Книга Ружья еретиков - Анна Фенх

— Забирай их всех, — искренне сказал Рейхар. — Я уже год среди них, сложнее задания у меня не было. Это каторга, Рут, это, должно быть, хуже каменоломни. Я так не работал даже в Порта-Руун. Даже на юге королевства, в проклятом Господом Порта-Деске.

— Но скоро все закончится, брат, — сочувственно сказал Рут. Он тоже помнил душный, грязный, расползающийся от ереси, как мокрое гнилое яблоко, южный город Порта-Деск и мог представить себе, как нелегко приходится Еретику.

— Если ружья действительно существуют… Ох, Рут, опять мы о работе, о сектах, о ружьях! Что там, говоришь, с твоим колдуном?

— Приглашены квалификаторы, требуется соприсутствовать на оглашении их мнения, и если пожелаешь, то на приговоре и казни. Займет не больше часа на обоих.

— Как на обоих? — удивился Рейхар. — Ты же сказал, что только колдун.

— Увидишь, — подмигнул Рут Ленер. — Иди, сейчас начнется.

Рейхар кивнул брату-волку, и тот скрылся в коридоре. Накинув капюшон пелерины, Рейхар по прозвищу Еретик прошел в аудиенц-залу и встал у стены, ожидая, пока прибудут степенные медлительные квалификаторы.

Квалификаторами называли богословов Церкви. Квалификаторы просматривали доносы, показания свидетелей и улики и выносили решение о судьбе подозреваемого в ереси. Если квалификаторы решали, что подозреваемый является еретиком, человека арестовывали и отводили в тюрьму, после чего он уже не мог вернуться во внешний мир, не получал и не отправлял писем, не говорил ни с кем, кроме инквизиторов. Инквизиторы же проводили допросы, даже не уведомляя заключенного, в чем его обвиняют. Они путали его в ответах, ловили на лжи, угрожали, запугивали, а затем обещали свободу, но если еретик признавал свою вину, его после короткого суда приговаривали к наказанию, способному искупить его грех. Если же еретик так и не сознавался в своих грехах перед Церковью и короной, тогда его отправляли в камеру пыток. Только после этого допроса еретика знакомили с пунктами обвинения и требовали подробных разъяснений по каждому из них. Чтобы сохранить хотя бы видимость справедливого суда, у еретика спрашивали, желает ли он, чтобы ему предоставили защитника. Если заключенный говорил, что желает, ему передавали список защитников, составленный самими же инквизиторами. Измученные пыткой и всеобщим презрением, люди уже не смели протестовать и требовать настоящей защиты. Если до этой минуты кто-то верил в то, что случится чудо и он выйдет из стен Трибунала, то теперь последняя надежда таяла без следа.

Судебный процесс мог длиться месяцами, а по его завершению вновь приглашались квалификаторы. Вновь они знакомились с делом, вновь просматривали доносы, показания свидетелей и показания самого заключенного и после этого выносили свое решение. За последние пять лет не было вынесено ни одного решения в пользу еретика. После заключения квалификаторов объявлялся приговор, определяющий наказание. За последние пять лет ни один приговор не предусматривал сохранения жизни еретика.

До господства Псов в Инквизиции приговор бывал и оправдательным и человека отпускали на свободу. Случись такое теперь, жизнь его была бы чудовищной — все его имущество уже было конфисковано Инквизицией, и пытаться вернуть его было бы бессмысленно. Искалеченный под пытками, униженный, он смог бы влачить какое-то существование только при наличии богатых друзей, но вряд ли такие сохранились бы, ведь любая связь с возможным еретиком, пусть и оправданным, подвергала опасности их самих. Но Церковь при Псах стала милосердна — никого теперь она не отпускала на такую свободу, предпочитая очистительным огнем исправить все зло, что было причинено еретиком Миру.

