Книга Фредерика - Джорджет Хейер

– Я не имею в виду сопровождающую ее женщину, милорд. Но есть еще трое, которым, по-моему, лучше подождать в библиотеке, чем в гостиной.

Зная своего дворецкого с детских лет, Элверстоук не впал в заблуждение, предположив, будто неизвестные лица принадлежат к профессорскому сословию. Другим, не столь близко знакомым с Уикеном, его лицо могло бы показаться непроницаемым, как у сфинкса, но маркизу сразу стало ясно, что он крайне неодобрительно относится к «свите» мисс Мерривилл.

– Кто они? – спросил Элверстоук.

– Боюсь, милорд, что я не в состоянии вам ответить, хотя двое из них, судя по облачению, занимают какое-то официальное, правда самое низкое, положение.

– Господи! – воскликнул Элверстоук.

– Кроме того, там еще собака – и очень большая. Я не смог распознать породу.

– Интересно, какого дьявола… – Маркиз оборвал фразу. – Что-то подсказывает мне, Уикен, что в библиотеке меня подстерегает опасность!

– О нет, милорд, – заверил его дворецкий. – Собака явно не злая.

Он распахнул дверь в библиотеку и придержал ее, пропуская Элверстоука. После этого дворецкий испытал легкий шок, ибо, когда маркиз задержался у порога, окидывая взглядом присутствующих, Лафра, лежавший у ног Фредерики, признал в нем дружелюбного визитера, чьи волшебные пальцы точно нашли у него на спине то место, которое он не мог почесать сам. Вскочив на ноги, пес с громким лаем бросился вперед. Уикен быстро понял, что собака не собирается нападать на маркиза, но леди с продолговатым лицом, не замечая прижатых ушей и бешено вращающегося хвоста Лафры, завопила, призывая всех в свидетели, что она с самого начала требовала застрелить свирепое животное.

– Спасибо! – сказал маркиз, пытаясь умерить пыл Лафры. – Я тебе очень признателен, но этого довольно! Лежать, Лафра! Лежать!

Сторожа парка обменялись многозначительным взглядом – собака, несомненно, принадлежала маркизу. Фредерика, чувствуя, что Лафра сделал достаточно, чтобы искупить свое плохое поведение, встала и направилась к Элверстоуку со словами:

– Вы не представляете, кузен, как я рада, что застала вас дома! Ваша неугомонная собака втравила меня в жуткую переделку! Больше я никогда не стану ее прогуливать!

К ее глубочайшему облегчению, маркиз не стал делать комментариев, а всего лишь промолвил, наклонившись, чтобы погладить Лафру:

– Вы пугаете меня, Фредерика. Что он натворил?

Три человека заговорили одновременно, но маркиз прервал их:

– Пожалуйста, не все сразу, если вы хотите, чтобы я понял, в чем дело.

Фредерика и пастух умолкли, но пожилая леди была сделана из более твердого материала. Она заявила, что не верит ни единому слову о «барселонских колли» и что можно ожидать чего угодно, если уже нельзя пойти в парк подышать воздухом, не подвергаясь при этом нападению злобных собак.

Маркиз прибегнул к своему самому смертоносному оружию – поднес к глазу монокль. Многие сильные мужчины отступали, когда он смотрел на них через это стекло. Пожилая леди не отступила, но слова замерли у нее на языке.

– Вы должны простить мне мою прискорбно короткую память, мэм, – заговорил Элверстоук, – но я не припоминаю, чтобы имел удовольствие быть с вами знакомым. Пожалуйста, кузина, представьте меня.

Фредерика, быстро пересмотревшая первоначальное неблагоприятное мнение о нем, сразу же отозвалась:

– Не могу, потому что я не знаю, кто она и зачем пришла сюда. Разве только удостовериться, что вы в самом деле мой кузен, в чем она, кажется, сомневалась.

– Это не кажется мне вполне адекватной причиной, – заметил маркиз. – Однако, если по какому-то непонятному мне поводу вы нуждались в подтверждении этого факта, мэм, то вы его имеете. Мисс Мерривилл и я действительно кузены.

– Это меня не интересует, милорд! – покраснев, ответила пожилая леди. – Более того, я не пришла бы сюда, если бы не считала это своим долгом и не увидела, что, как только мисс Мерривилл упомянула о своем кузене-маркизе, эти два подхалима были готовы позволить свирепой зверюге набрасываться в парке на кого угодно!

Сторожа издали протестующие возгласы, но маркиз не обратил на них внимания.

– Я понятия не имел, что пес настолько опасен, – сказал он. – Надеюсь, мэм, вы не пострадали?

– Я не говорила, что он напал на меня! Но…

– Он ни на кого не нападал! – вмешалась Фредерика.

– Неужели? А разве он не сбил с ног маленького мальчика и не напугал до смерти других бедных малюток?

Фредерика рассмеялась:

– Лафра никого не сбивал с ног! Действительно, дети сначала его испугались, но, когда поняли, что он просто хочет с ними поиграть, сразу пришли в себя и даже просили меня завтра привести его в парк снова!

– Зато он напал на моих коров! – вмешался пастух. – А вы сказали, мисс, будто он хотел их пасти, так как этому его учили в Испании! Ничему такому его никогда не учили! Сам я в Испании не бывал и не жалею об этом, потому что не шибко люблю иностранцев, но коровы во всем мире остаются коровами, и даже невежественный язычник не стал бы учить собаку распугивать стадо, как сделала эта поганая псина! Мистер Манслоу говорит, что она дворняга, прошу прощения, сэр, – но только я знаю, что это не колли: ни барселонская, ни какая еще!

Младший сторож, вертя в руках шляпу и бросая умоляющие взгляды на маркиза, сказал, что никого не хотел оскорбить, но мисс заявила, будто пес – барселонский колли, а он этому ни за что не поверит, кто бы ему такое ни говорил.

– Еще бы! – воскликнул маркиз. – Разумеется, вы правы! – Обернувшись к Фредерике, он добавил скучающим тоном: – До чего же вы забывчивы, кузина! Он не колли, а гончая, и не из Барселоны, а из Белуджистана! Бе-лу-джи-стан, Фредерика!

– Господи, ну конечно! Как глупо с моей стороны! – не слишком уверенно отозвалась Фредерика.

Казалось, оба сторожа нашли приемлемыми объяснения его лордства. Старший благоразумно заявил, что теперь ему все понятно, а младший напомнил остальным, как он с самого начала не поверил в испанское происхождение собаки. Но пастух явно не был удовлетворен, а пожилая леди резко заявила:

– Я не верю, что такое место существует!

– Конечно существует! – ответил Элверстоук, подходя к окну и поворачивая один из стоящих там двух глобусов. – Подойдите и взгляните сами!

Все последовали приглашению, а Фредерика с упреком промолвила:

– Если бы вы предупредили меня, что это в Азии, кузен!

– Ах, в Азии! – воскликнул старший сторож, радуясь, что его просветили. – Значит, это индийская собака.

– Ну, не совсем, – отозвалась Фредерика. – По крайней мере, я так не думаю. Но Белуджистан где-то рядом с Индией. Это очень дикая местность, и собаку пришлось вывозить контрабандой, так как туземцы настроены враждебно. Вот почему я сказала, что это очень редкая порода. Лафра – единственная белуджистанская гончая в Англии, не так ли, кузен?