Книга Созданы для любви - Моника Маккарти

– Мы не встречались, – ответила Мария и, глубоко вздохнув, решилась на краткое объяснение того, что случилось. Но с каждым ее словом глаза Маргарет все больше расширялись, а рот открывался. Мария и сама была бы удивлена, если бы ей довелось услышать подобное. На симпатичном лице невестки, сохранившем свежесть и привлекательность, несмотря на прожитые сорок лет, теперь был написан настоящий ужас. – Как видишь, – закончила свой рассказ Мария, – для него это просто игра. И он думает, что я горю желанием оказаться следующей…

Конечно, наиболее непристойные детали Мария в своем повествовании опускала, но смущение ее, видимо, было таково, что Марго не удержалась от осторожного вопроса:

– А ты горишь?..

Мария хотела соврать, но в последний момент вдруг пробормотала:

– Увы, я ничего не могу с собой поделать. – Она не привыкла к таким откровенным разговорам, и румянец на ее щеках стал пунцовым. – Конечно, я знаю, что это неправильно, и я никогда не совершала ничего столь греховного, но этот мужчина был… – Мария замолчала, подыскивая нужное слово. – Он был великолепен, – закончила она, потупившись. Потом вдруг снова взглянула на Марго и заявила: – Впрочем, этот человек, кажется, уверен в своем превосходстве. Как высокомерно и одновременно дерзко он держался!

Маргарет лукаво улыбнулась и тихо сказала:

– Я знаю, что он дерзок. И еще говорят, что он ужасно гордится своим длинным мечом.

– О Господи! – прошептала Мария, широко раскрывая глаза. Она вдруг вспомнила слова леди Мойры про «длинный меч».

А Маргарет, пожав плечами, добавила:

– По крайней мере так говорят. Конечно, это слишком пикантная тема для светской беседы, но знаешь, после нескольких кубков вина на пиру некоторые дамы становятся под стать мужчинам.

Мария поняла, что отстала от жизни даже больше, чем полагала. Наверное, в своем затворничестве она забыла и все то, что знала прежде.

– Он – само совершенство, – проговорила Мария. – Если бы ты только увидела это сама… – Она тихонько вздохнула и с улыбкой продолжала: – Но знаешь, едва ли я смогла бы выйти замуж за такого человека. Да, он искал меня, но он же не знал, кто я такая. К тому же соблазнять овдовевшую особу низкого происхождения – это одно, а флиртовать с графиней, на которой ему по воле короля предстоит жениться, – совсем другое. Догадываюсь, как он удивится, когда узнает о своей ошибке.

Маргарет весело улыбнулась:

– Да, я тебя понимаю. Конечно, сэр Кеннет – порядочный негодяй, и поведение его возмутительно, но… Какой же он очаровательный! И возможно, эта ошибка станет ему уроком.

Марго помолчала, потом вновь заговорила:

– Но ты ведь можешь рассказать ему все позже. Почему бы тебе не согласиться на ночь греха, если так хочется, а, Мария? Если кто и заслуживает такую ночь, то это именно ты. Вдова, не обручена… Да и особого греха в этом нет.

Граф Атолл говорил то же самое!

– Признай, что грех всегда остается грехом, – мягко проговорила Мария.

Маргарет снова улыбнулась и игриво подмигнула ей.

– Конечно, ты права, дорогая. Но если вдруг передумаешь, то знай: за свои грехи всегда можно потом покаяться. Думаю, что за несколько десятков «Аве Марий» тебе все простится.

Мария еще поупрямилась немного, но потом улыбка на лице Марго заставила рассмеяться и ее. Кто знает, может быть, этот небольшой грешок стоил того, чтобы его совершить.

Факелы уже зажгли в преддверии ночи, когда Кеннет наконец заставил себя выбраться из горячей расслабляющей ванны, которую устроила его сестра-целительница. Елена уже проверила его ребра – слишком уж страшно выглядел левый бок, сплошь изрисованный фиолетовыми, черными и красными рубцами.

Чувствуя адскую боль, Кеннет понимал, что все это – только его вина. Слишком уверенный в победе, он поторопился закончить поединок и раскрылся перед полным сил противником, а уж тот не замедлил этим воспользоваться. Теперь Кеннет болезненно морщился и размышлял о том, что впредь надо быть осторожнее.

Увы, даже его сестра не могла помочь ничем, кроме тугой перевязки, которую обещала сделать завтра. Сегодня же была горячая ванна и какое-то противное варево от боли. Но это все же помогло ему расслабиться, так что Кеннет едва не заснул прямо в ванной, рискуя напрочь пропустить бал.

Всю неделю, пока шли поединки, он сознательно избегал обильных пиров и возлияний, следуя спартанскому образу жизни. Однако король недвусмысленно дал ему понять, что его присутствие на этом балу обязательно. Ведь сегодня предстояла встреча с вдовой графа Атолла, вскоре покидавшей эти места. К тому же Маккей хотел сегодня зайти пораньше, чтобы увести Елену на пир, где собирались присутствовать все, кроме Робби Бойда, на сей раз решившего отдохнуть в тишине.

Помимо пира, были у Кеннета и другие планы на вечер, которые ему очень хотелось реализовать. Кеннет сам себе удивлялся… С каким же нетерпением он ждал встречи с леди Марией! В своем умении соблазнять женщин он не сомневался и был уверен, что никакие предшествующие отказы ему не помешают. Возможно, леди Мария была оскорблена, – но видел же он в ее глазах готовность согрешить. Видел сейчас, как видел и тогда, в конюшне.

К тому же в этой леди было что-то особенное, что-то ужасно его возбуждавшее. А ее взгляд… Да, конечно, в очках ее глаза казались огромными, но дело было вовсе не в очках.

Пожалуй, в этой даме было что-то от распутницы, зачем-то надевавшей монашеские одеяния. Но на настоящую монашку она не походила, как, впрочем, и на придворную распутницу.

Кеннет упорно размышлял, но никак не мог понять, чем же его привлекла эта странная особа. Она была заметно старше, чем все его прежние любовницы, и держалась очень скромно.

Обычно Кеннет не заботился о том, чтобы найти очередную любовницу. Искать их не приходилось, они приходили сами. Он силился вспомнить, когда в последний раз так волновался из-за дамы. Что ж, возможно, его привлекла именно эта новизна ощущений.

Тихое хихиканье отвлекло Кеннета от размышлений. Подошла служанка, чтобы помочь ему одеться. Кеннет не любил излишнего внимания прислуги и потому довольно быстро надел бриджи и тунику. Но ему все еще было больно наклоняться, и башмаки пришлось надевать служанке. Оставалось пристегнуть к поясу кинжал, с которым Кеннет не расставался никогда.

Не дожидаясь, когда просохнут волосы, он вышел из своих покоев и пошел через внутренний дворик. Вокруг было необычно безлюдно – почти все ушли на пир, но рядом с барбаканом слонялось несколько гвардейцев из охраны. Поприветствовав их, Кеннет вошел в Восточный придел замка. Едва он ступил на каменную лестницу, как из окон большого зала донеслось пьяное хриплое пение – пир был в самом разгаре. На мгновение остановившись, Кеннет осмотрелся. Уходивший налево коридор был заполнен людьми, и ему пришлось стать в конец этой длинной процессии. Внезапно перед ним вырос Маккей.

– Опаздываешь! – отрывисто проговорил тот.