Книга Чистилище. Исход - Игорь Пронин

– Ну, учитывая, что ты догадался их огнем отгонять… – Белоглазов похлопал Спеца по плечу. – Буду ходатайствовать перед начальством, чтобы тебе предоставили все условия.

– Огонь – это просто, это же первое, что в голову приходит! – расхохотался Спец, одновременно притормаживая на миг, чтобы принять на бампер очередную машину, и тут же газуя, всей массой грузовика проламывая затор. – Все боятся огня, даже люди. Но попробовать еще много чего стоит. Вот, скажем, удар паровой струей – это же страшное дело!

– Пар только обваривает, – покачал головой майор. – А у зомбаков необычайные способности к регенерации тканей, это ничего не даст.

– Не скажи! У зомбаков регенерация, как у нас, просто быстрее и мощнее, что ли. Но не более того. Оторванную руку зомбак себе вырастить не может, так же, как и глаз. Удар паром в лицо – и он слеп.

– С их чутьем они и слепые опасны. Пригнись!

Вскинув автомат, Белоглазов уперся локтем в спину пригнувшегося Спеца и одиночным сбил с подножки не в меру наглого зомбака. Распрямившись, водитель потряс головой и сглотнул.

– Не хреново так от стрельбы в ушах звенит… Так вот, помимо пара интересует меня также кислота. Тоже интересно – как они к ней отнесутся? Или вот чутье, ты говоришь, нюх. Верно, нюхают они отлично, как собаки. А что, скажи, будет, если в такого из баллончика с перцовой смесью брызнуть? Может быть, это неплохое средство самообороны!

– Огнестрел надежнее всего. Был бы калибр подходящий. А лучше бы БМП с полным боезапасом, вот тогда бы я себя тут спокойно чувствовал.

Спец вздохнул и, вывернув руль, неожиданно повел грузовик по обочине – на этом участке машины почему-то сгрудились все у противоположной стороны шоссе и в середине.

– Боеприпасы делают на заводах, майор. Заводам нужны специалисты, электроэнергия, а самое главное – сырье. Если у нас по всей стране вот такой беспредел творится, то как бы у нас проблемы не возникло с боеприпасами. Я думаю о том, как обороняться здесь и сейчас, например.

– Тогда обязательно испробуй на них осиновый кол, – посоветовал Белоглазов. – Осин в России на всех хватит, заводы не нужны.

– И попробую! – пообещал Спец. – И серебро попробую, на то я и Кулибин гаражный, чтобы все попробовать! Только посмотри-ка вот туда, командир. Мне не мерещится?

За разговором, перемежавшимся стрельбой по зомбакам, они уже почти добрались до МКАДа. Здесь Волоколамское шоссе приближалось к самой Москве-реке, перед тем как уйти немного севернее. Солнце стояло еще высоко, и в свете его лучей было видно, что не только берег, но и река просто кишат зомбаками. Одни бесцельно слонялись по мелководью, другие, кажется, просто лежали в воде, и было их так много, что казалось, по их телам можно было перейти на другой берег.

– Утопленники?! – воскликнул майор. – Черт возьми, да их тут… Десятки тысяч!

– Похоже, что….

Неизвестно, что собирался сказать Спец, но речь его закончилась длинным ругательством. Заслышав грузовики, все зомбаки, как по команде, повернули головы на звук, а потом побежали к шоссе. Скорость передвижения этой толпы была просто пугающей, но еще ужаснее выглядела река. «Утопленники» оказались весьма подвижны, и их мощный, единовременный заплыв в буквальном смысле вспенил неширокую реку. Видно было, как бродившие по противоположному берегу зомбаки кинулись в воду и поплыли за остальными.

Белоглазов, не в силах оторвать взгляда от этой страшной, но захватывающей картины, только рявкнул:

– Гони! Гони, рискуй, как хочешь, но они не то что грузовик, они танк сомнут!

– Да и так гоню, как могу, Семеныч! – жалобно ответил Спец, зачем-то пригибаясь к рулю. – Выручай, ласточка! Не подведи!

