Книга Пока гром не грянет… - Марина Серова

— А вы не замерзнете? — спросила я.

— Ничего. Я закаленный! — усмехнулся он. При этом его взгляд довольно откровенно скользнул по моей фигуре, затянутой в купальник.

Я, в свою очередь, залюбовалась фигурой Аркадия. Он не был качком, его фигура больше подходила спортсмену-гимнасту — узкая талия, широкие плечи, идеально плоский живот, красивые рельефные мышцы. Длинные мокрые волосы довольно сексуально падали ему На лоб. Прямо тропический молодой человек из известной рекламы «Баунти»!

— Ну смотрите! — усмехнулась я. — Если простудитесь — я вас предупреждала!

— А может, перейдем на «ты»? — предложил вдруг Аркадий.

В ответ я только пожала плечами. Почему бы и нет! Должна же я хоть к кому-нибудь в этой компании обращаться на «ты»!

— Давай! — согласилась я.

— Ну вот, поплавали, и никого русалка за ногу не схватила, — пошутил Аркадий.

— По-моему, здесь слишком часто вспоминают об этой особе, — поморщилась я.

— Люди просто соскучились по сказке, — ответил Аркадий и посмотрел в сторону Волги. Река в этом месте была очень широкая, и противоположного берега почти не было видно. — Почему бы не представить, что где-то в глубине реки действительно живет прекрасная дева, в душе которой затаилась обида на всех мужчин мира!

— А ты романтик.

— Все актеры так или иначе романтики, — ответил он.

— По вашей Алевтине этого не скажешь. На редкость приземленная дама.

— Ну почему? Просто ты ее совсем не знаешь.

Она умеет очень тонко чувствовать. Ты не представляешь, какая у нее светлая душа! А как она играет!

Я с удивлением посмотрела на Аркадия, который так вдохновенно пел дифирамбы своей коллеге по сцене. За немногие дни знакомства с ними я еще ни разу не видела, чтобы Аркадий проявлял хотя бы какие-то добрые чувства к Алевтине, а тут — такие откровения! Это показалось мне странным.

— Ну раз ты о ней такого высокого мнения, я беру свои слова обратно!

— Да ладно! Все нормально! Пойдем переодеваться!

Мы взяли с песка свои вещи и пошли к гостинице. В мангале уже вовсю полыхали дрова, нарубленные Басовым и Годецким.

— А вот и молодежь! — увидев нас, закричал Басов. Вероника радостно улыбнулась нам. Неужели общество веселых пожилых бодрячков успело ей наскучить?

— Искупались? — осведомился Скоробогатов. — И не холодно?

— Холодно! — ответил Аркадий.

— И что за лето такое! — пробурчал Горбунов.

Он сидел на лавочке рядом с мангалом в той же позе, как и тогда, когда я уходила на пляж. — За полтора месяца почти ни одного теплого дня!

— Радуйся, что не жара! Сейчас бы мучился со своей грудной жабой! — возразил ему Георгий Михайлович.

Словно вспомнив о том, как действует жара на людей его комплекции. Горбунов достал из кармана носовой платок и вытер выступивший на лбу пот.

— Да, пожалуй, ты прав. Мне действительно так легче. За все лето у меня еще не было ни одного приступа. А прошлым летом был просто кошмар — чуть коньки не отбросил! — И Горбунов весело рассмеялся, будто бы речь шла о какой-то очень удачной шутке, а не о его возможной смерти.

— Так, сейчас можете отдыхать, а в четыре часа все встречаемся внизу в парадной форме! — распорядился Скоробогатов.

— А где ваши дамы? — спросила я.

— Где им быть — спят у себя в комнатах! — ответил режиссер.

— Я тоже, пожалуй, пойду поваляюсь! — сказал мне Аркадий. И зачем-то добавил доверительно:

— Мой домик — номер двадцать.

— Ну-ну! — ответила я и пошла в гостиницу.

* * *

В холле действительно никого не было. Я с удовольствием плюхнулась в кресло и блаженно вытянула ноги к несуществующему огню в камине.

Здесь было тихо и уютно — только тикали ходики на стене. Теперь я, кажется, начала понимать, почему Скоробогатовы выбрали для проведения юбилея именно эту базу. В этом тихом зальчике мысли о работе уходили куда-то далеко-далеко, и преследующий Алевтину маньяк тоже остался за чертой этого уютного маленького мирка. И что это вначале турбаза показалась мне такой мрачной?

Здесь очень даже мило. Я и не заметила, как глаза мои закрылись, и я уснула.

Не помню, что мне снилось, но проснулась я от четкого ощущения, что совсем рядом со мной кто-то прошел. Так близко, что я почувствовала движение воздуха. Я открыла глаза. В первый момент не поняла, где нахожусь, но потом вспомнила и улыбнулась. Стоп… Но ведь кто-то прошел! Я огляделась вокруг — никого. И совершенно тихо — только по-прежнему стучат ходики на стене.

Странно. Может, мне это приснилось? Я посмотрела на ходики — было уже около четырех. То есть я проспала в кресле почти девяносто минут.

Но кто же был со мною рядом? Дело в том, что, как и положено солдату спецназа, сплю я очень чутко. И ощущение, что кто-то находится рядом, не раз спасало меня в мою военную бытность. Сейчас я просто была уверена, что рядом со мной кто-то был. Но кто?

Я встала и вышла на крыльцо. Около дома никого не было, кроме Аркадия, который дежурил у мангала. Уже почти все дрова прогорели, и он ворошил получившиеся угли.

— А где все? — спросила я его.

Оторвавшись от своего занятия, он улыбнулся мне и помахал рукой.

— Все пошли окунуться. А потом сразу начинаем!

— Слушай, а никто не входил в дом?

— Когда? — удивился он.

— Да только что.

— Нет, а почему кто-то должен был туда войти?

— А ты все время находился здесь?

— Ну отлучался минут пять назад. Да что случилось-то?

— Ничего. Так просто!

— Странно… — удивленно пожал плечами Аркадий.

Я спустилась с крыльца и пошла на пляж. В воде, метрах в десяти от берега, резвилась вся компания. Над рекой стоял веселый гомон, словно там плескались не пожилые служители Мельпомены, а компания студентов. И все присутствующие явно были в воде уже достаточно давно. Стало быть, никто из них ко мне, пока я спала, не приближался. Оставалась только еще одна кандидатура — Трофимыч. Ну и, конечно, сам Аркадий. Хотя зачем ему меня обманывать?

Со стороны купающихся раздался голос Скоробогатова:

— Женя! Присоединяйтесь! Вода хорошая!

— Спасибо! Но я сегодня уже купалась! — прокричала я в ответ.

Я прошла мимо гостиницы и вышла к пристани.

Лодки Трофимыча там не было. Следовательно, он еще не вернулся. Как бы в подтверждение моих слов со стороны протоки раздалось ритмичное попыхивание двигателя моторки, и из-за камышей показался нос уже знакомой мне лодки.