Книга Полужизнь - Видиадхар Сураджпрасад Найпол

Теперь писать стало труднее, но рассказы все же получались — по одному, по два в неделю. Когда Вилли начинал замечать, что ему не хватает материала, что в памяти не осталось хороших киноэпизодов, он отправлялся смотреть старые или иностранные фильмы. Он ходил в хампстедский «Эвримен» и в «Академию» на Оксфорд-стрит. За одну неделю он три раза посмотрел в «Академии» фильм "Детство Максима Горького". Сравнивая то, что происходило на экране, со своим собственным детством, он плакал; увиденное помогло ему написать еще несколько рассказов.

* * *

Однажды Роджер сказал:

— Скоро в Лондон приезжает мой редактор. Знаешь, тот, которому я каждую неделю посылаю отчет о новых книгах и пьесах. Иногда добавляю что-нибудь о разных культурных деятелях. Он платит мне десять фунтов в неделю. По-моему, он приезжает, чтобы меня проверить. Сказал, что хочет познакомиться с моими друзьями. Я обещал ему ужин с лондонскими интеллектуалами, и ты должен туда прийти, Вилли. Это будет первая вечеринка в том доме недалеко от Марбл-Арч, который я тебе показывал. Я представлю тебя как будущую литературную звезду. У Пруста есть герой, светский человек по фамилии Сван. Он любил ради собственного удовольствия иногда собирать вместе людей из разных слоев — это у него называлось социальной бутоньеркой. Вот и я хочу сделать для своего редактора примерно то же самое. Там будет негр из Западной Африки, с которым я познакомился, когда служил в армии. Его отец, уроженец Вест-Индии, вернулся на свою историческую родину, когда началось движение "Назад в Африку". Он и сына назвал Маркусом в честь прохиндея, который основал это движение. Маркус тебе понравится. Он очень обаятельный, исключительно воспитанный. Он сторонник межрасового секса и в этом смысле прямо-таки ненасытен. Когда мы с ним познакомились в Западной Африке, он почти только о сексе и говорил. Чтобы хоть как-то ему возразить, я сказал, что африканские женщины вполне привлекательны. "Если тебе нравятся животные", — ответил он. Сейчас он учится на дипломата — рассчитывает стать им, когда его страна получит независимость, — и Лондон для него рай. У него две мечты. Первая заиметь внука, который на вид будет совершенно белым. Полдела им уже сделано: у него пятеро детей-мулатов от пяти белых женщин, и он считает, что теперь ему остается только следить за этими детьми, чтобы они его не разочаровали. Он хочет в старости пройтись со своим белым внуком по Кингз-роуд. Люди будут на них глазеть, и ребенок громко спросит: "Почему они так на нас смотрят, дедушка?" Вторая его мечта — стать первым чернокожим, у которого есть счет в «Куттс». Это банк королевы.

— Неужели среди их клиентов нет чернокожих? — спросил Вилли.

— Не знаю. По-моему, он и сам точно не знает.

— Почему он тогда просто не пойдет в банк и не выяснит? Попросил бы анкету.

— Он опасается, что его могут вежливо отправить восвояси. Скажут, анкеты кончились. Он не хочет, чтобы это случилось. Он пойдет в «Куттс» и попросит открыть ему счет, только когда будет уверен, что они согласятся. Он собирается зайти туда как бы случайно, мимоходом, и стать первым черным клиентом их банка. Все это очень сложно, и я не уверен, что понял его до конца. Но ты можешь поговорить с ним на эту тему. Он очень откровенен. В этом часть его обаяния. Еще туда придет один молодой поэт с женой. С ними у тебя проблем не возникнет. Они будут смотреть неодобрительно и не скажут ни слова, а поэт будет ждать случая осадить того, кто к нему обратится. Поэтому тебе с ними даже заговаривать не надо. Вообще-то он довольно известный. Мой издатель будет счастлив с ним познакомиться. Как-то раз я сдуру похвалил в своем отчете одну из его книжек, и ему об этом рассказали. Вот он и сел мне на шею.

— Молчанием меня не удивишь, — сказал Вилли. — Мой отец долго соблюдал обет молчания. Надо поискать стихи этого поэта.

— Они тебе не понравятся. Он напускает туману, бьет на эффект, а выходит ужасно скучно, и поначалу тебе может показаться, что это твоя вина. Так было со мной. Поищи, если хочешь, но не считай, что это непременно надо сделать до встречи с ним. Я приглашаю его с женой только для коллекции. Немножко сухого папоротника в бутоньерку, чтобы оттенить остальное. А вот к кому советую тебе присмотреться, так это к двум моим приятелям, которых я знаю с оксфордских времен. Оба они выходцы из среднего класса, из семей скромного достатка, и оба охотятся за богатыми женщинами. У них есть и другие занятия, но это — основное. За очень богатыми. Они потихоньку начали заниматься этим еще в Оксфорде и с тех пор продвигаются все выше и выше, ко все более и более богатым. Теперь, чтобы заинтересовать их, женщине нужно иметь по-настоящему огромное состояние. Конечно, они смертельные враги. Каждый считает другого обманщиком. Видеть их за работой — это, знаешь ли, поучительно. В Оксфорде, примерно в одно и то же время, они оба открыли, что решающее значение в охоте на богатых женщин имеет первая победа. Она пробуждает любопытство у других богатых женщин, которые иначе не обратили бы внимания на искателя приключений из среднего класса, и таким образом зона охоты расширяется. Скоро соперничать начинают сами женщины, и каждая старается победить остальных за счет своего богатства.

