Книга Раб своей возлюбленной - Ронда Грей

— Тина еще не готова принимать друзей, — словно извиняясь, сообщил Сидней.

— Жаль. Я всегда любила ее, ты знаешь. Представляю, как тяжело приходится вам обоим. — Дженет помедлила. — Все еще никаких признаков выздоровления?

— Нет, — коротко ответил Сидней.

— Подумать только, сегодня проводится вечер, который помогла организовать Тина!

— К счастью, она об этом не знает.

— Вот как? А я полагала, что ты решил посетить галерею именно по этой причине.

Сидней нахмурился. Конечно, Дженет его подруга, а с тех пор, как он женился, она стала подругой и Кристины. Но Сиднею не хотелось рассказывать Дженет о том, что он идет на сегодняшний вечер только для того, чтобы доказать жене, что у каждого из них своя жизнь.

К тому же это такая глупость! Ведь можно было просто остаться дома и попросить миссис Джефферсон принести ужин в кабинет.

— На самом деле, — произнес Сидней в трубку, — я сам не понимаю, что побудило меня принять приглашение. Провести вечер, поглощая бутерброды и разглядывая мазню какого-то, с позволения сказать, художника, которому больше нужна хорошая ванна, чем кисть…

— Это кот Флаффи, — вставила Дженет.

— Какой кот, о чем ты говоришь? — не понял Сидней.

— Автор представленных в галерее картин — кот. Многие журналы две недели назад превозносили его успехи. Благотворительный вечер устроен в его честь.

— Невероятно! — рассмеялся Сидней.

— Критики признают у Флаффи несомненный талант.

— Что-то мне расхотелось идти на прием… — начал было Сидней, но Дженет не дала ему договорить.

— Кроме всего прочего, там будет сенатор Моулди и другие очень видные лица. Ты дружен со многими из них.

— С некоторыми я всего лишь знаком, — поправил Сидней.

— В любом случае тебе не помешает немного развлечься, — убедительно произнесла Дженет. — Последний месяц выдался трудным для тебя.

С этим нельзя было не согласиться. Кроме адвоката лишь одна Дженет знала о том, что они с Кристиной собираются развестись. Правда, детали не были ей известны.

Временами Сидней заезжал к Дженет домой, потому что ему было необходимо поделиться с кем-нибудь своими горькими мыслями. Дженет наливала Сиднею чашку кофе, добавляла немного коньяку и усаживалась напротив в глубокое кожаное кресло. При этом полы ее халата расходились, обнажая колени, но, поглощенная беседой с Сиднеем, она не обращала внимания на подобные мелочи!

Дженет вообще была довольно рассеянной. Она не обращала внимания и на то, что Сидней чувствовал себя неловко, когда она наклонялась над столом, позабыв, что на ней платье с глубоким вырезом.

Если бы речь шла о другой женщине, Сидней мог бы предположить, что все это проделывается умышленно. Но Дженет хотя и была весьма привлекательной женщиной, с ним совершенно не кокетничала. Это, правда, не распространялось на других мужчин. В свое время она произвела сильное впечатление на Майка, личного секретаря Сиднея. Едва познакомившись с Дженет, бедняга потерял голову и бывал на седьмом небе от счастья, когда холодная красавица позволяла ему пригласить ее в ресторан или еще куда-нибудь.

Когда Сидней женился, именно Дженет помогла Кристине поскорее освоиться в новом для нее окружении. В то время ни Дженет, ни Сидней не знали, что Кристина не нуждается в подобной помощи.

Вспомнив о жене, Сидней почувствовал, что его настроение окончательно испортилось.

— И все же, Нетти, — произнес он, — что, если я вызову Майка и предложу ему пойти с тобой на прием?

— Видишь ли, Сид, мы с Майком слегка повздорили на днях, и сейчас в качестве наказания я не встречаюсь с ним, — скромно пояснила Дженет.

— Ну что же, видно, ничего иного не остается! — вздохнул Сидней. — Вечером я заеду за тобой.

— Чудесно! — воскликнула Дженет. — Уверена, что мы прекрасно проведем время.

— Надеюсь, — с сомнением в голосе произнес Сидней.

Самые худшие ожидания Сиднея полностью оправдались. Бутерброды и тосты, предлагавшиеся гостям, давно потеряли свежесть, шампанское имело отвратительный привкус, а кот Флаффи… Впрочем, кот был не так уж плох.

Пушистый, с огромными желтыми глазами, он весьма солидно выглядел с черным галстуком-бабочкой. Флаффи с достоинством восседал на руках хозяйки, щуплой дамы в мелких кудряшках, и невозмутимо принимал знаки всеобщего внимания.

Главный зал галереи был увешан произведениями Флаффи. На всех картинах были изображены пересекающиеся под разными углами полосы, сделанные разноцветными акварельными красками. Кое-где они для разнообразия были украшены пятнами и следами разлетающихся брызг. Все картины имели отпечаток лапы мастера, а иногда — даже всех четырех.

Гости всерьез обсуждали достоинства и недостатки выставленных работ. Даже Дженет не оставалась равнодушной. Хотя скорее всего она лукавила. Дженет была слишком умна, чтобы проглотить подобную наживку. Тем не менее она восхищенно разглядывала картины, сверяясь с комментариями в зажатом в руке проспекте выставки, а затем терпеливо выстояла небольшую очередь желающих лично погладить художника по шерстке.

Сидней стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Трудно было представить себе, что Кристина принимала участие в организации этой выставки, даже несмотря на то, что за последнее время она успешно усвоила многие привычки богатых бездельников. Прежде моя жена относилась к таким приемам по-другому, подумал Сидней.

Впервые они посетили похожую выставку через пару месяцев после свадьбы. Одной из основных причин выхода в свет было желание Сиднея показать всем знакомым свою восхитительную жену.

— Как я должна одеться? — озабоченно спросила Кристина.

Сидней поцеловал ее и заверил, что она будет прекрасна в любом наряде.

Так и вышло. Кристина надела ярко-розовое, облегающее фигуру платье. Ее темные кудри свободно лежали на плечах, и она была самой заметной женщиной в зале. Кристина опиралась на руку мужа и старалась изобразить восхищение по поводу собранных на выставке деревянных солонок.

Сидней и Кристина ходили по залам, разглядывая солонки самых замысловатых форм. У одного из стендов Сидней наклонился к жене и прошептал, что, когда они вернутся в дом на севере Калифорнии, он соберет все имеющиеся там солонки и отправит их в дар музею. Не сдержавшись, Кристина громко рассмеялась, и ей пришлось спрятать лицо на груди мужа.

Сердце Сиднея пронзила острая боль. Что толку предаваться бессмысленным воспоминаниям? Все это происходило давным-давно, к тому же было лишь иллюзией, потому что сама Кристина оказалась ненастоящей.

Если бы можно было забыть ее прежний образ, ее милый голос…

— Добрый вечер, Сид! — тихо прозвучало рядом, но сила воздействия этого голоса была такова, что у Сиднея перехватило дыхание.