Книга Сегодня, завтра… и всегда - Пегги Морленд

Ковбой даже не обернулся и не посмотрел на Джесса.

— Не твое дело, — проворчал он, держа Джемми за ворот рубашки и прижимая его все больше к стенке. — Я говорил тебе держаться от меня подальше, говорил? — рявкнул он. — Так говорил или нет? — повторил ковбой, не услышав ответа.

— Да, сэр.

— А теперь ты заплатишь за это.

Ковбой потянулся за ремнем. Когда ремень взвился в воздух, Джесс перехватил руку ковбоя и завернул ему за спину.

— Я же сказал тебе, что Джемми — мое дело, — процедил Джесс сквозь зубы.

Свободной рукой ковбой замахнулся, чтобы ударить Джесса, но тот был быстрее и сильнее своего противника. Он прижал его к стене.

— Я должен был догадаться, что вы, мексиканишки, всегда держитесь вместе, — зло сказал ковбой.

Покраснев от ярости, Джесс сжал кулак и ударил ковбоя в живот. Несколько раз. Ковбой издал жалкий стон, согнулся вдвое и упал на пол, глотая воздух.

— Джесс! О боже! Что ты делаешь?

Голос Мэнди послышался позади него.

Она схватила его руку, но Джесс вырвался и нанес удар в лицо ковбоя. Удар пришелся ему в подбородок. Кровь заструилась из уголков его рта.

Мэнди была потрясена происходящим. Откуда в нем столько жестокости, столько ненависти? Она встала между ними.

— Хватит! — закричала она. — Прекратите это немедленно.

С отвращением Джесс опустил руку, которой готов был избивать этого несчастного, пока тот не издаст последний вздох.

Мэнди гневно взглянула на Джесса.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Джесс нагнулся, чтобы поднять с пола свою шляпу.

— Он назвал Джемми мексиканишкой и собирался выпороть его.

Мэнди открыла рот от удивления.

— Выпороть его?! О, детка, — промолвила она, крепко обняв мальчика.

Все еще бледный Джемми сильно дрожал. Мэнди сурово взглянула на ковбоя.

— Ты уволен, — злобно произнесла она. — Собирай свои пожитки и проваливай. И не смей показываться на ранчо, ты понял?

Ковбой поднялся на ноги, размазывая ладонью кровь по щеке.

— Мне никогда не нравилось работать на эту суку.

Три лошади медленно шагали по пастбищу. Мэнди и Джесс прогуливались с сыном который был спокоен и, казалось, забыл ту сцену в сарае. Он не разделял мрачного настроения родителей.

— Ты был великолепен, Джесс. — Джемми сжал руку в кулак и стал наносить воображаемые удары в воздух. — Бам, бам, бам, — сказал он смеясь. — А ты видел лицо Руба? Он не имел ни одного шанса.

Хотя Джесс слышал гордость в голосе сына, ему было стыдно за то, что Джемми стал свидетелем этой драки.

— Драться нехорошо, Джемми. Мужчина должен всегда держать себя в руках.

— Но это же он начал. Он обозвал меня мексиканишкой.

Джесс и Мэнди обменялись взглядами. Лицо Мэнди выражало обеспокоенность, а лицо Джесса — сожаление.

— Это всего лишь слова, сынок, а слова не должны обижать нас. Научись пропускать их мимо ушей, иначе накличешь на свою голову много неприятностей. И не позволяй себе приходить в бешенство, когда тебя обзывают.

— А разве ты остаешься равнодушным? — спросил Джемми.

— Да, меня это приводит в ярость, но не дает мне право набрасываться на кого-либо с кулаками. Драться — значит опускаться до их уровня. У некоторых людей есть предрассудки, — слава богу, не у всех, — и они не могут видеть другой цвет кожи или человека другой национальности. Но это их дело, не наше.

— И что ты делаешь, когда люди тебя обзывают?

— Я не слышу и не вижу их. Просто игнорирую. Я давно уяснил для себя, что тем самым лишаю их главного оружия, их сила надо мной исчезает, когда слова не воспринимаются. — Надеясь сменить тему разговора, он спросил: — Ты не забыл взять удочку?

— Вот она. Думаешь, мы поймаем что-нибудь?

Джесс усмехнулся и потрепал мальчика по голове.

— Надеюсь. Если нет, то мы пойдем спать голодными.

Джесс сел, прислонясь к стволу дерева. Его удочка была зажата между коленями. Мэнди лежала на одеяле рядом с ним, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Джемми удил рыбу в узком протоке на другом конце озера.

— Прости меня, — тихо сказал Джесс.

— За что? — спросила Мэнди.

— За то, что произошло в сарае.

— Ты просто защитил Джемми.

— Джемми не должен был видеть всего этого.

— Он уже видел рукоприкладство и раньше. Знаешь, сколько стычек происходит, когда так много мужчин работают вместе на одном ранчо? Чаще всего недопонимание заканчивается дракой.

— Да, может, это и так, но он никогда не видел, как дерусь я.

— Не будь так суров к себе. Джемми сам несколько раз ввязывался в драку.

— Неужели?

Мэнди кивнула.

— Хотя я, конечно, этого не одобряла. Драки начинались, как и сегодня в сарае, с того что кто-то обзывал его.

— Его называли мексиканишкой и раньше?

— Такими словами, какие тебе и не снились.

Вздохнув, Джесс взял Мэнди за руку.

— Я надеялся, что фамилия Макклауд его как-то защитит.

— Фамилия Макклауд ничего не меняет Он же частично мексиканец.

— Да, ты права, — медленно произнес Джесс. — То же самое с фамилией Барристер, которая не облегчила мне жизнь и не изменила моего происхождения.

С того места, где находился Джемми, было прекрасно видно, что его мама сидит рядом с Джессом, а он держит ее за руку.

Джемми посмотрел на голубое небо и чуть не упал в воду. Удержавшись за корягу, он медленно сел и вдруг вспомнил, что Джесс несколько раз называл его сыном.

Сын! Джемми вдруг понял, что ему нравится, когда Джесс его так называет. Он всегда хотел иметь отца. Папа — это слово заставляет все трепетать у него внутри. Папа! «Мама и Джесс, — прошептал он. — Не может быть ничего лучше, чем это».

— Мама, расскажи мне еще раз, как наше ранчо получило название «Разбитое сердце».

Мэнди улыбнулась. Они сидели у костра, который согревал их в эту прохладную ночь. Хотя Джемми уже слышал эту историю тысячу раз, он никогда не уставал слушать ее еще и еще.

— В далеком тысяча восьмисотом году двое друзей решили объединить свои сбережения и купить огромный участок земли в тысячу пятьсот акров. Их имена были…

— Барт Макклауд и Блейд Барристер! — воскликнул Джемми.

Мэнди засмеялась.

— Да, их звали так, как ты сказал. Они назвали свое ранчо «Секел-Бар».