Книга Здравствуй, крошка Ло - Эдриан Маршалл

– Не сомневаюсь, он прилипнет к экрану в первый же день показа. Еще бы – любимая внучка в главной роли… Ло, скажи, ты только поэтому мне звонишь? – резко сменил тему Гарри.

Ло расслышала в его голосе напряжение, и это обрадовало ее куда больше, чем она ожидала.

– Нет, не только, – успокоила его Ло. – Еще потому, что хочу позвать тебя в гости и познакомить с дедушкой, который о тебе уже наслышан. Приходите завтра вместе с Пэйном. Если, конечно, не очень заняты.

– Я же говорил, что всегда найду для тебя время, – с нежностью ответил Гарри. Ло почувствовала, как от этой нежности внутри все согревается, тает, как снег по весне. – Конечно, мы придем… Кстати, мне нет нужды приглашать Пэйна. Твоя подруга наверняка пригласит его лично.

– Мэй? С чего ты взял? – удивилась Ло.

– Кажется, я разболтал маленькую тайну… Разве ты не знала, что они встречаются? – поинтересовался Гарри.

– Ах, вот, значит, с чем связаны ее постоянные: «пойду прогуляюсь», «мне нужно заскочить в один магазинчик», «нет, что ты, Ло, я схожу одна»…

– Ну все, теперь мне – крышка, – засмеялся Гарри. – Мэй съест меня живьем.

– Нет, она попросит дедушку приготовить лепешки с твоими потрохами, – пошутила Ло. – Значит, до завтра?

– До завтра, милая… – ласково попрощался Гарри.

Теперь уже Ло не хотела спать. Схватив подушку, которая еще несколько минут назад покоилась на ее голове, она понеслась в комнату Мэй. Распахнув дверь, Ло влетела в комнату и запрыгнула на кровать, где Мэй устроилась с чашкой молока и читала на сон грядущий любовный роман некой Энн Вулф.

Вид Ло, влетевшей в комнату как ураган, до того напугал девушку, что она пролила молоко на одеяло.

– Ты что наделала?! – закричала Мэй на подругу. – Чуть до смерти меня не испугала!

– А ты?! Скрыла от меня, что встречаешься с Пэйном! Наша скромница Мэй!

Ло размахнулась подушкой и ударила ею Мэй. Стакан с остатками молока покатился на пол, а Мэй решила, что не останется в долгу. Вытащив из-под головы подушку, она шлепнула ею Ло.

– Это не повод врываться ко мне без стука и бить меня подушкой! – сквозь смех ответила она подруге. – Сейчас ты у меня получишь!

– Нет, ты!

– Нет, ты!

На шум прибежал Андрес и, увидев дерущихся и хохочущих девушек, постучал по дверному косяку тростью:

– Ай-яй, как не стыдно… – шутливо погрозил он пальцем. – И ты еще, Ло, обвиняла меня в ребячестве… Ложились бы спать, негодницы. Завтра вас не добудишься… – для порядка поворчал он и поплелся вниз по лестнице.

А Ло еще несколько часов сидела у Мэй и слушала, как та с горящими глазами рассказывает о том, какой Пэйн замечательный парень…

10

До конца съемок оставалось около часа, а лицо Ло нуждалось в повторном гриме: Чак Баффилд снимал сцену, где Норрис, разозлившись на свою жену Дору, поливает ее водой из садового шланга. По сценарию задумывалось, что Норрис направляет шланг на новенькое платье Доры, но рука Норриса дрогнула, поэтому струя угодила прямо в лицо Ло.

На Норрисово счастье, в этой сцене была задействована Ло, а не Хильда Морланд, иначе не миновать ему громких криков и упреков в том, что это было сделано нарочно.

Ло от всей души посмеялась вместе со съемочной группой и с самим Норрисом, который все же чувствовал себя виноватым. А Хильда Морланд молча злилась в своем уголке, шепча на ухо Мэлвилу что-то вроде «я бы ни за что не позволила».

– Друзья мои! – попытался Чак привлечь внимание актеров. – Мы тратим драгоценное время, за которое нам платят немалые деньги… Могу я попросить вас сменить, так сказать, смех на милость и успокоиться? Дорогая Мэй, приведите, пожалуйста, в порядок нашу Дору… Прискорбно, что вы не задействовали в гриме водостойкую тушь.

– Прошу меня простить, – Мэй присела перед Чаком в комическом реверансе, – но у нашей дорогой Доры аллергия на водостойкую тушь. Ничего не могу поделать.

– Что ж, – вздохнул Чак, обладавший чувством юмора, – это делает вам честь, Мэй Гордон. Вы знаете в деталях не только особенности лица актрисы, но и особенности ее организма…

Прыснув, Мэй подошла к Ло и, взяв ее за руку, потащила к столику, за которым гримировала актеров.

– Садись бегом, – шикнула она на подругу. – И прекрати смеяться, а то, не ровен час, заглянет Никки Хэмптон и даст нам всем на орехи…

Ло, поначалу волновавшаяся из-за скованности Мэй в новом месте, даже радовалась тому, что подруга, не обращая внимания на окружающих, ведет себя с ней, как и вела в волтингтонском театре. Мэй могла дать ей взбучку, отругать за грим, размазанный неловким движением, в общем, вела себя как обычно. И в такие моменты Ло казалось, что она снова в Волтингтоне…

Загримировав Ло, Мэй принялась за Норриса, который умудрился облить заодно и себя. Пока Мэй гримировала главного героя, к Ло подошел маленький Дуглас и спросил девушку, как ему лучше поступить в четвертом эпизоде: наивно улыбнуться или просто стоять с удивленным видом.

В этот момент дверь в павильон открылась, и на пороге показалась фигура, которую Ло, повернувшаяся в сторону двери, опознала как хорошо знакомую. Она не ошиблась – на пороге с растерянным видом стоял… Лукас Кармайкл.

Сердце Ло забилось так сильно, как не билось никогда в присутствии этого человека. Ей захотелось броситься к нему, крепко обнять и сказать: «Как хорошо, что ты пришел». Ло хотела было поддаться этому порыву, но тотчас опомнилась.

Как это будет выглядеть? На виду у всей съемочной группы, у актеров, у Чака Баффилда, она бросится к мужчине, который ни за что ее не признает? Ло почувствовала, как внутри с треском обрывается тонкая, до предела натянутая нить, а к глазам подкатывают слезы.

Там, в дверях, стоит близкий, дорогой ей человек, а она не может даже сказать ему, как скучала без него все это время…

Ей стоило великого труда сдержаться и снова повернуться к Дугласу, который ожидал ее ответа. После этого Ло подошла к Мэй, которая еще не заметила Лукаса – она увлеченно занималась глазами Норриса, – и шепнула подруге на ухо:

– Там, в дверях, Лукас…

Мэй вскинула глаза, засияла и, буркнув Норрису что-то вроде «посидите, пожалуйста», побежала к дверям. Увидев Мэй, Лукас расплылся в улыбке. У Ло защемило сердце: ей показалось, она уже вечность не видела этой улыбки, которая теперь, увы, сияет не для нее…

– Мэй! – воскликнул Лукас, чем обратил на себя взгляды всех стоящих на съемочной площадке. – Я тут, кажется, все павильоны обошел, пока вас искал… А где же…

– Ее здесь нет, – поспешила ответить Мэй, чтобы Лукас не успел спросить о подруге. – Говори потише, здесь много ушей…

– А где она? – спросил Лукас, понизив тон.

– Я не знаю, – развела руками Мэй.