Книга Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон

— Никогда с той поры, как закончил Итон, не ходил я так быстро, — бормотал он, торопливо направляясь в деревню. Он шагал, не выбирая дороги, шагал напрямик, шагал через один из лугов сэра Майкла, досадуя на то, что не имеет даже отдаленного представления, куда ему, собственно, надо идти.

Он пересек еще один луг и затем, сев на ступеньки у стены, схватился за голову и крепко задумался над тем, что же все-таки должно было бы стать конечной целью этого маршрута.

Осенило его через минуту.

— Железнодорожная станция! — воскликнул он и, взбежав по ступенькам, направился к небольшому зданию, сложенному из красного кирпича.

— Вы помните джентльмена, который несколько дней назад прибыл со мной в Одли, Смитерс? — обратился Роберт к знакомому клерку, не дав ему дожевать кусок хлеба с маслом и бесцеремонно отодвинув табличку с надписью «Перерыв на обед».

— По правде сказать, нет, мистер Одли, — ответил клерк. — В Одли вы прибыли четырехчасовым поездом, но кроме вас тем же поездом приехала тьма народу, так что не обессудьте…

— Словом, того человека вы не помните?

— Увы, сэр!

— Обидно! Я хочу знать, Смитерс, брал ли он сегодня билет до Лондона после двух часов дня. Молодой, высокий, широкая грудь, большая коричневая борода. Такого ни с кем не спутаешь.

— На поезд, отходящий в половине четвертого, взяли билет не то четверо, не то пятеро джентльменов, — неуверенно промолвил клерк.

— Четверо, пятеро! Хоть один из них соответствует моему описанию?

— Не знаю, но, во всяком случае, у одного из них была борода.

— Темно-коричневая?

— За это, сэр, поручиться не могу.

— Одет в серое?

— Вроде бы да: сейчас многие джентльмены предпочитают серое. Он брал билет в страшном возбуждении и бросился на платформу, как только раздался первый свисток.

— Это Джордж! — воскликнул Роберт Одли. — Спасибо, Смитерс; больше я вас беспокоить не буду.

Роберт направился к дверям и, выйдя из здания вокзала, сказал, обращаясь к самому себе:

— Ясно как день, это Джордж. Ему, видимо, в очередной раз стукнуло в голову, и он укатил в Лондон, не перемолвившись со мной ни словечком. Ну что ж, завтра утром я сам уеду отсюда, а сегодня вечером… А сегодня вечером я отправлюсь в Одли-Корт познакомиться с дядюшкиной молодой женой. Раньше семи там обедать не садятся. Если я пойду через поля напрямик, успею вовремя. Боб, то бишь Роберт Одли, с тобой творится черт знает что: ты влюбился в собственную тетушку!

11 СИНЯКИ НА ЗАПЯСТЬЕ

Роберт нашел сэра Майкла и леди Одли в столовой. Миледи сидела за роялем на стуле с винтовым сиденьем и перелистывала ноты новейших музыкальных пьес. Когда дворецкий объявил о прибытии мистера Роберта Одли, миледи, шурша шелковыми оборками, повернулась на месте, а затем, выйдя из-за рояля, присела перед племянником и состроила ему очаровательную гримаску.

— Благодарю за соболей, — промолвила она, поигрывая тонкими пальчиками, сверкавшими от множества колец, усыпанных бриллиантами. — Благодарю за прекрасных соболей. С вашей стороны было чрезвычайно любезно не отказать мне в моей просьбе!

Роберт почти забыл о том, что во время поездки в Россию он купил партию соболей для леди Одли, к тому же мысль о внезапном исчезновении Джорджа Толбойза настолько занимала его ум, что до него даже не сразу дошло, о какой такой «чрезвычайной любезности» толкует эта потрясающая красавица.

— Представляете, — сказал он, обращаясь к сэру Майклу, — этот болван — я имею в виду моего друга, — не предупредив меня, укатил в Лондон!

— Мистер Джордж Толбойз вернулся в Лондон! — взметнув брови, воскликнула миледи.

— Ужасная катастрофа! — язвительно заметила Алисия. — Пифии в лице мистера Роберта Одли и получаса не могут просуществовать без Дамона, известного миру под именем Джорджа Толбойза.

— Он славный человек, — сказал Роберт, пропуская колкость мимо ушей. — Он славный человек, и сейчас, когда я думаю о нем, у меня… У меня душа не на месте!

— Душа не на месте? — удивилась миледи. — Это еще почему?

— Видите ли, год назад у Джорджа умерла жена, и он до сих пор не может примириться с утратой. Он человек мужественный, но это горе оказалось сильнее его. В последнее время он стал часто заговариваться, и я боюсь, как бы он не покончил жизнь самоубийством.

— Вот уж не думала, что мужчины способны на столь глубокие и долгие переживания! — заметила леди Одли. — Мне всегда казалось, что им по большому счету все равно, что та хорошенькая мордашка, что эта, и, если умирает «номер один» — голубоглазая блондинка, они тут же, разнообразия ради, находят себе «номер два» — черноглазую брюнетку.

— Джордж Толбойз не из таких. Я твердо уверен, я знаю: смерть жены разбила его сердце.

— Что и говорить, со стороны миссис Толбойз было в высшей степени жестоко умереть, заставив бедного мужа страдать от неизбывной печали, — усмехнувшись, заметила леди Одли.

«Алисия права, — подумал Роберт, разглядывая прекрасное лицо тетушки, — ребячливости моей удивительной родственнице не занимать».

Сели обедать. За столом миледи болтала о милых пустяках и была необыкновенно оживлена, и сэр Майкл, видя, какое впечатление произвела его супруга на молодого племянника, горделиво улыбнулся и сказал:

— Очень рад, что моя малышка снова воспряла духом. Видел бы ты, в каком унынии она была после нашей вчерашней поездки в Лондон!

— Была… в унынии?

— Да, мистер Одли, в ужасном унынии, — ответила леди Одли. — Утром я получила телеграфное послание от своего доброго старого друга — содержательницы частной школы, которая написала мне, что умирает и, если я хочу повидаться с ней, мне следует поторопиться. Обратный адрес не был указан, и я решила, что она и ныне проживает там, где жила три года назад. Мы с сэром Майклом выехали в Лондон немедленно и, приехав, отправились по старому адресу. Увы, там, куда мы пришли, ее не оказалось, более того, никто из жильцов не знал, кто она такая и куда переехала. Сэр Майкл опросил всех лавочников в округе. Результат был столь же плачевен. Как он ни старался, раздобыть новый адрес бедной учительницы ему так и не удалось.

— Но ведь это глупо — посылать весточку, не указав места своего жительства, — сказал Роберт.

— Когда человек при смерти, ему трудно предусмотреть такие мелочи, — с упреком отозвалась леди Одли.

Ах, как ни была прекрасна леди Одли и как ни был влюблен в нее молодой адвокат, но в этот тихий сентябрьский вечер его по-прежнему не покидало неясное чувство тревоги.

Он сидел у окна, болтая с миледи о том о сем, но мыслями был не здесь, а на Фигтри-Корт, рядом с Джорджем Толбойзом. Он все думал, думал, думал, как, должно быть, бедняге Джорджу сейчас одиноко среди неизменных сигар, собак и канареек. Чего бы он, Роберт, сейчас ни отдал за то, чтобы вернуть другу покойную жену, за то, чтобы с нею, живой, он смог прожить остаток дней в покое и счастье!