Ричард — некрасивый, шумный пьяница, начинающий толстеть. Ты бы не подумал, что он может нравиться женщинам. Обычно он ходит в мятом твидовом пиджаке и грязной рубашке фирмы «Вайелла». Но он знает свое дело; его грубость отчасти напускная, он использует ее как наживку. Изображает из себя этакого Бертольта Брехта, вонючего и любвеобильного немецкого драматурга-коммуниста. Но Ричард — альковный марксист. Марксизм помогает ему добраться до спальни и в спальне же кончается. Все женщины, которых он соблазняет, знают это. С ним они чувствуют себя в безопасности. Так было в Оксфорде, так дело обстоит и сейчас. Разница только в том, что в Оксфорде он удовлетворял свое тщеславие, просто укладывая богатых женщин в постель, а теперь берет с них крупные суммы. Конечно, и у него случались ошибки. Наверное, в спальнях ему не раз закатывали скандалы. Представляю себе, как полуодетая дама в слезах говорит: "Я думала, ты и вправду марксист". А Ричард быстренько натягивает штаны и отвечает: "А я думал, ты и вправду богатая". Сейчас он трудится по издательской части, сколотил приличный капитал и быстро идет в гору. Как издателю марксизм ему особенно к лицу. Чем больше он берет со своих женщин, тем больше другие женщины стремятся ему отдать.

У Питера совершенно другой стиль. Он более скромного происхождения, сын сельского торговца недвижимостью, и уже в Оксфорде он начал осваивать манеру поведения английского джентльмена. Оксфорд полон молодых иностранок, изучающих английский в разных языковых школах. Некоторые из них богаты. Инстинкт подсказал Питеру, что надо оставить в покое университетских женщин и действовать в той, другой среде. Там его повадки принимали за чистую монету; он быстро научился отделять зерна от плевел и, прежде чем его раскусили, успел одержать несколько важных побед. Получил приглашения в два-три богатых европейских дома. Начал встречаться с богачами на континенте. Он оттачивал свои манеры. Стал гладко зачесывать волосы над ушами в полувоенном стиле, научился двигать желваками на скулах — лицо у него узкое, худое. Однажды мы с ним пили плохой кофе после ленча — дело было в студенческой комнате отдыха, — и он спросил у меня: "Знаешь, какой предмет одежды делает мужчину неотразимым в сексуальном смысле?" Я опешил. Вопрос был нетипичный для студенческого разговора. Но он показывал, насколько далеко Питер ушел от своей торговли недвижимостью и куда он направляется. Наконец он сказал: "Очень чистая и тщательно выглаженная белая сорочка". Ему сказала об этом француженка, с которой он спал накануне. И с тех пор он носит одни только белые сорочки. Сейчас они у него очень дорогие, ручной работы, из самой тонкой хлопчатобумажной ткани, с воротничком, который плотно прилегает к шее и сзади довольно высоко торчит над пиджаком. Он любит крахмалить свои воротнички особым способом, так что они кажутся навощенными. По профессии он ученый, историк. Написал маленькую книжку о еде в истории важный предмет, но у него получился бессистемный набор обрывочных сведений, — и все время толкует о новых книгах и больших авансах от издателей, но это только для виду. На самом деле его интеллектуальный потенциал почти иссяк. Слишком много сил уходит на женщин. Чтобы удовлетворить их, он выработал как бы это сказать — особые сексуальные привычки. Женщины любят поговорить никогда не забывай об этом, Вилли, — и об этих его привычках пошла молва. Теперь она помогает его успеху. Научные интересы Питера всегда определялись тем, какая женщина в данный момент рядом. Он сделался специалистом по Латинской Америке, и сейчас ему досталась за это крупная награда. Колумбийка. Колумбия — бедная страна, но его женщине принадлежит одно из тех абсурдных латиноамериканских состояний, которые в течение четырех веков возрастали на крови и костях индейцев. Она придет с Питером, и Ричард будет испытывать жесточайшие муки ревности. Молча он терпеть не станет. Наверняка закатит какую-нибудь сногсшибательную марксистскую сцену. Я постараюсь устроить так, чтобы ты побеседовал с этой богатой дамой. Вот какая у меня бутоньерка. Скромный ужин, всего десять человек.