Книга Ученик магов - Джеймс Д. Макдоналд

— Вот оно что, — протянул Рэндал — Но все-таки зачем нужен меч?

Лэрг, казалось, слегка разозлился. Но мимолетная тень тут же слетела с его красивого лица, и он продолжил ровным наставническим тоном:

— Как я уже говорил, меч — всего лишь символ, в данном случае — символ власти. Силы природы и другие подобные духи, особенно те, кто обитает в иных сферах бытия, имеют ограниченный разум и почти ничего не понимают. С ними нужно говорить так, — заключил мастер, — чтобы они поняли.

Рэндал медленно кивнул. Доводы Лэрга были понятны ему, но все-таки в процедуре вызова осталась какая-то недосказанность, тревожившая его. Мальчик не мог выбросить из головы воспоминание о духе огня — о том, как беспокойно тот расхаживал по магическому кругу, будто дикий зверь в клетке.

Весь остаток дня Рэндал размышлял о случившемся, а под вечер направился в «Смеющийся Грифон». За ужином Лиз будет петь там, а потом он сможет с ней поговорить. После того как Ник уехал на север, а Мэдок отправился в странствия, у Рэндала во всем Тарнсберге не осталось близких друзей, кроме нее.

Когда он добрался до таверны, уже стемнело, и зал был полон народа. Лиз пела, и нежные звуки лютни вторили ее мелодичному, чистому голосу. Рэндал купил себе кружку сидра и уселся в свой привычный уголок — ждать, пока девочка освободится.

Покойся же с миром, о рыцарь жестокий,

Ты долго злодействовал, жизни губя.

Семь девушек сгинули в бездне глубокой,

Восьмая ж сгубила тебя.

В дымном воздухе таверны затихли последние звуки древней баллады. Посетители «Смеющеюся Грифона», без сомнения, давно знали сказку о жестоком рыцаре и храброй деве, победившей его, но тем не менее восторженно рукоплескали артистке. На прощание девочка-певица поклонилась публике, отбросила со лба прядь черных волос и направилась между столов к Рэндалу.

— Выступая перед волшебниками, я совсем разучусь развлекать более взыскательную публику, — пожаловалась она, усаживаясь рядом с другом. — Они так аплодируют, будто никогда не слыхали музыки.

— Они рады признать настоящее мастерство, — ответил Рэндал. — Во всем. — Он снова замолчал, вспомнив чарующую музыку, которую давным-давно в замке Дун извлек из ничего Мэдок.

Мальчик поставил кружку с сидром на стол и сотворил уменьшенную копию светящегося дерева, которое некогда вызвал мастер Мэдок вместе со своей музыкой. Но изображение рассыпалось, едва вспыхнув, и от него осталась лишь легкая золотистая дымка в воздухе над столом, да и та скоро рассеялась. Рэндал уронил руки на колени и тяжело вздохнул.

Лиз внимательно наблюдала, как растет, а затем блекнет светящееся творение Рэндала. Потом она с любопытством взглянула на хмурое лицо мальчика.

— Что с тобой? — спросила она. — Вспомни, всего полгода назад ты с трудом мог зажечь свечи. А сейчас у тебя получается такая красота! Неплохие успехи.

— Успехи-то неплохие, — грустно повторил Рэндал. — Но…

Он вздохнул и рассказал Лиз о том, какой урок провел с ним сегодня мастер Лэрг. Описал духа огненной стихии и то, как он метался и проверял границы своей магической тюрьмы.

— Ему хотелось только одного — скорее уйти отсюда, но он умолял меня сначала отдать ему приказ!

— Многие рады были бы оказаться на твоем месте, — с невеселой усмешкой заметила Лиз. — Есть такие люди, которых хлебом не корми — дай кем-нибудь покомандовать.

— Ну, я-то этому не радовался, — возразил Рэндал. — И если это и есть высшая магия, я не уверен, что горю желанием ею заниматься.

