Книга Дафна - Жюстин Пикарди

Дафна постаралась привести Менабилли в порядок к приезду Томми: вазы с розами в «длинной комнате» и прихожей, все вымыто, вычищено и натерто так, как ему нравилось. Она сменила свои обычные затрапезные брюки на синее шифоновое платье, смочила духами запястья и шею, с непривычной для себя тщательностью нанесла макияж, рассматривая в зеркале на туалетном столике свое бледное, озабоченное лицо и пытаясь скрыть под слоем пудры тени под глазами и прочие изъяны своего возраста. Но сможет ли она соответствовать высоким стандартам Томми? Не сочтет ли он ее недостойной себя?

Когда ровно в половине восьмого вечера Дафна увидела машину Питера, сворачивающую на подъездную дорожку, она коротко вздохнула, пригладила руками волосы и побежала вниз к входной двери, чтобы стоять там с улыбкой на лице, готовая встретить Томми. Тод она отослала из дома, надавав ей поручений, прислуга получила выходной, так чтобы Томми мог обосноваться в доме без лишней суеты.

— Мой дорогой, — сказала она, когда он выходил из машины, — как я рада вновь видеть тебя, и выглядишь ты намного лучше!

На самом деле его вид неприятно поразил Дафну: несмотря на безукоризненный костюм с галстуком и начищенные до блеска башмаки, лицо Томми было серого с грязно-лиловым оттенком цвета, и он шел к ней, волоча ноги, куда только делся его уверенный широкий шаг?

— Хорошо доехали? — спросила она, неловко похлопав его по руке.

Томми пожал плечами и кивнул на Питера:

— Спроси своего кузена. Мои глаза были закрыты почти всю дорогу.

— Ты оказал нам огромную услугу, — сказала она, повернувшись к Питеру и целуя его в щеку. На миг у нее возникло ощущение, будто она одним махом перенеслась на свой наблюдательный пункт у окна спальни и видит оттуда эту нелепую сценку: они все трое дергаются, как марионетки, у входной двери. — Полагаю, вы оба мечтаете… о чашке чая.

Томми состроил гримасу, а Питер слегка приподнял бровь.

— Своими речами ты все больше напоминаешь мою мать, — сказал Томми. — Если нам что и нужно, так это хорошенько выпить.

Он проковылял в дом, оставив за собой открытой входную дверь. Дафна взглянула на Питера: видит ли он, как кровь приливает к ее лицу, поднимаясь от шеи вверх.

— Наверно, пить ему пока нельзя? — спросил Питер.

— Пока нет, — сказала она. — Какое-то время придется воздержаться.

К тому моменту, когда Дафна обнаружила Томми в гостиной, он уже успел налить себе виски.

— Дорогой, — сказала она, — доктора настаивают, что тебе нельзя…

— К черту докторов! Они уже месяц мучают меня. Ты не можешь представить себе, Дафна, весь ужас всего этого… — Его голос дрогнул, он закрыл рукой глаза, отвернувшись от нее.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Я смотрю, ты была рада от меня избавиться. Как обычно…

— Не думаю, что тебе помогло бы мое присутствие. Тебе был нужен отдых.

— Отдых? — прошипел он. — Хорошенький отдых, когда тебе разряжают в голову тысячу вольт электричества!

Она услышала, как Питер кашляет за дверьми в холле, и сказала Томми:

— Может быть, нам будет удобнее посидеть в «длинной комнате»?

— Не хочу нигде сидеть. Я смертельно устал. Допью виски и лягу спать.

— Не возражаешь, если тебе принесут немного какао?

— Кто принесет — миссис Дэнверс? И пилюлю снотворного, чтобы я угомонился?

Дафну поразила горечь, прозвучавшая в его голосе, выражение его серых глаз.

— Давай не будем спорить, дорогой. Я просто хочу, чтобы тебе было уютно.

— Неужели? Думаю, тебе было бы намного уютнее без меня — меньше беспокойства.

— Я люблю тебя, — сказала она. — И я рада, что ты здесь…

— Не лги, Дафна. Тебе это не идет.

Повернувшись, он вышел из комнаты, и она услышала звук его шагов на лестнице — тихий, какой-то неуверенный: он постоял на площадке, потом стал тяжело взбираться вверх и вдоль по коридору направился в свою комнату, где она не забыла положить на его кровать плюшевых медведей в честь его приезда…

Несколько мгновений она постояла в гостиной, пытаясь успокоить дыхание, затем последовала за ним и осторожно постучала в дверь. Ответа она не дождалась и позвала его, а потом попыталась войти, но дверь была заперта.

— Томми! — повторила она уже громче.

— Я пытаюсь уснуть, — отозвался он наконец. Голос его звучал приглушенно. — Может человек немного поспать в этом доме?

Дафна спустилась по лестнице, чтобы разыскать Питера. У нее возникло ощущение, что они втроем играют в прятки — какую-то полузабытую еще в детстве разновидность этой игры, правила которой ей не вполне понятны. Она выкрикивала имя своего кузена, переходя из одной комнаты в другую, и наконец нашла его там, где меньше всего ожидала увидеть, — в детской, на цокольном этаже в передней части дома.

— Здесь ничего не изменилось со времени моего первого визита, — сказал Питер. — Те же старые картинки на стенах.

Он стоял, рассматривая иллюстрации к «Питеру Пэну», которые Дафна повесила в детской вскоре после переезда в Менабилли.

— Пожалуй, все выглядит немного потрепанным пятнадцать лет спустя? — спросила она, внезапно заметив, что розовые с прозеленью обои местами выцвели, как и того же цвета занавески. — Эту комнату я приводила в порядок первой в доме — хотела, чтобы детям здесь было уютно. Они ведь сомневались, стоит ли приезжать сюда жить, называли этот дом крысиным дворцом. Помню, как выбирала эти обои, вставляла в рамки картинки с изображением твоего тезки и те, где папа играет этого ужасного Крюка.

— Джеральд всегда внушал ужас в этой роли, — сказал Питер, наклонив голову, чтобы получше рассмотреть фотографии в сепии с ранней постановки «Питера Пэна». — Эта дьявольская улыбка и ужасающая учтивость в каждом жесте, когда он вливал яд в стакан Питера. А потом его новое появление в качестве мистера Дарлинга, так что приходилось напоминать себе: он не Капитан Крюк и не Дарлинг, а просто дядюшка Джеральд. Хотя быть Джеральдом никогда не было просто… — Питер посмотрел на нее, улыбнулся своей кривоватой улыбкой, которую она так любила, и снова поднял бровь. — Ну, — сказал он, — расскажешь ты мне наконец, что у вас происходит? Томми сегодня едва ли вымолвил хоть словечко. Последний раз я видел его таким сорок лет назад, когда мы новобранцами отказывались говорить об окружающих окопных ужасах. Но тогда мы по крайней мере были в состоянии что-то бубнить друг другу насчет крикета.

— Вы были тогда так молоды — немногим старше Китса, попали из Итона прямо на войну… Я не перестаю напоминать об этом себе последние несколько недель, пока Томми был в больнице: бывали времена намного хуже, сейчас хотя бы нет войны.

— Верно, — согласился Питер. — Но это не объяснение того, что происходит с Томми.

— Не думаю, что мне удастся объяснить, — сказала она. — Не сейчас во всяком случае. Такое страшное несчастье. Извини, что потащила тебя сюда: ужасное зрелище, наверно.