Чтобы не оскорблять Церковь, обвинительный приговор никогда не выносился в святых стенах, но вот решение квалификаторов объявлялось только в здании Трибунала, а потому секретарю и нескольким монахам, включая Еретика, оставалось лишь ждать появления богословов. Рейхар рассматривал роскошный мозаичный пол — в центре аудиенц-залы изображался популярный церковный сюжет: стадо невинных белых овец защищает огромный черный пес, бегущий вправо, навстречу диким тварям — волкам. В собаке без труда узнается символ Псов Господних, не хватает только меча в оскаленной пасти. Один, гордый и могучий, он противостоит целой стае еретиков, готовых растерзать и его, и охраняемое им непорочное светлое стадо. Позади дикой стаи движется, так же огромен и статен, как пес Инквизиции, серый волк, и человек чужой думал, что так изображается главный враг Церкви — ересиарх. Посвященный же узнавал в этой фигуре символ Ордена Волков. Верный Инквизиции Волк словно выгонял на Пса всю дикую еретическую стаю. Рейхар заметил, что оценивает — который из стаи похож на свирепого Грума, а который на изящную Улиу, и есть ли в этой стае старый худой волк, который походил бы на господина Хета… Волк Господень отвел взгляд.

Наконец прибыли квалификаторы, и в зале оживились. Богословов было трое — низенький толстячок с физиономией булочника приветливо улыбался монахам, беспрестанно потирал пухлые ручки, сложенные на объемном животике, и казалось, он попал сюда по ошибке. Сложно было заподозрить в нем цепкого умом монаха, толкователя слова и воли Господа. Двое же других походили друг на друга, как братья. Высокие, худые, как жерди, они, казалось, совершенно сливались оттенком лиц со своими серыми рясами. Длинные худые кисти их рук были спокойны, двигались квалификаторы степенно и неторопливо. Тот, которого Еретик назвал про себя булочником, напротив, был суетлив и скор при ходьбе.

Когда все трое квалификаторов заняли свои места, секретарь суда громко объявил о возобновлении заседания.

— Обвиняемый номер пять! Введите.

Никто из судей не давал себе труда записывать имен обвиняемых, поэтому именовали их по номерам. Рейхар понимал почему — в последние годы количество еретиков возросло, и возросло число тех, кто предстал перед трибуналом. Запоминать каждого не стоило труда — все равно все они будут сожжены. Такое количество обвиняемых было странно, ведь исполняли свой долг оба инквизиционных Ордена: Волки загоняли дикую стаю за стаей, Псы рвали тварь за тварью, но находились все новые и новые еретики, количество доносов увеличивалось, количество горожан уменьшалось. Конечно, были и ложные доносы, но Еретик еще не видел ни одного человека, который не был бы склонен к ереси. Даже сам он, как и прочие братья-волки, был большим вольнодумцем. Иначе он не смог бы выжить среди настоящих еретиков.

Ввели колдуна, и Рейхар увидел, с каким интересом уставился на заключенного булочник-квалификатор.

— Обвиняется в многочисленных преступлениях перед Церковью и Миром горожанин по имени Гуран Ноол. Свидетели, чьи слова не подлежат сомнению, показывают, что обвиняемый Ноол неоднократно…

Секретарь бубнил заученный вступительный текст, одинаковый для каждого обвиняемого, и Еретик скоро заскучал, а от скуки принялся считать, сколько раз секретарь помянет в речи Тьму, сколько раз Церковь, а сколько раз Господа. Но секретарь заговорил вдруг о какой-то не предусмотренной никаким судебным протоколом собаке, и Рейхар от удивления сбился со счета и прислушался внимательнее.

Суть дела состояла в том, что обвиняемый Гуран Ноол обучил своего пса удивительным штукам — узнавать и отвечать на вопрос, который час, ходить на задних лапах, различать масти карт и даже завывать нечто, напоминающее певчую молитву «Господь, помилуй нас и сохрани во вседержащей Своей руце до скончания времен».