Книга Мои маленькие тайны - Виктория Александер

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной, — сказал Макс. — Знаешь, с тех пор, как ты впервые легла со мной в постель, в моей жизни не было другой женщины. Только ты.

— Макс! — ошеломленно воскликнула Селеста. — Что с тобой случилось?

— Со мной случилась ты. — Его тон был непривычно серьезным. — И я мог бы сделать из тебя честную женщину.

У Селесты перехватило дыхание. Она постаралась не обращать на это внимания, но была рада, что он не может видеть ее лица.

— Не говори чепухи, Макс, — почти спокойно сказала она. — Ты младший сын маркиза, произведенный в рыцари. Я не та женщина, которая должна стать твоей женой.

Последовавшая пауза длилась бесконечно долго. В конце концов он тихо выдохнул:

— Возможно.

Спустя несколько минут Селеста уже ехала домой в наемном экипаже, который, как всегда, ждал ее у дома Макса. И, как всегда, она не позволила Максу себя проводить. Она никак не могла прийти в себя после его предложения, пусть даже сделанного в слегка завуалированной форме. Раньше он никогда не заговаривал о возможной женитьбе, и она была уверена, что никогда не заговорит. Они были вместе уже три года, и она давно приняла как данность, что может рассчитывать только на статус любовницы.

Но, говоря, что она не та женщина, на которой Максу следует жениться, Селеста от души желала, чтобы это оказалось неправдой.

Глава 7

— Я бы никогда не осмелился подвергать сомнению ваши решения или ваши выводы, сэр, поэтому сделал все в строгом соответствии с вашими инструкциями, но…

Эдриен прищурился. День уже клонился к вечеру, и его терпение давно истощилось. Хуже того, он понятия не имел, где в настоящий момент находится его жена.

— Но?

— Но… — Джозайя Винсент, лакей Эдриена, выбирал слова с особой тщательностью. — Мне представляется, что ваши выводы беспочвенны.

— Они не совсем беспочвенны. — Эдриен попытался, но не сумел скрыть неуверенные нотки в голосе.

Винсент вопросительно взглянул на хозяина.

— Она была сама не своя.

— Возможно. На многих людей плохо влияет погода.

— Ну почему вы все пытаетесь оправдать странности погодой? Я живу при той же погоде, что и она, но не чувствую ее пагубного влияния.

— Разве вы не говорили, сэр, что в последнее время ощущаете непонятное беспокойство?

— Говорил, но погода тут ни при чем. — Эдриен раздраженно отмахнулся от возможных возражений и принялся нервно мерить шагами свою спальню — самую большую из спален в лондонском доме. Когда-то она принадлежала его отцу, а еще раньше — деду. Ричард, наследник титула, занимал почти такие же просторные апартаменты и не видел никакого смысла перебираться в комнаты отца. У Ричарда никогда не было жены, и некому было указать ему на то, что мебель давно пора обновить. Эвелин заменила массивную темную старинную мебель на более легкую и изящную. Новая обстановка спальни Эдриену нравилась, хотя по большому счету ему было все равно. Главное, чтобы была удобная широкая кровать, а в ней — его жена. У него и Эви, конечно, были отдельные спальни, соединенные смежными гардеробными, но чаще всего она спала в его кровати. В их кровати. Все это его устраивало. — До моей женитьбы, до смерти моего брата я был волен делать что хочу, и именно этим и занимался, если помнишь.

— У вас была очень интересная жизнь, сэр, — тихо сказал Винсент.

— А что касается некой скуки, неудовлетворенности, непонятного беспокойства — это нормально для человека, в течение двух лет ведущего совершенно добропорядочную, размеренную жизнь, — заявил Эдриен и мысленно задал сам себе вопрос: кого он старается убедить?

Винсент кашлянул.

Этот звук был хорошо знаком Эдриену.

— Итак?

— Что итак, сэр?

— Итак, говори, о чем ты думаешь.

— Боюсь, вам это не понравится.

— Не важно.

— Значит, вы разрешаете мне говорить свободно, сэр?

— Ты хочешь сказать, что до сих пор говорил не свободно? — Эдриен окинул лакея злобным взглядом. — Я, между прочим, знаю, чего ты сейчас добиваешься.

— Вы уверены, сэр?

— Абсолютно. Ты считаешь, чем дольше продлится эта бесполезная дискуссия, тем вероятнее, что я образумлюсь и начну смотреть на вещи рационально.

— Вы всегда были разумным человеком.

— Так вот, имей в виду. Сейчас твоя тактика не сработает. Не в этот раз. Я не могу образумиться, поскольку разум не терял. — Он нахмурился. — Факты говорят сами за себя. Она в последнее время ведет себя странно. Пошла в музей и ничего не сказала мне.

Винсент героически попытался скрыть улыбку.

— О нет, сэр, только не в музей!

— Сарказм, Винсент, неподобающ для слуг.

— Прошу меня простить, милорд.

Эдриен проигнорировал саркастические нотки, так и не исчезнувшие из голоса слуги, и продолжил:

— Она ускользнула из бального зала, чтобы встретиться с кем-то в библиотеке лорда Дануэлла. Вскоре после этого туда явился этот негодяй Рэдингтон и выразил бурный восторг от встречи с ней. Он тайком убрал в карман записку, явно чтобы скрыть ее от меня, ничего не подозревающего мужа. А в записке, несомненно, была договоренность о свидании. Что касается бумаги… — Для большего эффекта он сделал паузу. — Она была кремового цвета!

Винсент уставился на хозяина в полном недоумении.

— Почтовая бумага моей жены тоже кремового цвета! — воскликнул Эдриен.

— Ах вот оно что. — Винсент тряхнул головой. — Теперь я понял. Кремовый цвет действительно весьма необычен для дамской почтовой бумаги.

— Опять сарказм, Винсент.

— Мои извинения, сэр.

— Я просто изучаю свидетельства и на их основании прихожу к единственно возможному выводу.

— Который вполне может оказаться неправильным.

— Дьявол! Я на это надеюсь! — Эдриен шумно задышал, стараясь успокоиться. — Ты же понимаешь, что мне необходимо знать точно.

Винсент поступил мудро — придержал язык.

— Так о чем ты думал?

— Хорошо, сэр, раз вы настаиваете… — Винсент тоже умел держать паузу. — Вы сказали, что некое смутное беспокойство является нормальным для человека после двух лет спокойной, размеренной жизни.

Эдриен кивнул.

— А к женщине это относится?

— Разумеется!

— Но, сэр, — осторожно продолжил Винсент, — почувствовав скуку, смутное беспокойство, тягу к чему-то новому, вы же не стали обращать внимания на других женщин, только на вашу супругу.

— Разумеется, как же могло быть иначе, — с откровенным негодованием заявил Эдриен.