Книга Дикарь - Данелла Хармон

Никто из них не заметил, как в окне библиотеки слегка шевельнулась штора. За ними наблюдал герцог Блэкхитский, по непроницаемому лицу которого нельзя было догадаться, какие мысли посещают его. Он, конечно, был осведомлен о частых визитах Джульет в комнату младшего брата. И уж конечно, от его бдительного ока не укрылась взаимная симпатия Джульет и Гарета. Однако это не только не раздражало его, а, совсем наоборот, соответствовало его планам, хотя он всячески демонстрировал Гарету обратное.

Довольная улыбка чуть тронула его губы, и он опустил штору.

Гарет намеренно бросает ему вызов.

Все идет в точном соответствии с его планом.

И когда через несколько часов он увидел, как они, хохоча словно дети, бегут к дому, спасаясь от весенней грозы, улыбка на его лице стала еще шире.

Однако к концу недели Гарету стало мало идиллических прогулок по Лембурнским холмам. Он соскучился по своим приятелям. Ему не хватало всего, чем они занимались вместе. К субботнему вечеру, когда появился Перри, а с ним остальная компания шалопаев. Дикарь уже жаждал каких-нибудь приключений.

— Вижу, ты здоров и бодр, — растягивая слова, произнес Перри, доставая из табакерки понюшку табаку. — Никогда бы не подумал, что ты так скоро оправишься и будешь готов поразмяться с нами вместе и учинить какой-нибудь скандальчик.

— Разве я похож на старую бабу? — спросил в ответ Гарет, который, стоя перед зеркалом, тщательно завязывал галстук. На нем был элегантный сюртук сливового цвета, который дополняли кремовые бриджи и жилет, расшитый золотой нитью. Волосы его были стянуты на затылке и слегка припудрены, на бедре пристегнута шпага. В отличие от приятелей он засиделся в четырех стенах, и ему не терпелось вырваться на волю. — Кстати, — насмешливо добавил он, — Люсьен считает, что у меня не рана, а пустяковая царапина. — Он встретил в зеркале взгляды друзей. — Ну, я готов. Куда отправимся сегодня?

— Может, к Кокему? — с надеждой в голосе предложил сэр Хью Рочестер.

— Там скучно, — сказал Гарет.

Нейл Чилкот достал полшиллинга и стал подбрасывать монетку в воздухе.

— Говорят, Бротон устраивает петушиный бой у себя в амбаре…

— Ненавижу петушиные бои, — заявил Гарет.

— Ходят слухи, что любовница лорда Пемберли исполняет сегодня свой знаменитый номер под названием «запретный плод». Можно пойти посмотреть, — пробормотал Том Одлет, ухмыляясь и подталкивая в бок Хью.

— Нет, только не это, — нетерпеливо отмел предложение Гарет. Он все еще стоял перед зеркалом, упорно добиваясь, чтобы кружевной галстук лег под нужным углом. Наконец он обернулся — красивый, элегантный и с самым невинным выражением лица.

Однако внешность обманчива. В лорде Гарете де Монфоре наивности не было.

— Мне наскучили бесконечные попойки, распутство и потехи, — заявил он. — Надо придумать что-то другое, волнующее, но где-нибудь поближе, чтобы не нужно было тащиться для этого в Лондон.

— Если уж речь зашла о волнующем, то как поживает та хорошенькая малышка, которая спасла тебе жизнь, а?

— Надеемся, ты уже успел на нее произвести должное впечатление?

— Я над этим работаю, — ухмыльнувшись, ответил Гарет.

— Ха! Могу себе представить, что думает по этому поводу твой деспотичный братец!

— Мне нет дела до того, что он думает. Люсьен, конечно, хозяин Блэкхита, но моим хозяином, черт возьми, ему не бывать! А теперь — вперед, друзья! Нас ждет вечер приключений, и я не желаю больше ни минуты задерживаться в этом доме!

Печально известной компании шалопаев, которая исключительно благодаря своим «подвигам» стала настоящим бичом Лембурнских холмов, не потребовалось много времени, чтобы дойти до состояния буйного веселья. Они все-таки побывали на петушином бою, потом у Пемберли и наконец, после трех бутылок ирландского виски, принесенных Чилкотом, заехали в «Петух и кружку», деревенскую пивную, где, собственно, и началась история, имевшая далеко идущие последствия. Ион Кокем затеял драку с одним из местных парней. Том Одлет отказался платить за эль, потому что у того был якобы неприятный привкус. Остальные шутили и заигрывали с двумя служанками, Тесе и Лорной, которые были рады посидеть на коленях у молодых повес, отличавшихся хорошим воспитанием, но плохим поведением, вместо того чтобы выполнять свою работу. В конце концов хозяин пивной, Фред Кроули, потерял терпение и вышвырнул за порог всю компанию, включая двух девиц.

— Черт возьми, Гарет… чем же нам заняться?

Они стояли посреди дороги, ворча и переругиваясь.

Все были изрядно пьяны. Две официантки, хихикая и кокетничая, не отказывались приложиться к горлышку бутылки с ирландским виски, с которой не расставался Чилкот. Одна из них уже была сильно навеселе. Прижавшись к Гарету, она обняла его за спину, тогда как вторая девица, просунув голову ему под локоть, запустила руку под жилет и начала поглаживать его грудь.

— Ну, лорд Гарет… чем нам теперь заняться? — призывно промурлыкала она.

Он усмехнулся, глядя на нее.

Еще две недели назад он принял бы приглашение, он бы своего не упустил. Как-никак провести ночь в любовных утехах с двумя женщинами сразу мечтает каждый мужчина, а у него эта мечта частенько воплощалась в жизнь. Но сегодня ему просто хотелось вернуться домой.

К Джульет Пэйдж.

— Я не знаю, — ответил он, несколько озадаченный своим странным настроением.

Тут подал голос Кокем:

— У меня есть идея, как отомстить наглому мерзавцу, который вышвырнул нас из пивной. Мы можем так испортить вид из окна столовой, что все постояльцы его гостиницы сбегут, — заявил он.

— А как?

Чилкот отхлебнул большой глоток виски, указывая бутылкой на деревенский луг. Наклонившись к девице, выглядывавшей из-под локтя Гарета, он спросил:

— Тесе, не знаешь ли, где нам раздобыть немного малиновой краски, которой Кроули покрасил входную дверь?

Король Генрих VIII верхом на вздыбленном коне был местной достопримечательностью и гордостью деревни с тех пор, как прапрапрадед Гарета, первый герцог, воздвиг эту статую в начале прошлого столетия. Она возвышалась на оживленном перекрестке дорог, ведущих в Ньюбери, Суиндон, Уонтейдж и Лембурн. Это была великолепная работа скульптора, которая радовала глаз и внушала уважение своим величественным видом. Великолепный каменный конь, вставший на дыбы и бьющий передними копытами в воздухе, был красив и горяч, а восседавший на нем монарх — властен и суров. Однако нынче ночью бедному старине Генриху, кажется, грозили не меньшие страдания, чем любой из его несчастных жен, потому что группа его самых высокородных верноподданных столпилась вокруг пьедестала статуи, явно замышляя что-то нехорошее.

Что-то совсем нехорошее.