Он произнес эти слова, и сам испугался. Но затем с удивлением понял, что говорит искренне. «Я учусь совсем не тому, что хотел бы знать».

— Тебе бы нужно поговорить с мастером Мэдоком, когда он вернется в город, — посоветовала Лиз. — Он не из тех, кто ради забавы заставит искры из костра прыгать через кольцо.

Несмотря на уныние, Рэндал улыбнулся.

— Это верно, он не из таких. Но кто знает, когда он вернется? Может быть, через много месяцев. А что мне делать до тех пор?

Девочка склонила голову и внимательно всмотрелась в лицо друга.

— Для начала иди домой и хорошенько выспись. Ты в последние дни от усталости с ног валишься. Может быть, тебе нужен другой учитель. Мастер Лэрг тебе не подходит.

Шагая к плотницкой мастерской, Рэндал думал над словами девочки. До позднего вечера он не мог отделаться от тревожных мыслей. Мальчик лег в постель и долго лежал без сна, глядя, как ползет по полу серебристый лунный луч, и прислушиваясь к тихому шуму ночного города.

Наконец он заснул, беспокойно ворочаясь. И увидел сон.

В этом сне он шел по улицам Тарнсберга, точно так же, как: в тот день, когда впервые попал сюда. Он приблизился к открытой двери в «Смеющийся Грифон» и вошел в таверну. Зал был пуст, даже в очаге не пылал огонь. Мальчик поднялся по лестнице в ту самую комнату, где он остановился в свою первую ночь после приезда, и, не постучав, распахнул дверь.

Рэндал вошел в комнату — и очутился под открытым небом посреди толпы. Со всех сторон его окружали знатные господа, торговцы, волшебники в развевающихся мантиях. При виде мальчика они дружно поклонились и отступили на шаг. Рэндал обнаружил, что стоит на высокой горе, вздымающейся над Тарнсбергом, а у ног его, на берегу полукруглой бухты, раскинулся город.

Толпа пошла хороводом вокруг Рэндала, начала кружиться все быстрее и быстрее, очертания людей расплывались, и вот уже он не мог различить ни одного лица, ни одной фигуры — лишь вихрь смутных теней. Над вершиной горы повеял ветер, заголосил, завыл, будто стая диких зверей, оголодавших за долгую зиму.

Бешеный вихрь теней, кружащихся вокруг Рэндала на ревущем ветру, придвинулся, сомкнулся теснее и затем снова отдалился. Мальчик пытался разглядеть людей, но их лица расплывались, стоило ему взглянуть на них прямо в упор, хотя при взгляде искоса те казались отчетливыми и знакомыми.

«Наваждение!» — понял он и выкрикнул на Древнем Наречии слова, проясняющие зрение и открывающие истинный мир.

Едва последние звуки заклинания сорвались у него с языка, как он увидел, что у расплывчатых фигур вообще нет лиц. Вместо них красовались маски. Безликие тени кружились и плясали вокруг него, как; на чудовищном маскараде. Рэндал протянул руку и сорвал маску с ближайшего танцора — под ней оказалась другая маска, еще более безжизненная.

Откуда-то донесся странный шум — то ли громовый взрыв хохота, то ли оглушительный рев медной трубы, и толпа танцоров расступилась, открывая перед Рэндалом ярко освещенный проход в склоне горы. Свет манил мальчика, и он шагнул внутрь.

Шагнул — и снова очутился на улицах Тарнсберга. Но город изменился — теперь уже Мэдок не назвал бы его самым лучшим и светлым в стране. На улицах не было видно ни души, пустая булыжная мостовая тонула под грудами мусора.

Из темного переулка под ноги Рэндалу вывалился целый ворох грязного хлама. Он отшатнулся от вонючей груды, затем опять шагнул вперед. Среди рвани и сора его глаза различили книгу. Тяжелый том из школьной библиотеки валялся поверх кучи гниющих объедков; позолоченные страницы и разноцветные чернила блистали среди смрада и разложения, будто драгоценные камни.