– Эй, в кузове! Патроны зря не жечь, толпу автоматным огнем не поливать! – на всякий случай крикнул Белоглазов. – Заберутся в кузов – поджигайте все, что можете, только смотрите, чтобы канистра не рванула!

Ответа не последовало. Все пятеро ехавших в МАЗе с ужасом наблюдали за настоящим цунами из тел, которые еще можно было назвать человеческими. Волна надвигалась на них быстрее, чем мог двигаться Спец, то и дело бивший бампером по загораживавшим путь машинам. От постоянных сотрясений всем приходилось держаться за борта, да и какой смысл был открывать огонь по такой массе? Зомбаки не заметили бы потери даже тысячи. Всех немного привела в чувство ожесточенная стрельба, раздавшаяся из кузова второго МАЗа. Та «стая шакалов», которая преследовала колонну, теперь, воодушевившись, предприняла атаку. Скорость, которую в отчаянии развил Спец, могла бы помочь оторваться хотя бы от них, да вот беда: Сашка запаниковал. Он с трудом вписывался в пробиваемые ведомым «окна» в заторах, отчаянно крутил руль, но отставал все больше.

– Господи, спаси и сохрани! – запричитала Мария Петровна, видимо больше ничего из молитв не помнившая. – Господи, спаси и сохрани!

– Даша, дай мне ее факел! – рявкнул Кунгур, перехватывая винтовку одной рукой. – Мы прорвемся, как раз прорвемся, если только…

– Если Бесенок отстанет, – закончил за него Толик.

Машины медленно, слишком медленно отдалялись от реки. Уже совсем близко маячила сложная развязка у МКАДа, там, на железобетонных подъемах, преследовать грузовик зомбакам будет труднее, им придется вытянуться в линию. Тогда удастся отбиться. Но рычащая, воющая, вопящая волна была уже совсем рядом. Максим до боли прикусил руку, чтобы избавиться от дрожи. Вот теперь надо стрелять по-настоящему, все остальное было только разминкой.

Они видели, как Бесенок, отчаянно кривя рот, пытался вписаться в невозможный поворот, и все же уткнулся в «Газель», заблокированную КАМАЗом. Ему пришлось сдавать назад, и это означало смерть. Сидевший рядом с ним мужчина по фамилии то ли Красиков, то ли Карасиков, вывалился из кабины с автоматом и, стреляя через плечо, побежал следом за ведущим МАЗом. Поздно: волна зомбаков достигла второй машины. Сашка даже не пытался сопротивляться, только уронил голову на руки, сжимавшие руль. Произошедшее дальше наблюдать было уже невозможно: Спец ушел на встречную полосу, объезжая затор. Стрельба позади стихла почти сразу, долетели несколько истошных воплей.

– А теперь мы! – крикнул Кунгур и открыл огонь по набегавшим тварям.

Они были необычайно подвижны даже в этот жаркий день. Те, которые остались возле форта, и даже те, которые прибежали в автопарк, выглядели куда медлительнее. Но прибежавшие от реки двигались так стремительно, что их почти невозможно было поймать в прицел. Мокрые, блестящие фигуры одним махом оказывались на крышах вставших вдоль шоссе автомобилей и оттуда старались запрыгнуть прямо в кузов. Легкая, стройная девушка совершила такой стремительный и неожиданный скачок, что Кунгуров успел только выставить ей навстречу руку с факелом. Но она все же вцепилась в борт и держалась, пронзительно визжа и пытаясь увернуться от огня лижущего лицо. Не помня себя, Максим кинулся к ним и выстрелил, приставив карабин прямо к груди зомбака.

Не успела она исчезнуть внизу, как чьи-то мокрые руки сомкнулись на шее Максима, он почувствовал горячее, зловонное дыхание, и в тот же миг крепкие зубы сорвали с него «защитный воротник». Максим оттолкнулся ногами от борта и вместе с зомбаком повалился на днище кузова, неуклюже пытаясь, задрав ствол, наставить оружие на врага. Выручил Кунгуров: на миг отвлекшись от стрельбы, он оглушил тварь ударом приклада карабина в висок. Хватка ослабела, Максим извернулся и одним выстрелом разнес гаду голову.