Книга Змея - Мэри Воронов

— Теперь, детка, я собираюсь отдохнуть.

— Ты не отдохнешь, если примешь столько.

— Еще как отдохну.

— Давай ляжем спать и встанем пораньше.

— Хочешь, спи. Я немного поиграю. Но пойду один. А то еще спугнешь удачу. Могу дать тебе денег, если тоже надумаешь играть, только без меня.

— А я всегда считала, что женщины, наоборот, приносят удачу.

— Это лишь в дурацких фильмах. На, возьми.

— У меня есть деньги.

— Ладно, детка, встретимся здесь. Будь умницей.

Почему он разговаривает с ней, как с семилетней девочкой? Она ненавидела азартные игры, но уж лучше играть, чем быть занудой. Пришлось распрощаться с намерением уехать отсюда, так что надо найти себе занятие, раз уж они застряли тут на всю ночь. Идея о развлечениях в Лас-Вегасе еще более искусственна, чем электрическая зеленая жидкость, которая чуть не поглотила ее в бассейне, чем гигантские бездушные пальмы, которые, подозревала она, искусно сделаны из какого-то нового вида пластмассы. Вы когда-нибудь видели пальмовые саженцы? Нет, конечно, ведь их собирают из запчастей.

Сандра посмотрела на кусочки горячей розовой плоти и запотевшего швейцарского сыра. И зачем она забрела в это круглосуточное кафе? Это не ветчина. Даже салат съежился и отскочил на край тарелки, но был остановлен непробиваемой стеной псевдомакарон из белой лапшевидной дряни, склеенной новым майонезным субстратом, изготовленным из нефтепродуктов.

Она взглянула в глаза склонившейся над ней официантки:

— Легче пойти на ближайшую бензоколонку, взять в рот шланг и включить подачу бензина, чем есть это.

Здесь можно говорить людям что угодно, они, кажется, совсем не против. Слишком поглощены шуршанием денег. А который сейчас час? Наверно, обеденное время, но как проверишь — часов-то нет.

— Как, черт подери, узнать здесь время, если нет часов? Нет неба, нет ветра, только дьявольское жужжание игры. Суета, как в улье, все двадцать четыре часа в сутки.

Она в стране Боргов,[13]безмозглых врагов федераций из «Звездного пути».

— Без двадцати пять. — У официантки глаза новой улучшенной модели, они не моргают. — Будете что-нибудь еще?

— Нет, я не хочу есть. Думала, что хочу, а на самом деле не хочу.

Пришлось выйти на улицу и прогуляться. Можно было вернуться в номер, но там лежала синяя сумка, а Сандре совсем не нравилась перспектива оставаться с ней наедине.

Люк играл в «Блэк Джек» и наблюдал, как Сандра идет через зал казино к фойе. Что происходит с этой девушкой? По ее повадкам он мог с точностью сказать, что к деньгам и, похоже, к мужчинам она равнодушна, он заметил, что лишь немногие обращают на нее внимание. Она шла будто по пшеничному полю и рассеянно прикасалась ко всему вокруг, а когда выходила в фойе, он поймал себя на том, что улыбается ей вслед. Она не заметила его, хотя он специально для этого подготовился: сидел в объятиях двадцатисемилетней проститутки, которая после третьей подтяжки лица готова была клюнуть на кого угодно. Спустя минуту как Сандра скрылась в фойе, он послал девицу куда подальше. Она нужна была, только чтобы заставить Сандру ревновать, но ничего не вышло.

На улице было жарко, как в печке. Сандра решила пройтись по другим казино: она не собиралась играть, просто хотела понаблюдать за роением Боргов. Интересно, что подумают археологи, когда откопают пирамиду в двух шагах от статуи Свободы и Сфинкса в квартале от «Метро-Голдуин-Майер» и нью-йоркских небоскребов, упрятанные в чертов игорный дом. Ей не нравилось смотреть на этих людей, и она им не нравилась. Борги сразу смекнули: ей здесь не место. Скоро они нападут на нее, это лишь вопрос времени. У всех этих насекомых под одеждой ядовитое желе… одна капля… и паранойя. Стоит ей только дотронуться. Она явно переборщила с кокаином, не надо было нюхать, — хочешь не хочешь, придется идти в номер.

Она сдернула простыни и улыбнулась. Да, я трусиха, лучше уж я свернусь на постели калачиком, чем пойду гулять по Лас-Вегасу, ну и что тут плохого? Под покровом век она бежала через спутанные заросли дикого тростника над речкой, извивающейся, как серебристая змея в высокой черной траве. Она бежала сквозь заросли и пряталась на лугу за фермой, где росли ее деревья, где листья рвались и ревели, как океан. Из-под сводчатого ночного потолка, раскинувшегося огромным куполом, который мог вместить все эти крутящиеся планеты и звезды, ей навстречу радостно вырывался ветер, и на миг она почувствовала себя счастливой, но только на миг.

— Сандра…

Звезды вспыхнули и погасли в уродливой интермедии беспросветной реальности неоновых фонарей.

— Сандра…

Рядом с ней на кровати сидел Люк. Она слышала, как он вошел, слышала, как вслед за ним проскользнули страх и отчаяние. Может, вся троица исчезнет?

— Сандра, проснись.

— Что?

— Вот, это тебе. — Он протянул ей браслет из золота и слоновой кости, походивший на кандалы, сделанные из человеческих костей. — Я выиграл кучу денег, пару тысяч, и купил это тебе. А когда вернулся к столу, все проиграл. Все. Остался только браслет.

Люк закрыл лицо руками, непонятно было, скажет он что-нибудь еще или нет. Сандра не отвечала, и он бросился под кровать за синей сумкой.

— Вернулся, чтобы словить кайф? — спросила Сандра.

— Нет, ты не понимаешь. — Он втянул носом внушительного размера дорожку. — У нас кончились деньги.

— У меня есть кредитка.

— Я не возьму у тебя денег. Кредитку можно вычислить.

Люк шагал из угла в угол. Казалось, комната съеживается.

— Нужно раздобыть денег, — безучастно сказала Сандра.

— Я отыграюсь.

— Тебе мало, хочешь проиграть еще больше? — Сандра услышала сварливые нотки в своем голосе и увидела, как Люка передернуло.

— Ты не понимаешь. Спи дальше. Я скоро вернусь.

Дверь закрылась, и Сандра освободилась от него. Она жаждала вырваться из этого номера. Ей хотелось оказаться на берегу реки, ступать пушистыми лапами по грязи, слушать шуршание камышей и нюхать воздух в предвкушении ветра… Почему в этом городе нет ветра? Она встала и отдернула занавески. Окно было плотно закрыто, как во всех отелях с центральным кондиционированием, или, попросту говоря, с постоянной циркуляцией использованного, зараженного микробами воздуха. Когда через двадцать минут она открыла это чертово окно, ее чуть не вырвало. Воздух на улице был густой, как мел. Да и улицей-то это нельзя назвать: окно смотрело на три бетонные стены, усеянные такими же окнами. Внизу на цементном полу жужжали огромные вентиляторы, а сверху проглядывал крохотный квадратик синей ночи. Он был похож скорее на картинку, чем на настоящее небо, — так, глядя на океан через маленькое окошко, мы думаем, что это рисунок на стене.