Книга Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд - Брэм Стокер

Я хотел было объяснить ее реакцию доктору, рассказав, что точно такая же ситуация повторилась сегодня утром, когда она натолкнулась на нас с детективом во время беседы, но вспомнил, что тот разговор был строго конфиденциальным и упоминание о нем могло бы вызвать излишнее любопытство. Поэтому я промолчал. Мы поднялись и направились в комнату больного, но пока мы шли тускло освещенными коридорами, у меня из головы не выходила одна мысль, которая преследовала меня и много дней спустя: как странно, что она дважды прерывала наш разговор как раз тогда, когда он касался одной и той же темы.

Определенно, все мы угодили в какую-то паутину странных совпадений.

ГЛАВА VII
Беда путешественника

Той ночью все прошло спокойно. Зная, что мисс Трелони не дежурит, мы с доктором Винчестером удвоили бдительность. Сестры и миссис Грант продолжали свое дежурство, и каждые полчаса в комнату заглядывали детективы. На протяжении всей ночи пациент оставался в трансе. Выглядел он здоровым, его грудь поднималась и опускалась в такт по-детски спокойному дыханию. За все это время он не пошевелился ни разу. Только дыхание отличало его от мраморного изваяния. На нас с доктором были респираторы, и какими же неудобными они показались нам в ту невыносимо жаркую ночь. Где-то между полуночью и тремя часами утра меня охватило беспокойство. Опять на меня накатило ставшее за последние ночи уже привычным ощущение надвигающегося ужаса. Но тускло-серый свет зари, пробивающийся из-за оконных занавесок, принес облегчение. За ним последовала расслабленная успокоенность, которую сменили заботы по дому. Той жаркой ночью я так настороженно ловил малейшие звуки, что мои уши начали испытывать почти физическую боль, как будто невидимый нерв связывал их с моим растревоженным мозгом. Каждое дыхание сестры и шорох ее платья, каждый тихий шаг полицейского, совершавшего свой неторопливый обход, каждый новый момент становился новым толчком к все большей и большей настороженности. Подобное чувство, похоже, распространилось на всех в доме, поскольку очень часто сверху доносился звук беспокойных шагов, несколько раз внизу открывали окна. С наступлением рассвета, однако, все это прекратилось, и весь дом как будто уснул. Доктор Винчестер отправился домой, когда на смену миссис Грант пришла сестра Дорис. Мне показалось, что он был немного разочарован или даже огорчен тем, что ничего необычного не произошло за время нашего долгого бодрствования этой ночью.

В восемь часов к нам присоединилась мисс Трелони. Я был обрадован, даже поражен, когда увидел, как на пользу пошел ей ночной отдых. От нее как будто исходил свет, так же, как и в тот день, когда я впервые увидел ее сначала на балу и потом во время пикника. На ее щеках даже появился намек на легкий румянец, хотя бледность щек все еще ярко контрастировала с чернотой бровей и огнем губ. С новыми силами к ней вернулась и прежняя нежность к отцу, даже большая, чем раньше. Меня не могло не тронуть то, как она заботливо поправляла его подушки или убирала волосы с его лба.

Меня же мое ночное дежурство порядком измотало, поэтому сейчас, когда меня сменила мисс Трелони, я поспешил в свою комнату, чтобы хорошенько выспаться. Когда я вышел из комнаты, в глаза больно ударил яркий свет ламп, горящих в коридоре, и вся тяжесть бессонной ночи как будто разом обрушилась на мои уставшие плечи.

Я прекрасно выспался. После ленча я собрался сходить на Джермин-стрит и уже готов был выйти из дома, когда

заметил у входной двери взволнованного человека, внешний вид которого говорил о том, что дело у него срочное, не терпящее отлагательств. Слугу, дежурившего в тот день, звали Моррис, раньше он был что называется «на побегушках», но после ухода слуг был временно назначен на должность дворецкого. Незнакомец говорил довольно громко, поэтому причина его недовольства стала понятна сразу. Дворецкий был почтителен и в словах, и в манерах, но прочно занимал позицию в больших двойных дверях, не давая визитеру войти внутрь. Слова незнакомца, донесшиеся до моих ушей, прояснили ситуацию:

— Это замечательно, но мне необходимо встретиться с мистером Трелони! Какой смысл твердить, что это невозможно, если я говорю вам, что должен его видеть! Вы мне все время говорите «приходите позже, приходите позже»! Я пришел в девять — вы мне сказали, что он еще не проснулся и его вообще нельзя беспокоить, потому что он себя плохо чувствует. Я пришел в двенадцать — вы мне снова заявляете, что он еще не проснулся. Я прошу разрешения поговорить с кем-то из его родных — тут вы говорите, что мисс Трелони еще не проснулась. Наконец я прихожу сюда уже в три часа, а вы продолжаете утверждать, что он все еще спит! Где мисс Трелони? «Она занята, и ее нельзя беспокоить». Так вот, ее необходимо побеспокоить! Ее или кого-то другого! Я здесь по специальному делу мистера Трелони, и приехал из тех мест, где слуги всегда начинают со слова «нет». Так вот, на этот раз «нет» меня не устраивает. За три года я наслушался этих «нет», когда обивал пороги домов и палаток, в которые попасть было труднее, чем забраться в гробницу. Да и люди в этих домах оказывались не живее, чем те мумии. Все! С меня хватит! Когда я приезжаю домой, иду к человеку, на которого работаю, и вижу, что и его дверь для меня закрыта и все с теми же объяснениями, меня начинает колотить. Что, мистер Трелони дал указания не пропускать меня, когда я приду?

Он замолчал и возбужденно потер лоб. Слуга ответил очень вежливо:

— Прошу прощения, сэр, если, выполняя свои обязанности, я чем-то обидел вас. Но у меня есть указания, и я должен их выполнять. Если вы хотите оставить записку, я передам ее мисс Трелони, и если вы оставите свой адрес, она сможет связаться с вами.

Последовавший ответ мог принадлежать только человеку доброму и справедливому:

— Дружище, лично тебя я ни в чем не виню и извини, если я как-то оскорбил твои чувства. Мне следует оставаться справедливым, даже когда злюсь. Но любой, оказавшись в моем положении, разозлился бы. Время поджимает. Нельзя терять ни минуты, ни секунды! А я тут уже шестой час болтаюсь, зная, что твой хозяин будет в тысячу раз злее, чем я, когда узнает, на что было потрачено время. Пока еще не поздно, лучше его десять раз разбудить, чем заставлять меня ждать здесь еще какое-то время. Господи, это просто ужас какой-то! Чтобы после всего, через что я прошел, вся моя работа пошла коту под хвост в последнюю минуту на пороге дома! И все из-за какого-то тупого лакея! Есть в доме кто-нибудь с головой? Или хотя бы без головы, но с правом принимать решения. Я за секунду смогу убедить его, что твоего хозяина необходимо разбудить, даже если он спит, как семеро спящих отроков[6], вместе взятых…

Не было сомнения в искренности этого человека или в срочности и важности его дела, по крайней мере, с его точки зрения. Я сделал несколько шагов в его сторону.

— Моррис, — сказал я, — доложите мисс Трелони, что этот джентльмен хочет ее видеть. Если она занята, попросите миссис Грант передать ей.