Книга Хочешь выжить - убей! - Борис Бабкин

Правда, бабок осталось не так уж и много. Куда же двинуть? К Колобку? Он сейчас не примет. — Олег усмехнулся. — Так куда же?

— Эй, — услышал он голос. Повернувшись, увидел стоявшего с бутылкой пива Колобка. — Чего замер? — спросил тот. — От радости окаменел?

— Ты? — удивился Олег.

— Потопали. — Колобок протянул ему бутылку. — А то товарищи из ментовки узрят.

— Как узнал? — идя за ним и открывая бутылку, спросил Олег.

— Себостьянов позвонил, — буркнул Колобок. Подойдя к машине, открыл дверцу. — За телками поедем?

— Знаешь, — усаживаясь, криво улыбнулся Стахов, — сейчас никакого желания нет. Хочется пожрать да бухнуть. Может, потом...

— Тогда едем, а то потом придется по улицам мотаться.

— Имей в виду, — предостерег его Олег, — я уже на подсосе. Можно сказать, накатом иду.

— Понятно, — кивнул Колобок. — Мы с тобой неплохо загуляли. Но у меня сейчас бабки имеются. Одна работенка подвернулась.

— Тогда вперед, за женской половиной.

— Крученый ты стал, — заводя машину, сказал Колобок, — как поросячий член.

— Вот это да! — поразился Олег. — Игорек культурно-вежливым стал. Даже в поговорках не матерится.

— Хорош тебе, — тронув «Москвич», покосился на него Колобок.

— Что про Вальку слышно? — немного помолчав, решился спросить Олег.

— Хором ее отодрали, — зло сообщил Колобок. Притормаживая, повернулся к приятелю. — Ты разбор хочешь устроить?

— Не до того, — ответил Олег. — А ты что, — он посмотрел на Колобка, — знаешь, с кого спросить можно?

— В то, что ты Вальку с кем-то отодрал, никто и не верит. А вот кто ее на самом деле сделал... — Не договорив, пожал плечами.

— Мне эти разборы сейчас, — негромко проговорил Олег, — как собаке пятая нога.

— Так-то оно так, — не согласился Игорь, — но все-таки ты с Валькой...

— Хорош тебе! — не выдержал Олег. Бросив на него быстрый взгляд, Колобок счел за лучшее промолчать.

10

— Но я приехала из Москвы! — сердито говорила Зоя.

— Нам хоть из Парижа, — улыбнулся сидевший у двери в палату молодой мужчина. — Приказано никого не пускать.

— Я от ее матери, — вздохнула Зоя. — Вот. — Она вытащила из сумочки запечатанный конверт.

— Письмо можно, — кивнул мужчина, — передам.

— Куда мне обратиться? — убрав письмо в сумочку, тихо спросила она.

— Девушка, — уже раздраженно проговорил охранник, — давайте прекратим.

Во-первых, Розова чувствует себя очень плохо. Врачи запретили всякие разговоры с ней. Даже оперативникам не разрешили.

— Да, похоже, вы совсем недавно в милиции, — вздохнула Зоя.

— Это почему же ты так решила? — разозлился мужчина.

— Раз вы находитесь у палаты Розовой, значит, милиция охраняет ее. Вы сообщили мне о ее самочувствии. И даже о том, что из милиции с ней никто не говорил. — Мужчина поднялся и растерянно уставился на нее. — Представляете, что будет, — улыбнулась Зоя, — если я пойду в уголовный розыск и расскажу там все, что вы мне сказали.

— Это... — не зная, что и как говорить, он быстро посмотрел по сторонам. — Устал я, — признался он. — Сидишь здесь, как мумия. А эти больные, какие ходят, с расспросами да сочувствием лезут. — Вздохнув, махнул рукой. — Ладно. Ты вроде ничего, иди, только недолго, пока врачей нет. А то...

— Я очень быстро, — благодарно улыбнулась она и, подхватив набитую продуктами сумку, вошла в палату. Закрыв дверь, посмотрела на лежавшую на кровати женщину с забинтованным лицом. — Танька, — сказала Зоя, — кто же тебя так? — Подойдя, аккуратно приподняла простыню. Увидев перебинтованный живот и правую руку, горестно вздохнула.

— Зоя, — услышала она слабый голос.

— Танька, — радостно проговорила Зоя, — узнала. А я уже перепугалась.

— Как мама? — простонала Розова.

— Сейчас ничего, — немного помолчав, ответила Зоя, — а сначала... — Не договорив, махнула рукой. Затем начала вытаскивать из сумки продукты. — Вот это, — приподняв, показала двухлитровую банку огурцов, — Мария Андреевна дала, твои любимые, малосольные...

— Зойка, — всхлипнула Татьяна, — ты знаешь, что со мной сделали?

— Таня. — Зоя наклонилась над ней. — Все будет хорошо. Ты же сильная.

Все...

— Значит, не знаешь, — приглушенно всхлипнула Розова. И неожиданно тонко, пронзительно закричала.

— Танька, — испуганно, не зная, что делать, склонилась над ней Зоя.

Дверь распахнулась, и в палату вбежал милиционер. В его руке был пистолет.

— Руки! — воскликнул он.

— Да ты что! — не поворачиваясь, закричала Зоя. — Плохо ей! Зови кого-нибудь! Быстрее!

Сунув пистолет за пояс, милиционер бросился назад.

— Мне ногу отрежут, — сквозь тонкий плач расслышала Зоя.

— Да ты что?! — Наклонившись так, чтобы та видела, Зоя энергично затрясла головой. — Я разговаривала с врачом. Ничего подобного. Все будет хорошо.

— Правда? — прошептала Розова.

— Я когда-нибудь тебе врала? — сердито спросила Зоя. В открытую дверь быстро вошел пожилой мужчина в пенсне. Он хотел что-то сказать, но, услышав слова Зои о разговоре с врачом, кивнул, остановился и, протянув руку, задержал охранника.

— Все у тебя будет хорошо, — говорила Зоя. — А сейчас, — оглянувшись, она увидела врача и охранника, — мне пора. До свидания. — Она виновато улыбнулась и пошла из палаты.

— Подождите, — услышала она голос за спиной. Зоя повернулась и увидела вышедшего за ней врача.

— Извините, — не поднимая головы, виновато проговорила она. — Я...

— Спасибо, — негромко сказал тот.

Она удивленно подняла голову и растерянно посмотрела на него.

— У вашей подруги, — мягко взяв за локоть, он повел ее по коридору, — были надрезаны вены коленного сгиба. В кровь попала грязь, произошло заражение, Татьяна решила, что ногу ей ампутируют. Отказывается от лечения. Я хороший врач, но бывают случаи, когда очень нужна помощь больного. Надеюсь, ваши слова убедили ее и она поверит в свое выздоровление, а следовательно, и мне. Только извините, — улыбнулся он, — о разговоре с вами я как-то запамятовал.

— Я виновата, — снова смутилась Зоя, — но что мне оставалось делать?

— Вы поступили правильно, — сказал врач и обратился к охраннику:

— Эту девушку к больной пускать разрешено. Запишите, пожалуйста, это и для других дежурных.

— Ваше имя? — обратился к Зое тот. — Фамилия, отчество?