Книга Последний холостяк - Бетина Крэн

Она повернулась к нему спиной и начала деловито снимать с полки кухонную утварь.

Ремингтон посмотрел на ее квадратный зад, покосился на медный таз в своих руках и почувствовал, как в его груди закипела ярость. Но отступать было поздно, и, чертыхнувшись, он взял со стола керосиновую лампу, зажег ее и поплелся в подвал. Спустившись в него по крутой лестнице, он согнулся в три погибели и принялся высматривать корзины и мешки с нужными ему продуктами. Проклятый корсет сковал его движения и затруднил дыхание. Набросав в таз клубней картофеля и сорвав с крюка связку репчатого лука, Ремингтон, рискуя разбить лоб о перекладину, начал искать кули с мукой. К его досаде, они оказались увесистыми, по пятьдесят футов каждый, и нести такой груз на плече, держа в другой руке лампу и прижимая локтем к боку таз, было делом далеко не простым, особенно в корсете. Задыхаясь и проклиная бессердечную Антонию, обрекшую его на такие муки, граф с трудом одолел лестницу и предстал перед Гертрудой. Она поджидала его с кухонным ножом в руке возле разделочного стола и промолвила, как только он поставил перед ней свою ношу:

– Пересыпьте в бочонок и приступайте к чистке картофеля, сэр!

Отдав это распоряжение, кухарка снова стала хлопотать у плиты. Ремингтон обтер вспотевший лоб тыльной стороной ладони и шумно вздохнул. Гертруда обернулась и спросила:

– Вам что-нибудь непонятно, милорд?

– Любопытно, куда подевались остальные слуги? – пробормотал Ремингтон, поправляя корсет. – Почему я должен один отдуваться за всех этих бездельников?

– На кухне мне помогают всего два человека, ваше сиятельство, – с добродушной улыбкой ответила кухарка. – Старушка Эстер и одна сиротка, которая приходит сюда из приюта после полудня. Я обучаю ее кулинарному делу. А слуг дома нет вовсе, если не считать Эстер и дворецкого Хоскинса, служившего здесь еще при сэре Джеффри, царство ему небесное! У бедняжки Эстер разыгрался радикулит, а девчонка придет сегодня попозже…

– А на каких правах, собственно говоря, живете здесь вы? – без обиняков спросил Ремингтон, сверля Гертруду взглядом.

– Я, милорд? – Она расхохоталась. – На правах гостьи! Леди Антония считает всех живущих у нее вдов своими домочадцами и обращается с нами как с тетушками. Мы поддерживаем в доме порядок, готовим еду, стираем и чистим одежду, заготавливаем впрок продукты и так далее. В общем, не сидим без дела. Вам когда-нибудь уже доводилось чистить картофель, сэр? Это совсем не сложно, представьте, что вы обстругиваете палочку. Вот возьмите-ка нож!

Граф вырвал у нее инструмент и принялся за работу. Гертруда взглянула на безжалостно искромсанные им клубни, заявила, что так он оставит всех без обеда, и снова отправила его в погреб. Но едва лишь он опять уселся чистить картофель, как пришел дворецкий Хоскинс, держа в руках поднос со столовыми приборами, которые надлежало почистить. Старик посмотрел на гору картофельной кожуры, длинный нож в руке лорда, побагровевшего от злости, поспешно поставил поднос на стол и ретировался, бормоча себе под нос:

– Бедный малый! И как его угораздило связаться с нашей хозяйкой!

– Мой покойный муж Эдгар обожал чистить картофель, – промолвила Гертруда, разглядывая результаты титанических усилий графа. – Бывало, вернется вечером домой с работы, усядется на табуретке за кухонным столом и принимается за дела. Это было его любимым занятием на досуге…

«Потому-то он, очевидно, и помер раньше отмеренного срока», – мрачно подумал граф, с ненавистью глядя на клубни.

Как только он разделался с ними, Гертруда велела ему месить тесто. Он изрядно утомился и перепачкал мукой брюки, пока выполнял эту тяжелую работу, требующую большой выносливости и физической силы. Потом ему пришлось разделывать вареных кур и отделять от костей мясо, затем – чистить и нарезать ломтиками морковь, готовить подливку и лущить горох. После этого Гертруда велела ему очистить яблоки от кожуры.

Время для него словно бы застыло, пока он что-то поднимал, опускал, перетаскивал, мыл и чистил по указке своей наставницы. Списку домашних обязанностей ее покойного супруга, казалось, никогда не будет конца. То и дело в кухню забегали под каким-то благовидным предлогом прочие обитательницы дома, они качали головой, взглянув на плоды его труда, сочувственно вздыхали и уходили. И лишь одна Антония не удостоила графа своим вниманием.

Когда Гертруда приказала ему вынести мусорное ведро во двор и высыпать его содержимое в бачок для отходов, лорд Карр обжег ее таким ненавидящим взглядом, что кухарка нахмурилась и поджала губы. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом она сложила на груди руки и укоризненно покачала головой. Граф хмыкнул, схватил помойное ведро и выскочил за дверь. В ноздри ему ударила отвратительная вонь, от которой его едва не стошнило. Скорчив брезгливую гримасу и затаив дыхание, он стал опоражнивать ведро.

Взгляд его случайно упал на застывшую в десятке шагов от него фигурку мужчины, лицо которого показалось ему знакомым. Он пригляделся и оцепенел: за ним с изумлением наблюдал репортер одной скандальной газетки Руперт Фитч, проныра и наглец, в последнее время ходивший за ним по пятам. Ремингтон заметил, как забегали горящие глазки журналиста при виде его перепачканных брюк и помойного ведра в его руках и как полезли они из орбит, когда Фитч сообразил, что на лорде надет дамский корсет. В этот момент граф был готов провалиться сквозь землю со стыда. Фитч ухмыльнулся, сунул в карман блокнот, коснулся рукой полей шляпы и подчеркнуто любезно произнес, прежде чем повернуться и удалиться:

– Отличный сегодня выдался денек, ваше сиятельство!

Лорд Ремингтон еще долго стоял словно вкопанный возле мусорного бака и с окаменевшим лицом слушал отзвуки веселенького мотивчика, который насвистывал пройдоха-репортер, торопившийся в редакцию, чтобы поведать своим читателям о забавном эпизоде, свидетелем которого он стал по воле случая.

Глава 6

Оправившись от шока, Ремингтон вернулся в кухню и захлопнул за собой дверь с такой силой, что дверная коробка задрожала и задребезжала. Граф замер возле печки, стиснув зубы и сжав кулаки, готовый от злости биться лбом о стенку. В этот момент и появилась Антония – абсолютно спокойная и строгая. Она скользнула по нему холодным взглядом и спросила у Гертруды:

– Ну, как у его сиятельства идут дела?

– Вполне нормально, мадам. Если не считать не слишком удачно почищенной картошки. Слава Богу, в погребе ее пока достаточно.

Антония рассмеялась и спросила у графа:

– Вам, очевидно, не хватает опыта чистки картофеля, сэр? Позвольте мне показать вам, как нужно правильно держать нож. – Она наклонилась над кухонным столом, взяла из миски картофелину и стала ловко орудовать ножом, держа большой палец у кромки лезвия. – Вот видите, сэр, так отходов остается значительно меньше, а работа идет быстрее!

Она положила очищенный клубень в миску с водой, нож на стол, вытерла тряпкой руки и обворожительно улыбнулась. Ремингтон решил не раскрывать рта, чтобы не проболтаться о встрече с Фитчем возле помойки: ведь узнай Антония об этом скандальном происшествии, она бы еще больше возликовала, что усугубило бы его уныние.