Книга Назад в юность - Александр Сапаров

И я сказал, чтобы Ира не волновалась, она ведь сможет поступить и с тройкой. Этот намек на отца превратил ее практически в фурию. Она наговорила мне массу гадостей, лучшей из которых было «малолетний засранец», и гордо удалилась.

Вот так легко рассыпались мои планы подняться в элиту страны через родственников планируемой жены.

Но молодое тело не давало мне зациклиться на неприятностях, и я решил, что три дня перед сочинением проведу на рыбалке. К тому же на листах бумаги, спертых из аудитории во время экзаменов, у меня уже написано три варианта сочинения, хотя бы одна из тем должна присутствовать на экзамене. Все три проверила мамина подруга-филолог и, исписанные массой замечаний, вернула с заключением: «Для экзамена сойдет».

Дело в том, что за свою первую жизнь я так и не научился правильно писать. Конечно, медицинские заключения, истории болезни и различные официальные документы были отработаны до автоматизма, но вот сочинение – это что-то. И у меня нет совершенно никакой уверенности, что я смогу написать его на абсолютно необходимую пятерку, отсюда все мои ухищрения. К тому же мой пресловутый медицинский почерк, в котором я сам через день уже ничего не мог разобрать, здорово упрощал всякие проверки, потому что любой проверяющий, кинув тоскливый взгляд на мои карты, откладывал их в сторону и выбирал карты врачей, написанные читаемым почерком.

Рыбалка прошла не очень: наверное, подсознательно я все же боялся этого дурацкого сочинения. Тем не менее в день экзамена наши сильно поредевшие ряды абитуриентов заняли места в большой аудитории. На доске написали темы сочинений.

Ура! Даже две темы, которые у меня уже написаны, присутствовали в списке.

Посидев с час и набросав черновик, я встал и начал прогуливаться между рядами столов с листами черновика в руках.

На вопрос преподавателя, в чем дело, я сообщил, что так мне легче думается. И когда я пару раз прошелся туда-обратно, листки черновика вылетели у меня из рук вместе с теми, что были под курткой, и закрыли пол в проходе. Я с извинением собрал все листки, сел на место и в оставшееся время собирал нужные листки готового сочинения.

Часть вторая

Наконец наступил торжественный день. Я пошел смотреть списки поступивших. Себя я обнаружил, как обычно, в начале списка благодаря фамилии. Я был третьим. Пройдя чуть дальше по списку, увидел там и фамилию Иры, хотя на сочинении я ее что-то не приметил.

Когда вернулся домой, вся моя семья была в сборе. Отцу поручили торжественную часть.

– Сергей, ты нас поразил. Я бы никогда не подумал, что мой сын, который еще в прошлом году играл в лапту во дворе и дрался с мальчишками, в этом году закончит экстерном школу, да еще и поступит на медицинский факультет. А уж как изменилось твое поведение – мы тебя просто не узнаем. Но, признаюсь, нам нравятся перемены в тебе. И мы приготовили тебе подарок. К сожалению, в этом году ты еще не сможешь им пользоваться. Но в декабре тебе уже исполнится шестнадцать лет, и ты сможешь сдать на права и водить мотоцикл. Выйдем во двор, я тебе кое-что покажу.

После речи отца, спускаясь во двор, я примерно представлял, что увижу. И действительно, посреди двора стояла, сверкая на солнце свежей блестящей краской и никелированными боками двигателя, мечта моего первого детства.

– «Ява-250». Сколько раз я мечтал, что я сяду на кожаное сиденье, поверну ручку газа, и мне навстречу полетит серая полоса асфальта.

Но, увы, в первой жизни так не получилось. Сразу после десятого класса я уехал в Ленинград и каким-то чудом поступил в ВМА. А после второго курса заболела мама, и уже всем стало не до мотоциклов. Она перенесла операцию субтотальной резекции желудка, и вроде бы все налаживалось. Однако, несмотря на проводимое облучение на только что установленном в онкодиспансере «Рокусе» и химиотерапию, у мамы пошли метастазы. Последние два года она просто существовала, жила на наркотиках. И вместе с ней мучился отец, который к тому времени уже ушел в отставку и работал в спортивной школе тренером по лыжам. И гори все синим пламенем, но в первую очередь я должен сделать так, чтобы моя мама в этой жизни жила столько, сколько смогла бы прожить без своей болезни в моей первой жизни!

Сейчас я подошел к облепленному пацанами нашего двора мотоциклу и, изображая огромную радость, уселся на сиденье.

– Папа, там все заправлено? – спросил я.

– Да, конечно. Приятель приехал на нем из дома.

Привычным движением я нажал на кикстартер, покрутил ручку газа, проверяя обороты и выжав сцепление, включил первую передачу и, медленно отжимая сцепление, плавно поехал вокруг двора. Сделав пару кругов, остановился.

Отец смотрел на меня, вопросительно подняв брови:

– Ну и как это ты объяснишь? Откуда у тебя таланты неизвестные прорезались?

– Ну, папа, ты что думаешь, это первый мотоцикл, на который я сел?! Я уж год как научился. Послушай, я ведь, наверное, поеду к бабушке до начала сентября. Давай мы туда мотоцикл увезем? Там ведь все равно ГАИ не бывает, они по грунтовке свои «волги» гробить не захотят, да и на «уралах» по пыли ездить тоже не очень. А весной я его оттуда заберу, буду ездить на учебу. А пока на рыбалку, да и просто так потренироваться, все-таки почти полмесяца еще отдыхать.

И вот потянулись две недели праздности. После того, как волей неведомой силы я очутился в своем юном теле, у меня практически не было времени остановиться и по-настоящему поразмыслить над происходящим.

Вот я сейчас начну учиться на медицинском факультете и, когда его окончу, вновь, как и в прошлой жизни, стану врачом. Конечно, жизнь военного и гражданского врача различается, как небо и земля, но тем не менее я останусь врачом. И что же мне это дает? Как попасть в Кремль и получить такое влияние на руководство страны, чтобы оно не только изменилось само, но и изменило курс, который приведет через тридцать лет к развалу великой страны?

А в Кремль можно попасть, только если сам будешь там работать. Итак, моя цель на данный момент – Кремлевская больница, а уже там буду думать, как поступать дальше.

Кроме того, необходимо, чтобы через два года мама обязательно решила обследоваться. Зная ее характер, могу представить, как это будет непросто. В таких размышлениях проходили дни и недели.

Как-то возвращаясь с рыбалки, я вышел из лодки, и меня окликнул знакомый голос. Я обернулся и увидел моего теперь уже бывшего директора школы Исаака Наумовича. Тот стоял босиком, с подвернутыми вверх брюками, в расстегнутой рубашке и в соломенной шляпе. Рядом с ним была пожилая женщина, по-видимому его жена. Он с улыбкой повторил:

– Здравствуй, Сережа! Очень рад тебя увидеть, наслышан о твоих приключениях.

– Исаак Наумович, здравствуйте! А вы-то здесь какими судьбами?

– Да мы с Полиной Петровной сняли комнатку в домике вон там.

Он показал на дом, стоявший на другой стороне залива, как раз напротив мыса, на котором располагалась наша деревня.