Книга Вернись до заката - Мелани Кертис

— Об этом говорить рано.

— Почему?

— Мы пока еще никак не наладим отношения между нами, что уж тут говорить о детях.

— Ты боишься? — спросил он вполголоса.

— Чего?

От одной только мысли о том, что она опять будет носить ребенка Густава, сердце Патриции забилось так сильно, что у нее закружилась голова.

— Забеременеть.

То, что произошло с их первенцем, всегда будет стоять между ними, как незарастающая рана, как несмываемое пятно, как призрак из старого замка, который вновь и вновь будет преследовать их…

Патриция больше не могла сидеть, она встала и заходила по комнате.

— А ты как думаешь?

— На этот раз я всегда буду рядом с тобой, — торопливо пообещал Густав.

Он тоже встал и медленно, словно боясь вспугнуть, подошел к ней. Легкая улыбка играла на его лице, а синие глаза были словно море в бурю.

— Если ты забеременеешь, у тебя будут самые лучшие врачи, лучший уход, уж я об этом позабочусь.

Патриции очень хотелось, чтобы он обнял ее, но она не решалась сделать первый шаг. Ей так хотелось, чтобы он доказал ей, что он и вправду хочет, чтобы они были вместе… Хотелось поверить, что им движет не только желание загладить вину за смерть ребенка. Но пока она не услышала от него ни слова о любви.

— Я не могу переехать в Оттаву, ты понимаешь это? — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Его улыбка не угасла, как она опасалась. Он протянул руку и погладил ее волосы.

— Я могу переехать к тебе, если ты захочешь. До Оттавы всего сорок минут на машине. Мы сможем найти дом с большим садом, где могли бы играть наши дети.

Ах, Густав… Его слова падали в ее измученную одиночеством душу, словно долгожданный дождь на пересушенную почву.

— Можно, я обниму тебя? — неуверенно спросил он хрипловатым голосом. — Просто немного подержу тебя в своих объятиях?

Патриция ринулась к нему, не говоря ни слова. Крепко прижимая ее к груди, Густав осторожно положил ладонь на ее затылок, а другой рукой обвил ее талию. От нее пахло цветами, солнцем и дождем, всем, чем природа сегодня так щедро их одарила. Густав неожиданно вспомнил пряный навязчивый аромат духов Эстер. Женщина в его руках была лишена искусственности…

Он вспомнил их первую встречу. Она сидела в переполненном автобусе и, казалось, была поглощена своим журналом по искусству балета. Но он сразу понял, что это не совсем так, потому что время от времени она бросала на него взгляд украдкой. Густав вышел на той же остановке, что и она, и сразу же, без обиняков спросил: «Какую кухню вы любите больше всего?».

Она оторопела и испуганно ответила: «Итальянскую», после чего он пригласил ее в лучший итальянский ресторан в Оттаве. Она согласилась, и он дал ей свою визитку на тот случай, если она захочет проверить, тот ли Он человек, за кого себя выдает. Он шел по улице, и ему хотелось петь от счастья. Он точно знал, что эта девушка обязательно придет на свидание, потому что электричество, проскочившее между ними, было почти осязаемо. Потом он долго и красиво ухаживал за ней, проявляя удивительное терпение, боясь напугать ее своей страстью…

Но сейчас Густав понимал, что он вряд ли сможет демонстрировать терпение или осторожность, ведь его тело имело на этот счет свое собственное мнение. Он дотронулся губами до ее волос, погладил руками хрупкую спину, удивляясь тому, как удачно она вписывается в его объятия. Просто создана для них… Если бы он мог освободить ее от всей этой одежды и уложить на толстый арабский ковер…

Густав почувствовал, как Патриция легонечко вздохнула, а затем ее охватила мелкая дрожь. Он рукой приподнял ее подбородок и голодным взглядом впился в бездонные зеленые глаза.

— Я никогда не переставал желать тебя, — прошептал он, и Патриция почувствовала, что он говорит правду.

— Секс только усложнит все… — прошептала она, но не сделала попытку освободиться из его объятий. — Я еще ничего не решила. Мне все еще нужно время.

— Разве я предлагал заняться сексом? — возмутился Густав, и веселый огонек вспыхнул в его глазах. — Давай лучше займемся любовью. Ты ведь согласна с тем, что это разные вещи?

Как и сегодня утром на лужайке, Густав положил ладонь на ее грудь, прикрытую мягким шерстяным свитером. Он дразнил и мучил ее сосок, пока тот не превратился в тугую бусинку. Ее лоно сразу же заныло. Горячие ручейки желания побежали по всему телу. Его губы гипнотизировали ее, медленно приближаясь… И Патриция больше не смогла этому противостоять. Застонав, она обхватила рукой его голову и притянула его лицо ближе к себе. Прикосновение его губ обожгло ее, и она почти сразу же приоткрыла свои губы, впуская его язык.

Его вкус вызвал в ней лавину воспоминаний, и она поплыла по ее волнам. Ни один мужчина в мире не был таким вкусным, как Густав. Нельзя сказать, что она могла сравнивать, нет! Просто она была в этом абсолютно уверена. Густав был ее первым и единственным любовником. Когда она впервые увидела его, то подумала — мистер Ходячий Секс. И ее инстинкты оказались правы.

Его рука обхватила ее ягодицы. Он вспомнил, что без одежды эта часть ее тела была нежна как бархат. Он целовал ее губы все более пылко, их бедра все крепче прижимались друг к другу.

— А с Эстер ты занимался сексом или любовью?

Густаву показалось, что его раздели и бросили голым в бассейн с ледяной водой. Его сердце стучало как молот. Он резко выпустил Патрицию. Теперь его лицо представляло маску нескрываемой ярости.

— Умеешь же ты вовремя задать вопрос! Ты поступаешь так со всеми своими мужчинами, или эта пытка заготовлена исключительно для меня?

В испуге Патриция нервно провела рукой по волосам.

— В моей жизни не было других мужчин!

Вопрос о его бывшей подружке появился неизвестно откуда, он застал и ее саму врасплох. Должно быть, втайне от самой себя, она и вправду хотела его задеть, отомстить за причиненную боль, и ее подсознание сыграло с ней такую злую шутку. Она все не могла перестать думать об этой женщине. Как она выглядела? Была ли она расстроена, когда их отношения с Густавом разладились?

Хотя Густав и был безмерно зол на Патрицию, но ее ответ его обрадовал. Он не представлял, как бы он смог пережить, если бы узнал, что какой-то другой мужчина касался ее. Он понимал, что она имела равные с ним права на свою собственную личную жизнь, но это не избавляло его от ревности.

— Мы прожили с Эстер полгода. Иногда мы бывали с ней близки, но это случалось не слишком часто. Эстер очень любила порядок во всем и была привередлива. Она старалась заниматься сексом как можно реже, потому что это плохо отражалось на ее прическе, она могла не выспаться и плохо выглядеть на следующее утро, да и вообще…

— Прости, я сожалею, что… Но я должна была знать.

— Сожалеешь о том, что моя личная жизнь была не такова, какой могла бы быть, или о том, что Эстер не любила заниматься сексом?