Книга Эпицентр - Кирилл Патрыка

Остаток ночи я провел у Профессора в подвале, притащив из джипа надувной матрац. Надо же было хоть иногда как следует выспаться. Проснулся за полдень со скверной мыслью, что самое гадкое мне еще только предстоит.

Профессор уже что-то опять почитывал на своем диване. Мы устроили не то поздний завтрак, не то ранний обед. За принесенной мною из машины новой бутылкой трапеза и застольная беседа растянулись на несколько часов. Я не торопился, не желая мелькать в городе при свете дня. Заодно следовало все тщательно продумать.

ГЛАВА 8

…Я медленно ехал по центральной улице. Вечерело. Здесь еще присутствовали слабые признаки жизни. Кое-где на тротуарах маячили одинокие фигуры прохожих. Мимо меня на приличной скорости проскочила встречная «тойота». За лобовым стеклом я успел разглядеть молодое, но какое-то обрюзглое лицо. Водитель, похоже, был в стельку пьян, «тойоту» кидало из стороны в сторону, так что мне пришлось крутануть баранку и прижаться к обочине, чтобы избежать столкновения.

Я подрулил к ресторану. Здесь уже торчало несколько машин. Хоть еще не стемнело, окна заведения желтели слабым электрическим светом, а над входом мерцала вывеска — работал генератор. Я припарковал свой джип и, захлопнув за собой дверцу, включил сигнализацию. Мой бездорожник пытались угнать трижды. Машин вокруг было полно, но завести их вряд ли бы кто-то сумел: аккумуляторы давно сдохли, двигатели и ходовая проржавели. В последний раз угонщики действовали нагло и безбоязненно. Не сумев разбить противоударное стекло, они возились с хитрым замком на дверце, который установил мне лучший оставшийся в живых автоспец. Пришлось дать автоматную очередь поверх голов, чтобы они убрались восвояси. Это были обычные бродяги. С каждым днем становилось заметнее, что выжившие, даже те, кто не примкнул ни к каким группировкам, все больше дичают. Оно и понятно. Запасы всего и вся истощались. Из продуктов без опаски отравиться можно было есть, пожалуй, только овощные консервы. Мясные и рыбные, которые кое-где оставались на складах и в захолустных лавчонках, вздулись и, если их вскрыть, выплескивали смрад. Испортилось большинство лекарств и все, что требовало специальных условий хранения. Свежее мясо и овощи водились у фермеров и охотников. Но в городе они стали большой редкостью. Бензина еще хватало, но исправных машин оставалось все меньше, ремонтировать их было почти некому.

Я толкнул стеклянную дверь, над которой нависли поднятые сейчас металлические жалюзи, и вошел в ресторан. Здесь оглушительно орала музыка. Кто-то пел караоке. Обширный, довольно обветшалый зал был наполовину пуст. За столиками сидела пара-тройка компашек, в основном братва, а в дальнем конце зала, у окна — Ездоки.

У стойки стрекотала группа размалеванных и не слишком одетых девиц. Женщинам после Чумы пришлось особенно туго. Выжившие волей-неволей прибились к возникшим кланам. Эти существовали под крылом братвы. Они не были профессиональными проститутками, скорее «боевыми подругами» Урок. Но первая древнейшая профессия им тоже была не чужда. Бармен Макс, торчавший на своем месте в белой когда-то рубахе с галстуком-бабочкой, неприязненно поглядывал на девичью стайку. Девки порой вели себя из рук вон, но усмирять их было себе дороже из-за их покровителей.

Я подошел к стойке, кивнул Максу. Он криво улыбнулся в ответ, спросил коротко:

— Налить?

— Как всегда.

— Мало ты пьешь, — неодобрительно заметил Макс. — Пить надо больше, тогда с ума не сойдешь.

В чем-то он был прав. С ума посходили многие. Не в переносном, а в прямом смысле. В лабиринтах опустевшего города можно было нередко встретить оборванцев с рыбьими глазами. Они бесцельно — даже не в поисках пиши — бродили по улицам, что-то бормоча себе под нос или громко выкрикивая какие-то дикие, бессвязные фразы. Такие быстро погибали, но появлялись новые, и их становилось заметно больше. Иногда мне попадались висельники. Их тела болтались под нижними ветвями деревьев. Однажды на моих глазах какой-то обросший диким волосом тип суетливо подтащил под дерево фанерный ящик, взгромоздился на него, перебросил через сук петлю… Я не стал его останавливать. Для него наверняка так было лучше.

Психов хватало и в кланах. Некоторые вписались в атмосферу общего безумия, а с другими, буйными и агрессивными, опасными для своих же, везде разделывались по-своему. Братва таких просто мочила. Менты вышвыривали вон или тоже препровождали на тот свет, чтоб не вернулись и не надумали сводить счеты. Святоши запирали свихнувшихся в подвалах храма. Думаю, они пичкали их всякой дрянью, так что долго возиться с «пациентами» тоже не приходилось. Только у Работяг имелось что-то вроде психлечебницы. Но у них и психов было меньше всего.

Я отхлебнул из бокала.

— Как бизнес? — спросил я у Макса.

— Процветает, — буркнул Макс. — Вот думаю открыть филиалы в Москве и Сан-Франциско.

— Ну-ну. Разбогатеешь — швейцаром меня возьмешь?

Макс зыркнул исподлобья и ничего не ответил.

Мне нужно было скоротать время до темноты. Я и раньше очень осмотрительно ездил на развалины завода, к тайнику, где прятал рацию. Но сегодня хотел максимально сократить риск быть замеченным. Потом, когда все закончится, начнут выяснять, откуда что пошло. Они и так могут меня заподозрить. Но если узнают, что у меня есть рация, тогда — сливай воду.

Из дальнего конца зала кто-то вдруг заорал грубым голосом:

— Се-ерый! Твою мать! Чего там торчишь? Иди сюда.

Я оглянулся. Ездоки наконец заметили меня. Здоровенный чернявый детина в выцветшей ковбойке, привстав со стула, призывно махал мне рукой. Верзилу я знал хорошо. Он имел прозвище Конь и в прошлом работал водителем-дальнобойщиком. У Коня была репутация не лучше моей. В прежние времена он успел пару раз отсидеть за какие-то дела и, наверно, поэтому после Чумы постоянно якшался с братвой, хоть и не вступал в их сообщество. Думаю, ему было поперек горла всякое подчинение. Он предпочитал мотаться по территории периметра как бы сам по себе, но под «крышей» бандюков.

Я неторопливо подошел, пожал протянутые руки и уселся на подставленный стул.

— Макс! — наперебой заорали сразу несколько человек. — Гони сюда своих с пойлом. И пожрать еще давай!

Конь, рядом с которым я оказался, обнял меня и потянулся чокаться.

— Давно тебя не видел, — сказал он, выпив и закусив маринованным огурцом. — Все в порядке?

— Порядок, — подтвердил я.

В разговор встрял молодой белобрысый Ездок. Я раньше видел его только мельком.

— Серый, а правда, что ты двух комодовцев завалил?

— Это ты про которых? — осведомился я. — Не люблю, когда пристают. А которые комодовцы, которые нет — черт их знает!

Белобрысый прикусил язык. Панибратства я соплякам не дозволял.

Конь расхохотался.

— Ты, Серый, новичков не пугай. А про тех двоих забудь. Комод зла не держит. Дело есть. Комод мне намекал, что скоро дальняя поездка намечается.