Книга Аритмия чувств - Януш Леон Вишневский

Дорота. После его употребления ты ощущал ясность ума?

Януш. Да, но самым важным фактором для меня было отсутствие усталости. После отдыха у меня всегда ясный ум. Существует немало других средств, позволяющих затушевать усталость, но их регулярное употребление опасно для сердца, так как оно не замечает своего переутомления и просто работает дальше. Кокаин я использовал спорадически, и никогда во время вечеринок, чтобы перенестись в другой мир. Многие употребляют кокаин, потому что он снимает зажим, чувство стыда и волнения. По этой причине он пользуется популярностью у менеджеров, которые таким образом помогают себе во время важных встреч, касающихся, например, бюджета, когда они должны предстать перед своими коллегами во всем великолепии. Кокаин — это укрепляющий наркотик НщН с/055. Он стимулирует потенцию, и многие мужчины с помощью кокаина борются с преждевременной эякуляцией. Они испытывают меньше возбуждающих импульсов и, следовательно, отодвигают во времени момент эякуляции. В этом смысле привлекает то, что процесс возникновения кокаиновой зависимости довольно долгий, а прием наркотика дает чрезвычайно высокие результаты. Однако проблема в том, что при употреблении кокаина не наступает состояния пресыщения.

Проводился эксперимент с обезьяной, которая, сидя на столике, могла вводить себе, нажимая специальную кнопку, любые наркотики. И эта бедная обезьяна не смогла остановиться и вводила себе кокаин, пока не умерла, доведя пульс до четырехсот ударов в минуту. Ведь, попадая в кровь, кокаин в первую очередь резко повышает частоту пульса, именно поэтому он так опасен. Это также очень дорогой и, следовательно, криминогенный наркотик, поскольку люди, находящиеся от него в зависимости, готовы пойти на все, чтобы его добыть.

Дорота. Либо они должны хорошо зарабатывать.

Януш. Ну да. Отношение к наркотикам в Америке в то время было для меня совершенно неприемлемым. Это ужасно лицемерная страна, в которой яростно борются с наркотиками, но на любой вечеринке наркотики доступны и охотно потребляются. Меня приглашали в очень разные компании — от рабочих до интеллектуалов, — и не было случая, чтобы мне не предложили наркотиков.

Дорота. А самокрутки ты тоже курил? С марихуаной?

Януш. Конечно, но тоже только чтобы попробовать. Курение может оказаться фатальным, особенно если достигаешь §1§§Нп§ рНазе, то есть состояния, когда по любому поводу смеешься. Если кто-то звонит — смеешься, если кто-то включит свет — тоже смеешься. Чувствуешь, что абсолютно ничего не должен, и даже забываешь о дыхании и физиологических процессах. Вдруг замечаешь, что ты не дышишь и тебе так легко. Только побывав в таком состоянии, начинаешь отдавать себе отчет в том, каким огромным трудом является дыхание. Я наблюдал и запоминал, что со мной творилось «под дурью», но никогда не хотел пережить ничего подобного снова. Я был поражен потерей контроля над самим собой. А для меня очень важно сохранять контроль. Я всегда знал, что в будущем не стану экспериментировать с возбуждающими средствами, употребление которых в течение длительного времени опасно. Но особенно ясно я это

понимал, глядя на Джима, чувствительного и порядочного человека, мечтавшего лишь об одном — раздобыть следующую дозу. Джим покончил с собой в Нью-Йорке. С Ким я не поддерживал отношений и не знаю, что с ней стало. Хозяйка, сдававшая мне квартиру, умерла, и этот дом принадлежит теперь кому-то другому. Так в жизни и бывает — все рассеялось, и в воздухе остались лишь воспоминания.

Дорота. А Дженнифер?

Януш. Дженнифер — это персонаж не из Нью-Йорка.

Дорота. А откуда?

Януш. С ней я познакомился во время своего пребывания по стипендии ООН в Англии.

Дорота. То есть она существовала в действительности?

Януш. Да, существовала. Разумеется, в книге она изображена в сгущенных красках, но была такая женщина, которая все время носила наушники, все время слушала серьезную музыку, всегда была одета во все черное и изумляла мир красотой своей груди, которую демонстративно выставляла напоказ. С виду она была очень замкнутой и недоступной, однако уже после короткого общения с ней мне открылась ее огромная впечатлительность. Такой она была благодаря музыке. Она обожала Шопена. Я познакомился с ней на вечеринке у поляка, как и я, пребывавшего в Кентербери по гранту. Во время этого вечера она начала рассказывать мне о Шопене, так мы познакомились. История о том, что она занималась любовью, слушая оперу, подлинна, но случилась не со мной, а с кем-то, кто мне об этом рассказал. Прекрасный персонаж, героиня, которая всегда о чем-то интенсивно тоскует. Вокруг нее крутилось множество мужчин, потому что для англичанки она была исключительно красивой. А также, видимо, по причине ее независимости, ведь независимые женщины вертят мужчинами как хотят. Она производила впечатление особы неприступной. И эта женщина обнаружила в нас — во мне и в пригласившем меня поляке — родственные души. По правде говоря, вначале я хотел написать книгу о Дженнифер. Только о ней. Но позднее я изменил решение. Это должна была быть история Дженнифер и ее отца. Дженнифер на самом деле родилась на острове Уайт. Это был самый грустный сюжет в романе, и он нравился мне больше всего — письмо Дженнифер к Якубу в поезде, а потом история их встреч. Для меня Дженнифер оставалась самой загадочной фигурой.

Дорота. И очаровала тебя как женщина?

Януш. Да, но, отталкиваясь от реальности, я создал историю, в которой красивый, добрый и благородный Якуб оказывается просто трусом. Он придумывает себе, что не может быть с ней, и попросту сбегает. В реальности все было не так. У меня сложилось впечатление, что я стал исключительно важен для Дженнифер, но я знал, что буду в Англии всего лишь три месяца, а затем вернусь обратно, чтобы разрываться между работой и семьей. Она мне нравилась, очень, но тогда я любил другую женщину — свою жену.

Дорота. Ты знаешь, что с Дженнифер происходило после твоего отъезда?

Януш. Знаю только, что она по-прежнему живет на острове Уайт. Вернулась туда. Знаю об этом от того поляка, который познакомил меня с ней. Он работал в Варшавском политехническом институте, занимался транзисторами большой мощности. Очень способный мужик. Помню, что мы, поляки, держались тогда вместе. Видимо, сказывалось отсутствие сообщения с Польшей: Интернета не было, а электронная почта предназначалась исключительно для посвященных.

Дорота. А другие личности, вдохновлявшие тебя, оставили в твоих произведениях какой-то след?

Януш. Как тебе известно, в моих книгах много науки. Это тот мир, который я знаю, и писать о нем в каком-то смысле означало идти по легкому пути. Зачем описывать незнакомые миры, если можно описать тот, который существует?

Дорота. Все, что ты написал о науке и ученых в своей книге, правда?

Януш. Все правда. Интересно, что поляки, прочитав «Одиночество в Сети», заинтересовались мозгом Эйнштейна и тем, что с ним произошло. Я первым обратил их внимание на эту историю, первым добрался до этой информации. Блестящая история!