Книга Капитан. Граф Сантаренский - Александр Чернобровкин

— Я — морской лорд. Мое сердце заставляют учащенно биться паруса, наполненные ветром. К лошадям я равнодушен. Этот жеребец покрыл несколько моих племенных кобыл, больше он мне не нужен. Разве что для хвастовства, но я не наделен этим ценным достоинством. Я редко езжу на этом жеребце, а он достоин лучшей судьбы. У тебя ему будет лучше, — объяснил я.

— Мне говорили, что ты странный человек… — начал он и остановился, не договорив.

— …но ты предполагал, что эти странности другого плана? — закончил я.

— Да, — подтвердил он. — Сказать честно, я ожидал худшего, — объяснил он и добавил с усмешкой: — Или всё впереди?!

— Если не договоримся, разобью твой отряд и пограблю твои деревни, — ответил я. — Но этого ты, как раз, ожидал.

— И о чем мы с тобой должны договориться? — спросил Роберт де Бомон.

— Не со мной. С графом Честерским. Пора вам помириться, — ответил я.

— На каких условиях он предлагает перемирие? — поинтересовался граф Лестерский.

— Он ничего не предлагает. Это я подталкиваю вас к переговорам. Пусть каждый изложит, чего он хочет от другого и чего не хочет. Уверен, что половина пунктов совпадет, особенно во второй части. Отталкиваясь от нее, согласуйте остальные. Вы оба неглупые люди, вам обоим нужен мир — вот и действуйте, — сказал я.

— Какая тебе от этого выгода? — задал он самый трудный для меня вопрос.

Как ему объяснить вред междоусобиц для Англии, если он считает себя норманном, а не англичанином?!

— Каждая война должна иметь конечную цель, — ответил я. — А какая цель у вас? Уничтожить другого? Но силы примерно равны, так что воевать будете, пока король Стефан не перебьет вас поодиночке. Тогда он доберется и до моих земель. К тому же, мне надоело грабить ваши нищие деревни. Предпочел бы платить здесь щитовые деньги и воевать с маврами в Португалии. Там добычи намного больше.

— Эта война надоела уже всем, — согласился граф Лестерский. — Теперь, когда императрица Мод убралась в Нормандию, есть смысл заключить мир. Передай Ранульфу, что я готов к переговорам. А сейчас приглашаю тебя и твоих рыцарей в замок на пир.

— Отдам распоряжения своему отряду и приеду в замок, — пообещал я.

Командовать отрядом оставил Умфру. Приказал ему удвоить ночью караулы и быть настороже, а если меня захватят в плен, действовать проверенными методами, не теряя зря людей.

В замок со мной поехали замерсийские рыцари и Джон. Кастелян приободрился, перестал бояться меня, а потому и вел себя адекватнее. Донжон мне напомнил тот, что в моем нормандском замке, ранее принадлежавшем Роберту де Бомону. И сквозняки были такие же. Нашлось только одно место в дальнем от входа углу, где почти не дуло. Там мы с графом Лестерским и ждали, когда приготовят трапезу. Он сидел в плаще, который скрывал горб.

— Мне говорили, что ты хорошо играешь в шахматы, — сказал граф Роберт и предложил: — Сразимся?

— Не возражаю, — согласился я, уточнив: — Это не я играю хорошо, а плохо играют мои противники.

Роберт де Бомон возил с собой довольно оригинальные шахматы: белые фигурки были из слоновой кости, а красные — из янтаря. Играл он осторожно, но думал не так долго, как Ранульф де Жернон. Первую партию выиграл я и довольно легко. Во второй предложил ничью, хотя можно было бы побиться за победу. Третью, с большим трудом, выиграл граф Лестерский. Я ему не поддавался, просто «зевнул» пару фигур, потому что погрузился в воспоминания о прошлом будущем. Янтарь напомнил мне Калининград, где я стоял месяца три на ремонте и ездил с одной интересной местной дамой на выходные на берег моря. Она любила бродить босиком по песчаному берегу и искать янтарь. Я до сих пор помню отпечатки ее маленьких узких ног на влажном песке.

Когда стало понятно, что проигрываю партию, сказал:

— Герцог Жоффруа дал мне часть земель, отобранных у тебя, десять маноров и замок — копию этого.

— Я знаю, — произнес граф Роберт, делая ход.

Следующим ходом он собирался объявить мне шах, а потом мат. И попал в ловушку. Я сделал ответный ход, который разрушал всю его комбинацию, затем забрал его коня. От поражения это меня не спасло, но дало возможность поиграть еще минут пять.

— Я готов обменять эти земли на английские где-нибудь неподалеку от моих здешних владений, — предложил я, получив мат.

Земли в Нормандии ценились выше. При одинаковой площади они приносили больше дохода. Да и климат там был получше, не такой дождливый.

— Ты мне предлагаешь уже второй подарок за день, — недоверчиво глядя на меня, произнес граф Лестерский. — Что тебе от меня надо?

— Точнее будет, чего мне от тебя не надо, — сказал я. — Мне не надо, чтобы ты стал моим врагом. Предпочитаю не воевать с умными людьми. Но в этом случае я не делаю тебе подарок. Мне, действительно, лучше иметь земли здесь, а не в Нормандии. Тут их легче будет защищать. Я и так разрываюсь межу Англией и Португалией.

Он ведь не поверит, что англичане будут долго еще высаживаться в Нормандии и разорять ее, а вот в Англию чужеземцы будут попадать только малыми отрядами.

— В это, наверное, трудно поверить, но я — не воинственный человек, — продолжил я. — Стараюсь воевать только по необходимости. У меня есть уже достаточное количество земель, чтобы достойно встретить старость и обеспечить всех своих детей. Теперь надо защитить приобретенное, в том числе наладив хорошие отношения с сильными соседями.

— Да, поверить в твое миролюбие трудно, — согласился Роберт де Бомон. — После твоего поединка в Винчестере с Эдом, я сказал сам себе, что лучше не связываться с таким кровожадным воякой. Ты его специально спровоцировал?

— Да, — ответил я. — Но заранее не планировал. Получилось само собой. Понял, что он не знатен, силен и глуп, и решил отбить у умных и знатных охоту нападать на меня.

— Ты добился своего. После этого поединка король Стефан передумал идти на подмогу Шерборну, — рассказал граф Лестерский.

— И правильно сделал. Мы готовили ему встречу, — сообщил я. — Мог бы получиться второй Линкольн.

— Но не получился… — многозначительно сказал Роберт де Бомон.

— Потому что тогда второй Линкольн был ни к чему. Менять Стефана на Мод нет смысла. Им обоим английский трон великоват, — высказал я крамольную мысль. — А что из себя представляет Евстахий, старший сын Стефана?

— Хороший рыцарь, но не более того, — ответил граф Роберт. — Он уже умудрился настроить против себя Церковь, заявив, что она должна помогать деньгами и рыцарями в войне с императрицей. На счет рыцарей они бы еще согласились, а вот с деньгами вряд ли расстанутся.

— Сын императрицы Генрих не лучший из рыцарей и полководцев, но более осмотрителен и, что главное, управляем. У него есть еще одно положительное качество — слишком непоседлив, чтобы заниматься повседневными делами, поэтому умеет выбирать способных и умных помощников, которые делают все за него, — рассказал в свою очередь я.