Книга Запятнанная репутация - Луиза Аллен

Филлида взглянула на Эша, он угрожающе нависал над ней и казался абсолютно спокойным, хотя ее напряжения хватало на двоих. Он пристально посмотрел на Бака, тот засомневался:

— Сначала покажи деньги.

— Нет. Сначала мы договоримся о цене. Потом я пошлю за деньгами, и мы совершим обмен. — Голос Эша прозвучал дружелюбно, будто они вели легкую беседу за чашечкой послеобеденного чая.

— Договорились, — хмыкнув, произнес Бак и отошел назад. Его люди прошли между Филлидой и Эшем и последовали за ним.

— О господи. — Филлида разжала онемевшие пальцы и принялась судорожно растирать их. — Неужели мы сможем выбраться отсюда?

— Если я потрачу достаточно денег. — Эш пытался сдержать улыбку. — Ты уже выбрала?

— Да. — Филлида понимала, что не может просто взять и убежать со склада, а именно этого хотела каждая клеточка ее тела. Бак снова может переключиться на нее, и Эш что-нибудь заподозрит. Она поправила фигурку, упавшую от удара ножа.

Эш подозвал Бертрама и стал наблюдать за их сделкой. Поначалу голос Филлиды дрожал, но оживленный спор с управляющим ввел ее в привычный ритм, и она немного успокоилась. Они договорились о цене, и Филлида получила практически все, что хотела.

— Я заберу их сейчас. — Она расплатилась, отошла в сторону, ожидая, пока носильщик упакует товар, а Эш договорится о цене за комплект ваз.

— Они из Северного Суна, — заявил Бертрам. — Очень редкие.

— Нет, это южный селадон[15]. Тринадцатый век. Поздновато для эпохи Сун, — прикинул Эш.

«Он знает, о чем говорит». Наблюдать за ним, слушать его убаюкивающий акцент, любоваться плавными движениями рук было удовольствием. Тон голоса и поза, в которой он стоял, выдавали в нем не европейца, а скорее индийца. В знак согласия он не кивал, а плавно качал головой из стороны в сторону в традиционной индийской манере.

Филлида восхищенно наблюдала за тем, как Бертрам тревожно оглядывался на заднюю часть склада, видимо, получал приказы по поводу цены от самого Бака. Эш собирался платить за ее спасение.

— Я помогу леди донести покупки, — произнес он по завершении сделки. — И пошлю своего человека за деньгами. Ничего не упаковывайте, пока я не вернусь. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь нечаянно что-нибудь разбил, не так ли?

«Или подменил, — подумала про себя Филлида. — Кого он собирается послать за деньгами?»

Эш подозвал ожидающий экипаж, помог Филлиде забраться внутрь и положил ее покупки на сиденье.

— Поезжай за угол и жди меня, — сказал он кучеру, — я вернусь через полчаса. Если увидишь, что кто-то приближается, трогай с места и сделай круг. Я не хочу, чтобы леди кто-либо беспокоил.

Никто так и не подошел, но несколько минут спустя из склада вышел Бак, облокотился на дверной косяк и уставился в ее сторону. Он и не думал приближаться, однако Филлиде показалось, что его пристальный взгляд проник сквозь перегородку и он увидел ее, зажавшуюся в самом дальнем углу, словно испуганный кролик, попавшийся в ловушку.

Через двадцать минут появился Эш, держа в руках коробку с вазами. Поставил ее рядом с Филлидой и забрался в экипаж.

— Все в порядке? Мне пришлось сделать вид, что я ходил за деньгами. Хорошо, они не знали, сколько у меня с собой.

— Да.

Эш внимательно посмотрел на Филлиду и на то, как она вцепилась в ременную петлю, несмотря на то что экипаж шел достаточно ровно по выпуклой булыжной дороге.

— Это ведь был Бак, да? Тот человек с пристани.

— Да, — с трудом выдавила Филлида. — Он считается здесь криминальным бароном. Ему принадлежат все бордели, игорные дома, он берет деньги с владельцев магазинов, предлагая свое покровительство. — Голос Филлиды был таким же напряженным, как и пальцы, сжимавшие ремень.

— Ты боишься его.

— Любой человек в здравом уме боится Бака. Кроме тебя, видимо.

— Вероятно, я его лишен. Почему ты приходишь сюда, ты же постоянно рискуешь с ним встретиться?

— Я зарабатываю себе на жизнь. — Судя по удивленному взгляду Эша, он ее не понял. — Мне приходится покупать дешевле и продавать дороже, поэтому я прочесываю ломбарды, разговариваю с моряками, затариваюсь на складах, таких как этот. Но если бы я знала, что он принадлежит Баку, ни за что не ступила бы через порог этого дома, — призналась она. — И спасибо тебе. Мне следовало сказать это сразу. Ты был… ты отлично с ним справился. Я просто онемела. У меня от него волосы дыбом встают.

— Он бандит и не станет рисковать жизнью или кошельком. Незнакомый человек, способный постоять за себя, вооруженный и непредсказуемый, — естественно, он отступил. Но ни ты, ни какая-либо другая женщина не смогла бы ничего сделать в этой ситуации.

— Да, — согласилась Филлида. Ее напряженные пальцы практически разорвали кожаные перчатки. «Она все еще в шоке от того, что произошло, — подумал Эш. — Напускное спокойствие всего лишь маска».

— Филлида, нет ничего постыдного в том, чтобы испытывать страх. Это абсолютно естественно, можешь больше не притворяться.

Она покачала головой и что-то пробормотала себе под нос. Он не смог ничего разобрать, кроме слова «слабая».

— Все это чепуха, — резко отрезал он и пожалел об этом, увидев, как задрожала у нее нижняя губа, она тут же с силой прикусила ее.

— Иди сюда. — Эш повернулся к ней, и не успела она произнести и слова, как оказалась у него на коленях. Он развязал ее ужасный чепчик и бросил на противоположное сиденье. Затем попытался освободить ее руку из петли. В конце концов она ее отпустила и уткнулась лицом в его плечо. — Ты можешь поплакать, если хочешь.

Она глубоко вздохнула, но плакать не стала. Эш обвил руками ее талию, чтобы не сильно трясло в дороге, и стал ждать.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Не за что. Я серьезно, поплачь. Не забывай, у меня есть сестра и опыт улаживания подобных ситуаций, — добавил он через некоторое время.

Эш почувствовал приглушенный смех в районе плеча. «Она не плачет, — рассуждал он, — объятия ее успокоили».

Сара всегда забиралась к нему на колени, сворачивалась клубком и громко всхлипывала, жалуясь на жизненные неурядицы, маленькие трагедии и несправедливость родителей. С тех пор как его сестренка в последний раз плакала на его плече, прошло много времени. Как только Филлида расслабилась и прижалась к нему, воспоминания о братских объятиях улетучились.

В последний раз он точно так же прижимал к себе убитую горем Решми, она заливалась слезами горечи и обиды, чувствуя себя преданной, когда он объявил ей, что она не поедет с ним в Англию в качестве любовницы. Они оба понимали, что наследный маркиз не сможет жениться на куртизанке.