другого, — верный признак того, что он расстроен, своего рода физическая попытка прощения грехов или оправдания. Выход был лишь один — заговорить о коммунизме. Почти как ударить по лицу поранившего ногу человека, чтобы отвлечь его от боли.

И я сказала:

— Папа, мне нравится твоя шапка в русском стиле. Ты ужасно похож на комиссара.

Он поднялся — высокий, с прямой спиной — и произнес: «Вздор», после чего достал мой чемодан из-под стола. Я подмигнула, но он не ответил мне, лишь прикрыл глаза. Шапку зажал под мышкой, и я поняла, что он больше никогда ее не наденет. Мне даже стало немного совестно — а если папа из-за меня простудится? Но по крайней мере он оживился. Взял маму за руку и, по-прежнему напряженный, гордо зашагал к машине. Я плелась за ними, а когда мы достигли цели, наклонилась и прошептала ему в ухо:

— Комиссар до революции. Не снимай ее, тебе правда очень идет.

— Джоан, ты по-прежнему говоришь ужасные глупости. — Он смягчился.

Подразумевалось, что я не только разведенная женщина, но и его маленькая дочка.

«Господи, спасибо, что они живут так далеко от меня», — подумала я.

Родители не спросили меня о причинах. Ни о причинах развода, ни о том, почему я не поставила их в известность. Мама считала, что это моя вина, ведь для нее Джек был идеальным зятем: талантливый и достаточно известный остроумный красавец — весьма обманчивое впечатление. Когда ему было выгодно, он умел польстить женщине, и моя мать попадалась на эту удочку бессчетное количество раз. Отец не сомневался, что проблема в Джеке, но о реальной причине он не догадывался. Считал, что виной всему работа, ведь телережиссер часто уезжал из дома, оставляя маленькую рыжеволосую женщину тосковать дома одну.

Утром накануне Рождества мы вышли на прогулку. Мама осталась дома, следить за размораживающимися продуктами. Мы поднялись на холм к памятнику и любовались белыми, нежными, как будто меренговыми, окрестностями.

— Очень красиво, — сказала я.

— Да. — Отец смотрел по сторонам, словно капитан, вглядывающийся в морскую даль. На голове у него была клетчатая кепка. Каракуль, как я и предполагала, был опозорен навсегда. — У тебя есть другой мужчина?

— Нет, — ответила я, и вдруг у меня возникла озорная мысль рассказать отцу историю, которая так поразила Джека: про отношения с женщиной. Но, поскольку мы забрались очень высоко, я сдержалась. Он — гордый истинный британец — вполне мог броситься с холма вниз при мысли о таком омерзительном, порочном поведении.

— Тебе нужно вернуться сюда, — предложил папа, опираясь на ореховую трость, которую воткнул в землю. Он, словно адмирал Нельсон, продолжал обозревать окрестные холмы. — Мы могли бы заботиться о тебе.

— Нет необходимости, — сказала я. — У меня все хорошо дома.

В глазах отца появились слезы, но я не могла понять, чем — тревогой или холодом — они были вызваны.

— Я открыла пятое измерение, — сообщила я ему. — Мне нравится быть одной.

— Весной мы приедем тебя навестить. — Папа снял кепку и рукой в перчатке провел по волосам от уха до уха.

— Нет, — попросила я, — не стоит. Лучше сама к вам приеду.

Сейчас, когда все вокруг было покрыто снегом, весна казалась мне очень-очень далекой, как раньше Рождество.

Моя мать держалась отлично, если не считать нескольких всхлипываний над костями индейки. Один или два раза — обычно после бокала джина с тоником — она трогала шар на елке и, наблюдая, как он раскачивается и отражает свет, глубоко вздыхала. В целом же мой визит обходился без серьезных взаимных обвинений.

Несколько раз мне удалось погулять одной. Я долго бродила по чистому снегу, чувствуя полную гармонию с белым строгим пейзажем. Даже побывала в церкви и с радостью обнаружила, что в ней так и не установили нормальную систему обогрева — до сих пор не удалось собрать необходимую сумму пожертвований. Положила две иностранные монеты на блюдо для сбора денег. В конце концов, я не собиралась помогать им согревать эти древние камни.

В качестве компенсации Всевышнему я бросила некоторую сумму в ящик для пожертвований. Не думаю, что Бог был там, где жила я, но, возможно, он все же существовал, скрываясь где-нибудь в Африке.

По прошествии трех дней я стала подумывать о возвращении домой. Желание не было настолько сильным, чтобы рвать на себе волосы, наоборот, спокойное и легкое, оно не нарушало гармонию в моей душе. Я была настолько признательна родителям за корректное отношение к моему разводу, что не хотела подвергать свое спокойствие большему испытанию. Я знала, что в любой момент отец может предложить себя в роли посредника, чтобы попытаться заново связать узел, или мать придет утром и сядет ко мне на постель для задушевного женского разговора. До сих пор мне удавалось избегать этого, но я чувствовала, что скоро наступит предел. К тому же, если Рождество и следующий за ним день подарков вполне разумно считаются частными семейными праздниками, потом наступило время, когда дом открыт для всех — по крайней мере так было всегда заведено у моих родителей. И естественно, каждый приходящий спрашивал, куда подевался Джек.

— Работает, — отвечала я. Мужчины глубокомысленно кивали, а женщины сочувствующе улыбались мне.

Перспектива продолжать подобное общение меня совсем не радовала, и после ухода последнего гостя я сообщила родителям, что завтра уезжаю домой.

— Ты обещала навестить нас весной. — В голосе отца звучало легкое осуждение.

— Когда именно весной, Джоан? — Мать не зря задала такой вопрос, я думала отложить приезд до конца мая, но теперь не получится.

— Думаю, на Пасху. — Мне по-прежнему казалось, что это очень далекое будущее.

Признаюсь честно, я почти не верила своему счастью — пребывание у родителей обошлось без лишних сцен, и отъезд тоже мог стать спокойным. Естественно, интуиция не подвела меня, хотя опасность нагрянула не изнутри, как я ожидала, а извне — по телефонным проводам.

Глава 2

Я уже упаковала вещи и приготовилась к отъезду. Мы как раз собирались приступить к раннему ленчу, когда зазвонил телефон. В это время я проходила мимо и взяла трубку.

Мужской голос спросил:

— Джоан, это ты?

— Да, — ответила я.

— Счастливого Рождества. Это Джек.

— Я узнала.

Главное, чтобы родители не поняли, с кем я разговариваю.