Книга Избранница - Варвара Иславская

Иржи со страхом отпил из обоих бокалов и, дико выпучив глаза, стал прислушиваться к своим ощущениям. Наконец, поняв, что вино не отравлено, Иржи облегченно вздохнул и сказал:

— Яду нет, Ваше Величество.

— Тогда одеваться, быстро! — скомандовал Карл. — Скоро пир.

— Знаю, Ваше Величество, — с поклоном ответил Иржи и тут же отработанным движением снял с короля рубашку, и Элиза из своего убежища смогла увидеть обнаженный торс короля, его смуглую, отливающую бронзой кожу, закаленные в боях сильные мускулистые руки и необычайно стройные, как у танцовщика ноги.

— Каков мужчина! — не выдержав восхищения, вслух сказала Элиза и тут же зажала себе рот рукой.

А Иржи уже надевал на короля длинное бархатное малиновое сюрко, отороченное горностаем. Надев на Карла коричневые башмаки, Иржи легко разогнулся, вытянулся как солдат и отрапортовал:

— Корона, скипетр и держава находятся в сокровищнице и будут доставлены перед самым началом пира.

— Я знаю без тебя, — отрезал Карл. — Иди.

Иржи раскланялся и исчез, а король, взяв со стола бокал вина, одним глотком осушил его содержимое и небрежно поставил на стол. Потом Карл несколько секунд сосредоточенно смотрел перед собой, очевидно думая о чем-то своем. Как-то нехотя повернувшись к постели, где на вышитых одеялах возлежала его супруга, нежная королева Бланш, Карл сказал:

— Я вас жду на балу, Ваше Величество, — строго сказал Карл своей царственной супруге.

— Да, милый Карл, — ласково ответила Бланш, слегка приподнявшись на локтях.

Бросив беглый взгляд на Бланш, король резко повернулся и величественно прошествовал из спальни, а за ним не менее торжественно шлейфом тянулась роскошная малиновая мантия.

11

«Король ушел надолго. Интересно, что будет дальше», — подумала Элиза.

Вдруг, казавшаяся обессиленной, Бланш одним прыжком оказалась у стола, схватила бокал вина и, подобно своему мужу Карлу, одним глотком осушила его содержимое. Потом она схватила с блюда самую огромную грушу и стала с аппетитом уплетать ее. За минуту умяв сладкий плод, она взяла гроздь спелого винограда и стала поглощать ее с такой же страстью, с какой она занималась любовью с Карлом: то есть сначала нехотя, а потом все с большим и большим аппетитом, пока, наконец, не насытилась.

Затем Бланш подошла к большому кованому сундуку, за которым пряталась Элиза. Сняв маленький ключик с тяжелых подвесок, которые буквально оттягивали ее хрупкую шею, Бланш ловко вставила его в пудовый замок и открыла сундук.

Элизу охватил дикий страх, потому что еще минута, и Бланш откинет огромную крышку, которая раздавит Элизу как клопа. С безумным криком Элиза выскочила из-за сундука и дикими глазами уставилась на нагую, увешанную тяжелыми драгоценностями Бланш.

Неизвестно, сколько бы длилась эта немая сцена, и чем бы все это закончилось, если бы Бланш первая не пришла в себя и не обрела дар речи. Видимо, ей с ее средневековым сознанием была не чужда вера во всякие чудеса и загадочные явления. Тем более, что Бланш была большой подружкой алхимика Яноша, живущего в башне замка.

К своему удивлению, Элиза заметила, что королева нисколько не стесняясь своей наготы, с любопытством рассматривала свою незваную гостью.

— Что ты здесь делаешь? — мягко спросила Бланш.

— Я… я… я… И Элиза зарыдала.

— Не плачь и успокойся. Вот, допей мое вино. Это придаст тебе сил, — сказала Бланш и протянула Элизе огромный бордовый бокал. — Это вино из королевских погребов Карла Великого.

Элиза сделала несколько глотков и… О, чудо! Горьковато-терпкий нектар разлился по ее телу, оживляя каждую его клеточку.

— Простите меня, — наконец, сказала Элиза. Я — званый и незваный гость, запутавшийся в лабиринте времени.

— Что? — не поняла Бланш.

— Я… заблудилась.

— О, да, теперь я поняла тебя, — ответила Бланш. — Судя по твоему виду, этот старый проказник Янош выпустил своих духов из колбы и мучает вас. Боже мой! Эти одежды, на которые страшно смотреть! Даже висельника, идущего на плаху, не оденут в такое! — с жаром закончила свою речь Бланш.

— Но джинсы — это же удобно, — тупо возразила Элиза, забыв, что вряд ли средневековой королеве известна подобная форма одежды.

— О, как ты худа! — причитала хрупкая Бланш. — Из тебя прямо торчат кости! Этот проказник совсем не кормит вас! А что у тебя с лицом? Неужели у Яноша нет белил? Я определенно пожалуюсь Карлу, чтобы его любимый алхимик впредь не издевался над своими созданиями! Поохав еще некоторое время, Бланш еще некоторое время посмотрела на Элизу и сказала:

— К сожалению, мне нужно торопиться на бал. Карл не любит ждать, а я, как видишь, не одета.

— А вы идите, Ваше Величество, а меня отведите обратно к Яношу.

— Ну уж нет! — твердо сказала королева, вздернув подбородок. — Я не позволю этому колдуну мучить тебя! Ты идешь со мной на бал. Это решено.

— Но… — запротестовала Элиза…

— Никаких «но»! — повелительно сказала Бланш. — Иначе я прикажу отрубить тебе голову, а она тебе еще понадобиться. У меня есть несколько сундуков с одеждой, где лежат платья даже моей достопочтенной бабушки, королевы Франции, а также подвенечные наряды моих теток. У меня даже есть сюрко, которое носила супруга самого Карла I. А ведь этому сюрко уже почти 300 лет! Ты выберешь себе платье, поможешь мне одеться, и мы вместе пойдем на бал.

— А потом? — с беспокойством спросила Элиза.

— А потом как Бог даст, — просто ответила королева. Видимо, в те времена люди делали маленькую разницу между жизнью и смертью, и это был самый исчерпывающий ответ.

И Элиза опять покорилась воле царственной особы, которая по линейному пересчету времени уже давно не существовала. Но ведь есть и другой счет, о котором наш трехмерный человеческий мозг не имеет никакого представления. Для простоты жизни мы воспринимаем время как длительность, потому что все материальные объекты в наших понятиях меняются один за другим, и ничто пока не может переделать наше сознание, привыкшее к числам, месяцам, годам, столетиям, которые чинно следуют друг за другом. Мы только забываем, что времени как длительности просто не существует. Это — плод нашего воображения для облегчения восприятия вечно меняющего пространства и течения жизни. В реальности существует только пространство с его кривизной, параллельностью и вечностью, похожей на замкнутый круг.

Но вряд ли обо всем этом догадывались Элиза и Бланш, которые с пылом юных девиц стали одеваться к рождественскому пиру.

— Давайте, я вас одену, — кротко предложила свои услуги Элиза.

— Нет, сначала ты выберешь себе платье, — повелительно сказала королева и открыла огромный сундук, доверху наполненный пыльным тряпьем. Бланш стала вытаскивать одно за другим платья, рубашки, сюрко, накидки и раскладывать их по всей комнате, поднимая столько пыли, что Элиза начала дико чихать. Странно, но эта пыль совершенно не действовала на королеву.