Книга Зеленый ужас - Эдгар Уоллес

— Но чего ради вы этого добиваетесь? — допытывалась Олива, но вопрос её остался без ответа.

Автомобиль вёз их в предместья. Наконец они свернули с дороги и выехали в освещенные фонарем ворота.

Машина остановилась перед домом, погруженным во мрак. Гардинг вышел и подал ей руку. Дверь отворилась, и они оказались в старомодную переднюю. В человеке, который впустил их в дом, она опознала одного из нападавших. Он был бледен, скулы его выдавались, коротко подстриженные волосы топорщились, а на лице были маленькие черные усики.

— Я не буду знакомить вас с ним, — заявил доктор. — Можете называть его Грегори. А как его зовут на самом деле вас не касается.

Тот, кого звали Грегори, улыбнулся и повел её в соседнюю комнату.

— Это столовая, — сказал Грегори. — Именно здесь произойдет церемония венчания. Ваша комната расположена над ней. К сожалению, я не смог найти для вас горничную, но полагаю, что, чем меньше будет болтовни обо всем этом, тем лучше. Вам придется самой заботиться о себе.

Наверху Олива, войдя в предназначавшуюся ей комнату, обратила внимание на окно, занавешенное плотной шторой.

— Окно снабжено решеткой, — сказал доктор, перехватив её взгляд. — Когда‑то эта комната была детской. Хочу заметить, что дом этот очень старый и половицы скрипят при каждом шаге. Поскольку большую часть времени я собираюсь проводить в столовой, вы сообразите, что убежать отсюда вам будет нелегко.

Комната была обставлена тщательно и располагала всем необходимым.

— Радуйтесь, мисс. Вам досталась единственная комната в этом доме, к которой примыкает ванная, — сказал Грегори и, заперев за собой дверь, оставил Оливу наедине с её мыслями.

12

Для Белла, Китсона и полицейского инспектора Мак‑Нортона исчезновение Оливы явилось полнейшей загадкой.

— Вы действительно уверены в том, что слышали её голос? — не в первый раз спросил инспектор у недоумевающего Белла.

— Уверен, — ответил Белл. — Так же уверен, как и в том, что я почувствовал запах эфира.

— Быть может, она пользовалась эфиром для каких‑нибудь иных целей? Женщины иногда используют его, например, для чистки перчаток…

— Возможно, что вы правы. Но голос её я всё же слышал. Пока что я не страдаю галлюцинациями.

Белл свистнул.

Из мрака вынырнул силуэт полисмена.

— Фенсон, — сказал ему Белл, — вы не должны спускать глаз с этого дома. Если к дому подойдет автомобиль, то не допустите, чтобы в него погрузили какой‑нибудь пакет, прежде чем вы не убедитесь, что в нем не находится мисс Крессуелл. Если понадобится, можете применить оружие. Я знаю, что в Лондоне это не принято, но на этот раз мне простительно позволить себе несколько вольное обращение с за‑коном, — обратился он к Мак‑Нортону.

— Пожалуй, — добродушно ответил инспектор.

— А теперь куда? — осведомился Китсон.

— Теперь мы пойдем к человеку, который может нас просветить по части имеющихся у Гардинга квартир.

— А разве у него их несколько?

— Вот уже почти полгода как он снимает в аренду дома и квартиры. Арендные договоры подписывают подставные лица, и совершенно невозможно установить, к каким именно договорам причастен наш милейший доктор.

— А вам известно, какие дома он арендовал?

— Нет. Разве я вам не говорил, что Гардинг очень хитер? Дважды я нападал на след, и в обоих случаях сделка не состоялась и переговоры были прерваны.

— Но к чему ему такое количество домов и квартир?

— В один прекрасный день мы и это выясним, — многозначительно пообещал Белл. — И вот что я вам скажу. Ни здесь, ни в Америке, ни в какой‑нибудь другой стране вы не найдете ни одного научного работника, выбитого из колеи преступлением или пьянством, который не работал бы на Гардинга. А сейчас вы должны извинить меня, я покидаю вас.

— И вы не хотите нашей помощи? — осведомился инспектор.

— Пока что нет, — улыбнулся Белл. — С профессором я пожалуй, справлюсь, сам.

* * *

На южном берегу Темзы в малонаселенном квартале, расположенном недалеко от станции Ватерлоо, стоят запущенные старые дома и дома‑блоки новой постройки, лишенные одного — красоты. Квартиры в этих домах имеют двоякое преимущество: во‑первых, они дешевы, а во‑вторых, расположены в самом центре Лондона.

Немногие из расположенных здесь домиков были особняками. Нечасто случалось, чтобы какая‑нибудь семья занимала в них целый этаж.

В подвале одного из этих домов жили два человека, совершенно непохожие друг на друга. В этом помещении было очень мало обстановки. Около окна, стояла походная кровать. Потрепанная занавеска скрывала от глаз вторую каморку, в которой, по‑видимому, спал один из мужчин. Керосиновая лампа скудно освещала стол, за которым они работали.

Старший из мужчин склонился над микроскопом и время от времени отрывался от наблюдений, для того чтобы сделать кое‑какие записи. Это был не кто иной, как большеголовый профессор Сперанца.

Напротив него сидел человек совсем иного рода: он был высокого роста, худ и производил впечатление аскета, гладко выбритое лицо, тонкие черты подчеркивали его принадлежность к людям определенной степени духовного развития. На нем была сорочка без воротника, шея была обнажена. Время от времени он поднимал голову, внимательно смотрел на профессора и снова углублялся в чтение. Стук в дверь нарушил молчание мужчин.

— Вы ожидаете гостей, профессор? — спросил аскет по‑итальянски.

— Нет, нет, — ответил старик. — Кто ко мне придет? Хотя вспомнил — хотела прийти синьора.

Он подкрался к двери и отпер её. К его удивлению, на пороге комнаты стоял Белл.

— Надеюсь, не помешал? — вежливо осведомился детектив.

— Мой приятель, — объяснил своему соседу Сперанца. — Я не знал, что вы находить мой адрес.

— Представь меня, — холодно заметил сидевший у стола.

— Мой приятель мистер Манн.

— Мистер Манн? — переспросил Белл и протянул руку. — А меня зовут Белл.

— Ищейка? — Манн испытующе оглядел Белла.

— Детектив! — улыбнулся Белл. — Во всяком случае не в том смысле, какой вы обычно вкладываете в эту профессию. А к тому же я здесь по частому делу.

— С этим я готов согласиться, — холодно заметил Манн, — иначе бы вы явились сюда в сопровождении нескольких ваших людей. Во избежание недоразумений в будущем вынужден вам сообщить, что я являюсь представителем преступного мира. Обстоятельство, на которое вечно жалуется наш общий друг профессор.

Профессор снова углубился в свою работу, а Белл заговорил с Манном по‑английски.