Книга Мир у твоих ног - Джуди Лоусон

Беата ждала продолжения, но он отчего-то замолчал. Ей показалось это странным. И она решила помочь ему.

— А чем она занимается?

— Живет, просто живет и ждет, когда мама устроит ей выгодную партию, — несколько отчужденно ответил Ник. — Карина очень хороший и добрый человечек, но она совершенно безвольное существо и все время находится под чьим-то влиянием.

— А чем увлекается твоя сестра? — подбирала вопросы Беата, чтобы не оборвать нить разговора и хоть немного узнать о родных Ника, тем самым стараясь подготовиться к волнительной встрече.

— О, круг ее увлечений разнообразен, — с сарказмом ответил Ник, и Беате это ужасно не понравилось. — Карина посещает косметические салоны и магазины, а больше всего ей удается устраивать вечеринки и помогать маме просаживать мои деньги.

Беата в изумлении уставилась на Ника. Все дальнейшие вопросы отпали сами собой, продолжать разговор более не хотелось. Быть такого не может, чтобы ее любимый, ласковый и нежный Ник с такой неприкрытой злостью говорил о родной сестре.

Беата серьезно задумалась, переведя взгляд на шоссе. Казалось, что это не машина Ника мчится по нему, а оно само стремительно бежит к автомобилю и исчезает где-то там, внизу, под колесами. Куда она едет? Зачем? Если эти люди настолько неприятны, то зачем знакомиться с ними, зачем испытывать на себе силу их отрицательной энергии? Зачем? Только, чтобы Ник смог исполнить сыновний долг? Ее и без того не радужное настроение было вконец испорчено. Если у Ника проблемы с родными, то зачем он везет туда ее. Только, чтобы соблюсти приличия? В душе Беаты стала зарождаться волна гнева, грозящая перерасти в цунами и смыть на своем пути все намерения не допустить ссоры. Ей нестерпимо захотелось крикнуть Нику, чтобы он остановил машину, и демонстративно, пешком, отправиться домой. Что, в конце концов, с ним происходит? Он совсем не похож на счастливого жениха, постоянно сердит и нелюдим. Беата изо всех сил пыталась сдержаться, и, похоже, Ник заметил ее состояние. Он притормозил у обочины и обнял Беату.

— Прости меня. Сам не знаю, что со мной происходит. Нервничаю, как мальчишка. Карина последний человек на земле, кроме тебя, на кого вообще можно сердиться. Я очень люблю свою сестру, но меня всегда возмущала ее покорность. Она живет чужой жизнью, старается всем угодить, забывая о себе самой. В салон она ходит только для того, чтобы маме или ее подруге не было скучно, а не для того, чтобы сделать приятное себе — и все остальное в таком же духе. Она слово тень, которая всегда должна быть, но с которой незачем считаться. Прости, я говорю пространно, ты все увидишь и поймешь сама. Я люблю тебя и очень боюсь потерять, — признался он, немного помолчав, все еще не выпуская ее из объятий.

— И я люблю тебя, Ник, и меня очень настораживает твое состояние. Ты так изменился. Я не узнаю тебя в последнее время. Я не знаю, как себя вести с тобой. У тебя какие-то проблемы или я что-то делаю не так?

— Дело вовсе не в тебе. Ты такая молодая, ранимая и вместе с тем импульсивная, и я опасаюсь, что моя мать или сестра чем-то вольно или невольно обидят тебя, поссорят нас.

— Тогда почему ты настоял на нашей поездке? Тебе так важно, чтобы я познакомилась с ними? И скажи — почему мы не могли поговорить об этом дома? Согласись, что все выглядит довольно неразумно — мы стоим посреди дороги и выясняем отношения.

— Я вообще не хотел заводить этот разговор. Надеялся, что все обойдется. Прости, я был неправ. Надо было поговорить обо всем у тебя дома, предупредить тебя о возможных сложностях. Но ведь их может и не быть — моя мать совершенно непредсказуемый человек.

— Может, не поедем, раз ты так волнуешься? Еще не поздно вернуться. Мы не так далеко отъехали от Дулута, — с надеждой в голосе предложила Беата.

— Нет, надо ехать. Если не сделать этого, пропасть между нами еще больше увеличится. Но обещаю тебе, что по первому твоему слову мы уедем в Нью-Йорк. Только скажи, если тебе что-нибудь не понравится или тебя обидят. Хорошо?

— Ладно, договорились, — растерянно произнесла Беата.

На душе у нее стало еще тревожнее. Его пространные объяснения лишь усилили ее волнение и желание вернуться домой, но она постаралась придать голосу уверенности, чтобы не огорчать Ника еще больше.

— Я никому и никогда не дам тебя в обиду, — сказал Ник и сильнее сжал объятия. — Верь мне.

— Я верю, Ник, верю.

Он тяжело вздохнул и, отпустив Беату, завел мотор. Они долго ехали, не проронив ни слова, и в салоне роскошного автомобиля висело напряжение.

После полудня они остановились около небольшого придорожного кафе и пообедали. Сытный обед немного снял напряжение, расслабил обоих.

Беату переполняли противоречивые чувства. Она взяла Ника за руку и сказала:

— Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда на твоей стороне и тебе совершенно незачем переживать, что кто-то может рассорить нас. Не думаю, что в твоей жизни есть что-то такое, что заставило бы меня разлюбить тебя, — с жаром произнесла она.

И Ник вздрогнул. В его бездонных, словно черная ночь, глазах появился неподдельный ужас. Совсем не такого эффекта ждала Беата от своего признания, но Ник сумел быстро взять себя в руки и справиться с эмоциями.

— Жизнь так непредсказуема, но все равно, спасибо за поддержку и теплые слова. Они очень важны для меня.

17

В стороне остался Нью-Йорк, поблескивавший множеством огней в надвигающихся сумерках. Беата во все глаза смотрела на завораживающую своей мощью и величием картину. На ее лице читался детский восторг, и Ник, искоса наблюдая за ней, не смог сдержать улыбки.

— О! — воскликнула Беата, не в силах усидеть на месте. Она все время крутилась и подпрыгивала, указывала пальцами куда-то вдаль и из ее рта постоянно выскакивали восклицания. — О, Ник, это чудо какое-то! Я даже представить не могла, что такое великолепие существует. Мы с родителями много путешествовали, но в Нью-Йорке никогда не были. Не понимаю почему?

— Скоро, любовь моя, ты станешь жительницей этого сказочного города. Боюсь только, что с наступлением рассвета сказка исчезнет, огни погаснут и город-мечта превратится в самый обычный мегаполис с миллионами спешащих по своим делам людей, с заторами на дорогах — и прочее, прочее, прочее…

— Ой, Ник. Я не маленькая девочка и все прекрасно понимаю, но сейчас я хочу, и буду восхищаться. Я счастлива, и все вокруг меня удивительно красиво.

Ник довольно хмыкнул и сосредоточился на дороге. Движение в пригороде Нью-Йорка было оживленным, и он не хотел рисковать своей жизнью, а главное — жизнью Беаты. И хотя он не поддерживал разговора, управление машиной не могло помешать ему мысленно восхищаться чистотой и наивностью, детской непосредственностью Беаты, вертящейся на соседнем сиденье и боящейся упустить что-то важное из вида. Он думал о том, как мало надо, чтобы вызвать ее искренний восторг и восхищение, как немного надо, чтобы сделать ее счастливой. В очередной раз Ник поклялся себе, что сделает все возможное и невозможное, чтобы удержать рядом с собой этот подарок судьбы.