Книга Меч наемника - Элизабет Зухер Мун

— Я не прошу, чтобы Стефи заковывали в кандалы или применяли к нему какие-либо меры воздействия… — начал Стэммел.

— Все ясно, — хмурясь, сказал капитан Седжек. — Итак, Стефи, извини, но тебе придется посидеть в одной из камер карцера. Тебя не будут заковывать. Я лично отдам распоряжение начальнику караула и коменданту, чтобы избежать распространения слухов. В камере оставят свет, дадут матрас и одеяло. Кормить будут вместе с охраной. Под твое честное слово можем даже не запирать камеру на замок.

— Спасибо, сэр. Я только хотел попросить… я хочу знать, как девушка… И если ей будет лучше, я хотел бы, чтобы мне дали возможность извиниться перед нею.

— Посмотрим, Стефи.

Кивнув охране, капитан молча проследил за удаляющимися капралом и сопровождающими его конвоирами. Затем он сказал:

— Тир побери эту старуху! Хотел бы я потрясти ее хорошенько. Это же надо, из-за какой-то настойки прекрасный солдат попадает в такую передрягу! Ладно, Стэммел, идите к своему взводу. Расскажете новобранцам то, что сочтете нужным. Потом мне еще надо будет поговорить с вами.

— Слушаюсь, сэр. В какое время?

— Думаю, уже после обеда. Мне нужно отдать кое-какие распоряжения моим людям и написать рапорт о случившемся. Боюсь, это отнимет у меня немало времени. Пришлите к моему адъютанту одного из своих людей, он ему сообщит, когда я смогу принять вас.

— Слушаюсь, сэр. — Стэммел поклонился и направился вслед за Коулой, уже скрывшейся за дверью лазарета.

Паксенаррион неподвижно лежала на кровати, не замечая, как Майя обрабатывает раны на ее ногах. Большая примочка уже покрыла распухшую половину лица девушки. Выпив чашку бульона и сделав несколько глотков успокаивающего отвара на вине, она словно плавала в воздухе над постелью. Сквозь полудрему Пакс услышала, как в дверь постучали и Майя ответила:

— Да, входите. А, Коула, это вы. Хотите осмотреть ее еще раз?

— Если это возможно. Как она? Что сказал врач?

— Она поправится. Глаза целы. Мы недавно дали ей успокаивающего. Так что если она сейчас не спит, то бредит. Эй Пакс, просыпайся.

Пакс с трудом разлепила веки и попыталась заставить язык повернуться. Удавалось ей это с трудом. Чуть наклонив голову, она разглядывала посетительницу. Ей бросились в глаза седые пряди, черные глаза, густые темные брови, глубокие морщины, прорезавшие красивое некогда лицо. Взгляд Пакс скользнул вниз и остановился на пустом рукаве, заправленном за пояс платья.

— Ну что, девочка, — начала свидетельница, — тебя здесь называют Пакс, так? Меня же зовут Коула Министьера. Нам нужны дополнительные показания. Говорить сможешь?

Пакс что-то хрипло выдохнула. Покачав головой, Коула встала и принесла кружку теплой воды. Дав глотнуть Пакс, она сказала:

— Ну вот так-то лучше будет. Как теперь?

— Намного лучше, госпожа, — сказала Пакс, облизывая сухие губы. — Я теперь могу говорить.

— Никакая я тебе не госпожа, — со смешком сказала Коула. — Просто отставной вояка-инвалид.

— Но разве… мне ведь сказали… что вы — член Совета… — Пакс все еще с трудом двигала губами, превозмогая боль.

— Это просто герцог назначил меня в благодарность за былые заслуги. А так я сейчас просто садовница при замке, выращиваю и собираю яблоки. Так что я вовсе не дама из высшего света.

— Я… я не знала, что вы служили в армии, — сказала Пакс, стараясь не глядеть на пустой рукав.

— Представь себе. Я была капралом, а могла бы стать сержантом, если бы не это. — Она кивнула на рукав. — К сожалению… или к счастью. Ведь я все-таки осталась жива. Да и герцог не забыл меня, дал работу по силам и назначил советницей.

Представив себя на месте Коулы, инвалидом, привязанным к участку земли, Пакс вздрогнула.

— А как мне вас называть, если не госпожой?

— Ну, если подходить к делу официально, то на «вы» и советник Министьера. Только боюсь, что в твоем состоянии тебе не до формальностей. Ты и короче-то имя с трудом выговариваешь. Давай договоримся: будем на «ты», а меня зови Коулой.

— Хорошо… Коула.

— Итак, сержант Стэммел подробно передал мне то, что ты ему сказала. И все же у меня есть несколько вопросов уже лично к тебе. Капрал Стефи говорил с тобой раньше, до того как пришел в казарму?

— Нет… Я его и не видела до этого. Я только обратила внимание на всадников, подъехавших к нашему взводу, но инструктор Сиджер тотчас же наказал меня за это очередным уколом…

Коула поцокала языком:

— И сделал это совершенно справедливо. Можешь мне поверить: в бою смотри только на противника. Отвлечешься — все, конец. Ладно, скажи, а на ужине ты капрала не видела?

— Нет, мы болтали с Сабеном.

— Понятно. Насколько я знаю, Стефи явился в казарму и сказал, что хочет поговорить с тобой. Затем он попытался уговорить тебя переспать с ним, а когда это не удалось — попытался сделать это силой. Это так?

— Да. Он стал удерживать меня и обнимать, не давая вырваться. Тогда я сказала ему несколько ругательств, которым научил меня брат, а он зажал мне рот ладонью. Я укусила его, и он разозлился по-настоящему.

— Стэммел сказал, что Стефи сначала ударил тебя ремнем.

— Да, а я попыталась увернуться и проскочить мимо него. Это правда: я действительно хотела только убежать, я не собиралась драться с ним, честное слово.

— Тихо, тихо. Успокойся. Сдается мне, этот парень был бы тебе в любом случае не по силам.

Пакс снова задрожала:

— Я… я не смогла вырваться… а он хлестал меня ремнем снова и снова… Потом он начал меня бить, я стала сопротивляться, но кто-то схватил меня сзади, так что я не могла ни уворачиваться от ударов, ни сопротивляться… Было… было очень больно… — По ее щеке покатилась слеза. Словно испугавшись этого, Пакс сказала: — Извините… Я не хотела… не хотела плакать.

— Не волнуйся. Так бывает с теми, кто не плачет в тот момент, когда их бьют. Воспоминания оказываются больнее…

Даже в полубреду Пакс отметила, что Коула говорит как человек, знающий толк в таких делах.

— Ничего, через несколько дней ты очухаешься, а вскоре и следов не останется. А теперь ответь мне на один вопрос, Паксенаррион: ты спала с кем-нибудь здесь, в крепости?

— Нет, — чуть слышно ответила девушка.

— А до этого у тебя были мужчины?

— Нет… Мне просто не хотелось.

Коула вздохнула:

— Пакс, нам нужно знать, была ли ты не только избита, но и изнасилована, понимаешь?

Пакс покачала головой:

— Я… я не знаю, на что это должно быть похоже. Я понимаю, что, наверное, это больно, но у меня все так болит, и там внизу тоже, до сих пор… А что было тогда… я вообще с трудом помню.