Книга Вольная птица - Ронда Грей

Внутренне одобрив это направление поиска, Дасти принялась за сандвич.

— Отец мог пойти туда на разведку золота, — сказала она. — Жаль, что не могу сопровождать их.

— Он может находиться где угодно. У нас неменьший шанс найти его, чем у них.

Дасти не стала спорить. У сандвича с индюшатиной был вкус опилок, поэтому она скормила добрую его часть Коди.

— В грузовике есть еда для него, — упрекнул ее Мигель. — Тебе нужно подкрепиться. — Она бросила на него мрачный взгляд, а он улыбнулся. — Заботишься о своей независимости, а о себе нет. Ты почти ничего не ела вчера ночью, а утром даже булочки не попробовала. Ты явно нуждаешься в присмотре.

Дасти доела остатки сандвича.

— Поэтому ты и остался? — спросила она, прожевав большой кусок. — Чтобы присматривать за мной?

— Тебе не следует оставаться одной. — Он уже не улыбался. — Какой бы крутой ты ни была. Но если ты настаиваешь, я уеду.

Дасти уставилась на отражающую солнечный свет лужу у основания скалы. Она не знала, чего хочет от нее Мигель. Но лучше бы ему не уезжать. Ей доставляло удовольствие видеть среди незнакомцев его лицо, его сильное, мускулистое тело.

— Да нет, хорошо, что ты здесь. — Она взглянула на него с тревогой. — Но...

Мигель положил палец на ее губы.

— Никаких «но». Это все, что я хотел услышать.

Она открыла было рот, но он закрыл его своим. Поцелуй был столь нежным, что ей оставалось только насладиться им. Подняв голову, он с улыбкой погладил ее щеку.

— Смиритесь с моим присутствием, Дасти Роуз. — Он обнял ее за плечи и прижал к своей груди. — Расслабься, день сегодня будет долгим и трудным.

Лес оказался почти непроходимым. Утром Дасти разделась до майки. Но продираясь сквозь чащу, вынуждена была снова надеть свитер с длинными рукавами, чтобы уберечься от колючек. Несмотря на частые привалы, к концу дня она чувствовала себя совершенно измочаленной и зауважала еще больше пожилых добровольцев.

Когда они вернулись в лагерь, под деревьями уже сгустились сумерки. Дасти поспешила к всадникам, грузившим лошадей в трейлеры.

— Вы нашли что-нибудь? — спросила она, но добровольцы лишь печально качали головами, отводили глаза и продолжали грузить лошадей.

Дасти ошеломленно смотрела на них. Все в ней кричало: «Продолжайте поиски!» Но здравый смысл подсказывал, что они не смогут искать в темноте. Подошедший Мигель обнял ее за талию, но она не желала поддаваться слабости.

К ней подошел Том Пауэл и мягко сказал:

— Я пошлю несколько джипов на ночное патрулирование верхних троп, а на рассвете мы расширим район поиска.

Вдвоем они повели ее к вездеходу Мигеля. Она шагала как автомат. Еще одна ночь. Еще одну долгую холодную ночь отец вынужден будет провести в одиночестве, быть может, раненый, даже без спального мешка.

— А что с грузовиком отца? — Тонкий лучик надежды промелькнул в ее затуманенном мозгу. — Сержант сообщил что-нибудь?

Они нашли Кели у цистерны с водой. Он благодарил добровольцев и просил их вернуться наутро. Дасти также поблагодарила их.

— Следов взлома грузовика не обнаружено, — сообщил сержант после их ухода. — Но замки на шкафах были сбиты, и все его имущество тщательно обыскано. Вы же не думаете, что он оставил бы открытым свой автофургон?

— Не оставил, если бы собирался уйти надолго, — вздохнула Дасти. Все ей казалось лишенным всякого смысла.

— Не заглянете ли сегодня в управление, чтобы посмотреть, не пропало ли что-нибудь еще? Или оставим это на завтра?

— Сейчас же, — ответила Дасти.

Может, она найдет какое-либо объяснение поведению, необычному даже для ее эксцентричного отца?

8

Дасти споткнулась на ступеньках крыльца полицейского управления и обязательно упала бы, если бы ее не поддержал Мигель. При виде вещей отца — осыпанных порошком для снятия отпечатков пальцев, снабженных бирками, выложенных на длинном столе под холодным светом флюоресцентных ламп — она не выдержала. Ее сначала бросило в жар, потом в холод, и свет померк в глазах. В себя она пришла от резкого запаха нашатыря. Над ней склонились Мигель и сержант Кели.

Я упала в обморок. Но я соберусь с силами, сяду за этот стол и осмотрю каждую вещь на нем. Она прочитала свое письмо, в котором подтверждала, что будет свободна в первую неделю сентября... и не обнаружила сердитого письма, которое отправила отцу, когда он не приехал в Моаб. Оно оказалось среди корреспонденции, изъятой полицией из его почтового ящика и оставшейся невостребованной, — он уже исчез.

Она едва не потеряла контроль над собой, осознав свою вину: почему она не заявила о его исчезновении в тот день, когда он не появился в Моабе? Мигель схватил уже нюхательную соль, но она оттолкнула его руку и продолжила осмотр. Кроме спального мешка и рюкзака не хватало револьвера и охотничьего ружья, а также компаса, бинокля, его дневников и кое-чего из одежды.

Тонкий знаток природы, Джек вел подробные записи и делился своими открытиями с правительственными и частными экологическими организациями. Когда у него под рукой оказывалась пишущая машинка, он писал статьи для журналов и даже поговаривал о книге. Его дневники вряд ли пригодились бы кому-либо: он выработал свою собственную скоропись, и никто не разобрал бы его каракули.

Хотелось верить, что отсутствующие вещи он забрал с собой и сейчас расположился лагерем где-то в горах. Однако старые вопросы продолжали преследовать ее. Почему Коди не с ним? Почему он не свернул свой лагерь и не запер фургон? Почему не сообщил ей об отмене их встречи?

Кели тоже был озадачен. Зачем кому-то было красть вещи столь малоценные и столь легко опознаваемые? Разве что, размышлял он вслух, дневники содержали ценные сведения и Джека увели для их расшифровки?

Золото вряд ли могло послужить поводом. Горнорудные компании не раз присылали в Пайнкрик изыскателей и давно определили, что прибыль могла быть обеспечена только добычей с применением технологии микровзрывов или цианидового выщелачивания, а местные «зеленые» выступили против.

Дасти сообщила сержанту, что Джек детально описывал найденные им памятники индейской культуры, представляющие «золотое дно» для беспринципных кладоискателей. Но кому в Аризоне известно о них?

Каждая новая версия ставила новые вопросы, и усилия Дасти дать на них ответы измотали ее физически и эмоционально. Сержант Кели, тоже изрядно уставший, решил закончить на этом. С помощью Мигеля она забралась в кабину, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Коди ткнулся носом в ее ладонь и подсунул под нее свою морду, но у Дасти не было сил даже потрепать его.

Сев за руль и включив зажигание, Мигель не спросил, куда отвезти её. Да если бы и спросил, она бы не ответила.

— Сейчас примешь горячую ванну, поешь супу с маисовыми лепешками и оживешь, — сказал он, остановив машину. Она открыла глаза и бессмысленно уставилась на него, потом сообразила, что они приехали к нему. Коди выпрыгнул первым, и Дасти инстинктивно последовала за ним, но двигалась вяло, едва переставляя ноги.