Книга В сетях обмана - Марша Ловелл

— Разве?

Фрэнк принялся сосредоточенно рассматривать наколотую на вилку дольку киви, облитую шоколадом.

— По-моему, мы говорили конкретно обо мне.

Шоколад капнул ему на ладонь, и Фрэнк машинально слизнул его, подняв глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как Элис даже вздрогнула от этого исполненного эротики жеста.

— Прекрасно, давай поговорим о тебе, — вкрадчиво согласился он. — Чего ты вообще от меня хочешь? Почему ты сегодня пришла?

— Мне хотелось кое-что объяснить тебе…

Элис почувствовала, как Фрэнк словно отгородился от нее невидимой завесой.

— И ты думаешь, меня это «кое-что» интересует?

— Да, в какой-то степени.

Элис с готовностью ухватилась за возможность начать разговор.

— Очевидно, это тоже своего рода жизненный опыт, который тебе необходим как писательнице, — холодно заметил он.

— Вовсе нет. Все дело в том, что мне нужны деньги, чтобы закончить университет.

— И ты готова заниматься проституцией ради образования. Ах, извините, кажется, теперь это называется служением любви.

— О чем ты? — От изумления она открыла рот.

— Разумеется, о тебе и твоих Джонах Доу. Или ты называешь их всех Алексами?

— Я с ними не сексом занимаюсь, а делаю им массаж!

Сидящий за соседним столиком мужчина средних лет с интересом взглянул в их сторону, явно прислушиваясь.

Элис продолжила уже тише:

— Физиотерапевт в больнице, где маме делали операцию, научил меня массажу. Алекс и все остальные — спортсмены, которым я помогаю обрести форму после травмы, а вовсе не любовники! Если ты посмеешь еще хоть раз назвать меня проституткой, то, клянусь, я надену тебе на голову эту шоколадницу!

— А что, по-твоему, я должен был подумать? — Фрэнк обиженно пожал плечами.

— Вообще-то каждый все понимает в меру своей испорченности.

— Как и ты, кстати. Заподозрила меня в связи с женщиной, оказавшейся моей матерью!

— Ну, это совсем другое дело! — вспыхнула Элис.

— Пожалуй, да. Ведь ты не видела у моих дверей ни одной женщины, а вот около твоей вечно толпятся молодые тренированные парни. Впрочем, один, пожалуй, составляет исключение. Кто тот толстяк, который ломился к тебе в понедельник вечером? Только не говори, что он тоже спортсмен.

— Это приятель моего брата. Джон просил своих оклендских знакомых изредка навещать меня. Извини, если он побеспокоил тебя.

— Если честно, то они все беспокоили меня. Музыка у тебя играла недостаточно громко, чтобы заглушить периодические стоны. Можно было подумать, что твои посетители бьются в экстазе.

Элис рассмеялась, довольная тем, что все происходящее в ее квартире не оставляет Фрэнка равнодушным.

— Да они не выносят ни малейшей боли. Просто поразительно, какие нытики все эти здоровые с виду парни. Но если мы и в самом деле слишком шумели, почему ты не вмешался? Помнится, в нашу первую встречу, ты сделал это без малейших колебаний.

— Мне не хотелось прерывать вас, — смущенно ответил Фрэнк.

— Но почему? Ты подслушивал?

Его лицо стало пунцовым. К своему немалому удовлетворению, Элис поняла, что даже солидный человек может вести себя, словно снедаемый любопытством подросток.

— Должно быть, ты недоумевал, почему я не подавала голос? — продолжала она безжалостно издеваться. — Поэтому и не мог удержаться, чтобы не подслушивать? Тебя, наверное, интересовало, не привязывают ли меня к постели и не суют ли мне в рот кляп?

— Заказать что-нибудь еще? — раздраженно поинтересовался Фрэнк, видимо стараясь увести разговор в сторону.

— Я уже наелась. — Элис отложила в сторону ложечку, накрыла ладонью руку Фрэнка и принялась неторопливо ласкать ее. — Тебе не хочется поделиться со мной своими самыми сокровенными фантазиями? Кто знает, может, они у нас совпадают.

Элис радовалась, что ей все-таки удалось вывести Фрэнка из равновесия, и поэтому страшно растерялась, когда вдруг сильные мужские пальцы с чувством сжали ее руку.

— Прекрасная идея, почему бы нам и в самом деле не поделиться друг с другом фантазиями? В конце концов, мамуля дала нам карт-бланш на целую ночь. Мы можем совершить захватывающее путешествие в страну взаимных откровений.

7

Элис пригубила кофе с ликером и надкусила облитую шоколадом вафлю. Они продолжали болтать о разных пустяках, между тем как глаза Фрэнка откровенно скользили по ее груди, заставляя трепетать каждую клеточку тела. Неужели он просто пошутил, предлагая путешествие в страну откровений?

— Твоя мать часто приезжает к тебе? — поинтересовалась Элис.

— Достаточно часто. Чтобы нарушить, как она выражается, покой холостяка, — рассмеялся Фрэнк, помешивая кофе. — Мама много путешествует. У нее куча друзей по всей стране, а также в Австралии и в Штатах, и, отправляясь навестить их, она всегда заезжает ко мне.

— Завидую тем, кто имеет возможность колесить по миру. Я поэтому и изучаю языки, хочу знать их в совершенстве. Когда получу степень, обращусь в министерство иностранных дел, и, возможно, мне предложат место переводчицы.

— А я думал, что ты хочешь стать писательницей.

Это замечание не застигло Элис врасплох.

— Писать можно где угодно, было бы о чем, нашлась она.

— Ты говоришь, как моя мать. Я уже уловил определенное сходство между вами.

— Мы ничуть не похожи.

— Разумеется. Но я имею в виду не внешнее сходство. В вас обеих сидит какой-то телячий оптимизм.

— Между прочим, это не так уж и плохо. Я на собственном опыте убедилась, что если человек не верит в лучшее, то ему нет смысла жить, — с чувством сказала Элис, вспомнив состояние своей матери в первые после несчастья месяцы, когда та поверила приговору медиков, что больше не сможет ходить. — Ты тоже оптимист, хотя и не хочешь признаваться в этом. В противном случае ты бы не писал книги с хорошим концом, а сочинял мрачные опусы, герои которых рассуждают о неизбежности смерти и ничтожности человеческих страданий по сравнению с вечностью.

— Ладно-ладно. — Фрэнк рассмеялся, перехватив руку Элис, которой она возмущенно размахивала. — Я вовсе не собирался критиковать тебя. Забудь об этом.

— Но ведь ты никогда ничего не говоришь просто так, — ответила она, стараясь не замечать, как нежно он играет ее пальцами. — Как у профессионального писателя, в каждой твоей фразе кроется подтекст.

— Что особенного в том, что я назвал тебя оптимисткой? — Фрэнк сжал ее пальцы. — Конечно, ничего, важно, как ты это сказал.

Он слегка ослабил хватку. Это был подходящий момент, чтобы окончательно высвободиться.