Книга Щит - Пол Андерсон

— Это только случайность. Я спасался от агентов и…

— Идем. — она взяла его за руку и повела. Вивьена молча пошла за ними.

Эскалатор повез их наверх. Коскинен считал, что его номер в отеле и апартаменты вивьены В Кретаре — это верх роскоши, то то, что он увидел здесь, повергло его в изумление. Он минут пять осматривался вокруг, стараясь придти в себя. Затем, раздеваясь, он заметил цепь на своей шее. — Нужно снять ее, — подумал он, но тут же забыл об этом.

Переодевшись в свежий костюм, он вышел в соляриум, где его ждала Ли.

— Идем на улицу, подождем Вивьену, — продолжила она. — Сегодня такой чудесный день.

Они прошли на террасу и подошли к парапету. Ли облокотилась на парапет и смотрела на залив. Легкий ветерок шевелил ее волосы. Ви остановилась на этом же самом месте, — вспомнил он.

Коскинен полной грудью вздохнул чистый воздух.

— Ты права, — сказал он. — На улице хорошо. Пожалуй на Марсе нам больше всего недоставало этого — земного воздуха, солнца, ветра.

— Но разве там не также?

— Ничего подобного. Днем воздух такой прозрачный, что кажется, что между тобой и горизонтом ничего нет. Вакуум. А ночь опускается внезапно. Никаких сумерек. Звезды загораются как яркие фонари. И тишина такая, что слышан скрип камней, сжимающихся от холода. Или пыльные бури, поднимающие облака пыли в древних долинах. А весна, когда в лучах жаркого солнца тают полярные … и потоки воды вновь оживляют леса — странные маленькие корявые деревья, тянущие к солнцу свои сучья-щупальцы, на каждом из которых сидит лист длиной в целый ряд. И эти листья окрашены в самые разнообразные цвета зеленые, золотые, красные, голубые… и все они танцуют по ветру, как будто от радости… — он очнулся от воспоминаний. — Простите, мне показалось, что я снова на Марсе.

— Ты хочешь снова туда вернуться? — спросила Ли.

— Да. Со временем. У нас там много друзей среди марсиан.

Дэйв тоже говорил об этом. А ты уверен, что слово друзья подходит к этому случаю?

— Мне трудно объяснить, но между нами и марсианами было что-то, и теперь, когда прошло столько времени, я уже сам не очень понимаю, что же связывало нас.

— Я постараюсь понять, — сказала она. — Расскажи.

— Хорошо, — сказал он, внезапно охваченный энтузиазмом. — В следующей экспедиции обязательно должны быть женщины. Мы не могли провести новые исследования так как не представляли землю полностью.

Чтобы установить полные отношения с марсианами нужна полная ячейка человеческого общества — мужчина, женщина, ребенок. Видишь ли, они общаются между собой не только при помощи слова. У нас на Земле тоже есть много способов общения помимо слов, но все они не систематизированы, не развиты. Для марсиан общение — это функция всего организма. У них развит язык прикосновений, музыкальный язык, язык хореографии — и еще много языков. И они не являются эквивалентами друг другу, как наш язык слов и письменный язык. Но они перекрывают разные области описания объекта и поэтому, если они используются одновременно, ты можешь представить насколько полной можно описать объект.

Мы далеко продвинулись в изучении марсиан за пять лет. Но если мы хотим продвинуться дальше в следующей экспедиции, там должны быть люди разного пола, возраста, разных рас, культуры…

— Теперь я начинаю понимать, почему тебя любил Дэйв, — сказала она, — ты неисправимый идеалист.

— Он с удивлением взглянул на нее.

— Я не хотел, чтобы ты так подумала.

— Я очень хочу узнать все о Марсе, о том, что ты там делал, что изучал, что открыл. Дэйв там мало было дома, что я не успела расспросить его. Но мне хочется это знать. И когда-нибудь самой оказаться на Марсе. Ты так живо описал мне Марс. Теперь я смотрю на небо, я вижу красную точку и знаю, что это МИР и дрожь охватывает меня.

Как будто передо мной раздвигаются границы вселенной. Спасибо тебе за это, Пит.

Его озадачило то, что они так быстро подружились, более того, в их отношениях появилось нечто интимное.

— Вероятно, это произошло потому, что мы находимся в стрессовой ситуации и наши защитные барьеры рухнули, когда мы почувствовали, что находимся среди друзей. И мы оба любим Дэйва, которого я знаю, как себя. — затем он забыл об этом. Все это такая ерунда по сравнению с красотой дня.

Внезапно Ли рассмеялась:

— Ты должен извинить меня, Пит. Но я входу в состав Комитета Защиты Мира и мы собираемся возобновить Ралли Освобождения, если тебе это что-то говорит. Сегодня у нас встреча, а я не рискую именно в этом время вызывать к себе внимание тем, что не буду на ней присутствовать.

Он согласился с нею, хотя и с большим сожалением. И после того, как она ушла, он стал осматривать дом. В конце концов он забрел в грандиозный зал, который служил библиотекой. Хорошо, подумал он, здесь, по крайней мере я смогу убить время.

Вивьена уже была здесь и читала. Она была в белом платье и это напомнило ему тот вечер, когда он впервые встретился с ней. Ему стало стыдно, что он забыл о ней.

— О, — сказала она небрежным тоном, и ты здесь?

— Почему же ты не пришла к нам? — спросил он. — Мы уже решили, что ты легла спать…

— Нет, я выходила на террасу, но вы так оживленно беседовали, что я решила не мешать вам.

— Ви! Мы же не обсуждали никаких секретов! Мы просто болтали!

Ее губы сжались в улыбке:

— Разумеется, я знаю. Какие у вас тайны?

— Тогда почему же?

Улыбка погасла на лице Виьвены. Она отвернулась.

— Я знаю, что меня вышвырнули из своего класса, а я имею достаточно гордости, чтобы не делать вид, что ничего не произошло.

— О чем ты говоришь, Ви? — воскликнул он. — Ты же видишь, что тут об этом никто не думает, все относятся к тебе, как к другу!

— Возможно. Хотя я имела в виду не это. — ее тон резко изменился.

— Послушай, Пит. Я совсем не сержусь на тебя, но не мог бы ты оставить здесь меня одну? Закрой дверь за собой, когда будешь выходить.

Глава 12

Коскинен вернулся в свою комнату после игры в мяч с Ли и слуга ему сообщил, что в 16.ОО в кабинете Абрамса его ждут на совещание. Он переоделся и пошел в назначенное время в кабинет. По пути он встретил Ли. Когда они вошли в кабинет, Абрамс, Трембицкий и Вивьена уже были там.

Абрамс недовольно посмотрел на дочь.

— Только без тебя, дорогая, — сказал он.

— Не будь глупым, отец, — запротестовала она. — Я ведь тоже участвую в этом деле.

— Да, но я не хочу этого. Мы тут не играем в куклы.