Книга Поцелуй виконта - Маргарет Мур

— Добро пожаловать, миледи, в мой райский уголок.

Она неуверенно вошла в полутемное помещение около двадцати футов в ширину и тридцати — в длину. Сквозь два широких квадратных окна, наполовину прикрытых ставнями, проникал слабый свет, да в дальнем конце сарая в камине был разожжен небольшой огонь.

Справа от входа тянулись полки со стеклянными банками, наполненными какой-то жидкостью, в которой плавали экземпляры пауков, центр сарая занимал дубовый стол с изрезанной поверхностью, уставленный оловянными подсвечниками с оплывшими свечами, масляной лампой, кипой бумаг и коробкой карандашей, какими пользуются художники. Около камина помещался деревянный комод с широкими и низкими ящиками, над ним — полки с книгами. С другой стороны камина на старинном буфете была расставлена кухонная утварь: чайник, тарелки, чашки, ножи, вилки, еще какие-то вещи, назначение которых ей было неизвестно. У стены слева стоял диван на гнутых ножках с продавленным сиденьем, подушкой и небрежно брошенным одеялом.

Лорд Бромвелл подошел к дивану и сложил одеяло.

— Простите мне этот беспорядок. Обычно я бываю здесь один, а слуги обходят лабораторию стороной. Иногда я остаюсь здесь ночевать, когда работаю над своими записями, как в прошлую ночь.

Он поспешил к камину и, вынув из коробки серную спичку, дал ей загореться от огня и зажег масляную лампу. Когда лампа ярко засияла, Нелл смогла разглядеть содержимое банок.

Сколько пауков! Большие, средние, поменьше и совсем крошечные… И какое разнообразие! С тельцем, разрисованным странными узорами, крапинками, полосками, однотонно-темного цвета и даже абсолютно черного.

Неудивительно, что слуги избегают сюда заходить, подумала она.

— Я и не знала, что они бывают такими огромными! — пробормотала она, разглядывая один экземпляр.

— О, еще какими большими! В ящиках есть еще образцы. — Он кивнул на комод. — Мне было очень жалко лишать их жизни, но как иначе привезешь их домой, чтобы здесь подробно изучать.

Он указал на одну из банок:

— А вот этот паук — тот самый, который так напугал вас в пути, по-латыни Negenaria parietina, еще известный под названием паук-кардинал, очевидно, потому, что кардинал Уолси относился к ним так же, как и вы. Но вообще-то это обычная реакция на пауков, — продолжал он, с гордостью осматривая свою коллекцию. — Даже дочь человека, который одним из первых восторженно о них писал, их побаивалась. Ее звали Пейшенс.

Он искоса посмотрел на Нелл.

— Вы могли о ней слышать. Ее отцом был доктор Томас Маффит.

— Постойте… Вы имеете в виду этот стишок:

Мисс Маффит, малютка,

Сидела на пуфике

И кушала свой творожок.

Вдруг смотрит — по юбкам

Ползет паучище!

И кинулась наутек…

Так это не вымышленное лицо, а настоящее?

— Похоже на то, — усмехнулся он, — хотя автор стихотворения мне неизвестен.

Он прошел дальше и показал на другой образец.

— А этот красавец — тарантул, из Италии. Считается, что от его ядовитого укуса можно спастись только музыкой и дикими плясками.

Она сразу подумала о его незабываемом диком танце.

— Но вы сами в это не верите, да? — спросила она, заметив его насмешливую улыбку.

— Нет, хотя мысль интересная. Жители тех мест, где обитают эти пауки, когда-то проводили обряды, посвященные Бахусу. Думаю, что укус тарантула является всего лишь предлогом, позволяющим им продолжать свои вакханалии и…

Он замялся, покашляв, и сразу перешел к другим паукам:

— Вот этого паука я нашел неподалеку от залива Кеалакекуа, на Гавайях, где был убит капитан Кук. — И он продолжал увлеченно рассказывать о своей коллекции.

Нелл не встречала еще человека, настолько, влюбленного в свое дело. Такого красивого и милого, такого скромного и вместе с тем такого отважного. Такого стройного, гибкого и одновременно сильного, мускулистого…

— Вам скучно? Я знаю, за мной водится этот грешок — когда я говорю о столь любезных моему сердцу пауках, слишком увлекаюсь и забываю обо всем, — признался лорд Бромвелл, очевидно не так поняв ее рассеянный вид.

— Нет-нет! — поспешила уверить его Нелл, смутившись своих мыслей.

— Хотите выпить чаю? У меня здесь есть чай, вон и чайник. Только, к сожалению, ни молока, ни сахара.

— Я бы с удовольствием выпила чашечку, если вы считаете, что у нас есть время.

Он быстро подошел к камину.

— Матушка никогда не спускается к завтраку, отец тоже не любитель рано вставать.

— В таком случае давайте выпьем чаю.

Кивнув, он повесил чайник на крюк над пламенем, подбросил в огонь несколько поленьев и достал из буфета чашки и ложки.

— Я прекрасно понимаю, что пауки вовсе не так красивы, как бабочки или цветы, но изучать их тоже очень интересно и полезно. Например, в сравнении с размером и весом их тела они плетут поразительно прочную паутину. Только подумайте, что мы могли бы сделать, если бы научились воспроизводить свойства паутинного шелка! К сожалению, мое мнение разделяют далеко не все. Многие, в том числе и мой отец, считают мое изучение пауков пустой тратой времени.

— От этого ваша преданность делу заслуживает еще большего уважения.

— Вы действительно так считаете? — Он быстро обернулся к ней, и на лоб ему снова упали волосы.

— Да. — Она подошла к столу и стала перебирать листы с изображением пауков. Они были очень точными и выразительными и свидетельствовали о многосторонней одаренности лорда Бромвелла.

— А вот отец никогда меня не понимал, — со вздохом сказал он. — С детства я доставлял ему одни огорчения. Я рос не очень здоровым и крепким, и, видимо, поэтому меня больше интересовали книги, чем верховая езда и охота. Я начал интересоваться пауками, когда выздоравливал после скарлатины. В углу моей комнаты, как раз напротив кровати, поселился паук-кардинал, и когда мне нечего было читать, я подолгу за ним наблюдал. Горничные все время рвали его паутину, но паук постоянно возвращался в этот угол и принимался ткать ее заново. Меня поразили и сама паутина, и его настойчивость и трудолюбие.

Она представила его маленьким одиноким мальчиком в обществе безмолвного паука. И тем не менее…

— Но Томпкинс сказал, что вы были прекрасным наездником.

— Да, позже мне много лет приходилось ездить верхом, и мне очень помогали советы моих друзей, которые отличались этим умением.

— Очевидно, с возрастом ваша предрасположенность к болезням совершенно исчезла, — сказала она, разглядывая великолепный рисунок неизвестного ей растения.

— Не совсем. — Он подошел к ней, когда она взяла рисунок паука с мохнатыми лапками. — Во время последнего путешествия я тяжело болел, представляете, в таком возрасте заболеть корью! К счастью, зрения я не лишился.