Книга Мститель - Фредерик Форсайт

Осенью, за год до окончания колледжа, он подал заявление о приеме в Фордэмскую юридическую школу. Формально являясь факультетом университета, школа располагалась на другом берегу реки, на Манхэттене, и имела свою администрацию. Поступить в нее было куда сложнее, чем в колледж: на одно место претендовали намного больше выпускников колледжей.

Поступление в Юридическую школу означало еще три года учебы после выпускной церемонии 1975 года, получение диплома юриста, сдачу экзаменов в адвокатской коллегии и, наконец, право практиковать на территории штата Нью-Йорк.

Личное собеседование с соискателями не проводилось, зато требовалась куча бумаг. В том числе школьные оценки, начиная с начальной школы, которые оставляли желать лучшего, оценки по всем курсам, пройденным за три года, сплошь отличные, характеристика и рекомендация от куратора текущего курса, самые положительные. Среди бумаг лежало и ДС-214.

Он попал в шорт-лист, который и рассматривала приемная комиссия, собравшаяся, чтобы сделать окончательный выбор. Состояла комиссия из шести человек, а возглавлял ее профессор Говард Келл семидесяти семи лет от роду, умница, заслуженный профессор в отставке, патриарх Юридической школы.

Когда отбор подошел к концу, на одно оставшееся место остались двое претендентов, в том числе Декстер. Разгорелись жаркие дебаты. В какой-то момент профессор Келл поднялся с кресла, которое стояло во главе стола, и отошел к окну. Уставился на синее небо. К нему подошел коллега.

– Трудный случай, Говард? Кому вы хотите отдать предпочтение?

Старик показал коллеге бумагу, которую держал в руке. Член комиссии прочитал список наград и присвистнул.

– Он получил их все до того, как ему исполнился двадцать один год, – напомнил профессор.

– Что же он там делал, черт побери?

– Зарабатывал право учиться на этом факультете, вот что, – ответил профессор.

Двое мужчин вернулись к столу и проголосовали. Голоса разделились поровну, три на три, но в таких случаях голос председателя комиссии удваивался. Oн объяснил свой выбор. ДС-214 пошло по рукам.

– А вдруг он склонен к насилию? – запротестовал политически корректный заместитель декана по учебной работе.

– О, я на это надеюсь, – ответил профессор Келл. – Не хотелось бы думать, что нынче награждают за так.

Кел Декстер узнал о том, что принят в Юридическую школу, через два дня. Он и Анджела лежали в постели, он гладил ее растущий живот и говорил о том дне, когда он станет богатым адвокатом и они купят дом в Уэстчестере или округе Фэрфилд.

Их дочь Аманда Джейн родилась ранней весной 1975 года. При родах возникли осложнения. Хирург делал все, что мог, но его усилия ни к чему не привели. Отныне у них могли появиться только приемные дети, но не свои. Духовник семьи Анджелы сказал ей, что такова воля господа и она должна принять его волю.

Тем же летом Кел закончил колледж в пятерке лучших, а осенью начал учиться в Юридической школе. Было трудно, но дружная семья Мароцци пришла на помощь. Мать сидела с Амандой Джейн, чтобы Анджела могла выйти на работу. Кел хотел остаться на дневном отделении и не переходить на вечернее, чтобы не удлинять учебу еще на год.

Первые два лета он работал на стройках, а на третье его взяли в пользующуюся высокой репутацией манхэттенскую юридическую фирму «Хонимен Флейшер».

Фордэм поддерживал тесные связи со своими выпускниками, а трое старших партнеров в «Хонимен Флейшер» в разные годы закончили Фордэмскую юридическую школу. Так что по просьбе куратора Декстера его взяли стажером.

Зимой 1978 умер отец Кела. Их отношения охладели после его возвращения из Вьетнама, потому что старший Декстер не мог понять, почему его сын не хочет вернуться на строительную площадку и до конца жизни носить на голове защитную каску. Но он и Анджела съездили к его отцу в гости, заняв семейный автомобиль Мароцци, чтобы показать Декстеру его единственную внучку.

Умер он мгновенно. Обширный инфаркт прямо на строительной площадке. На скромные похороны Кел поехал один. Он надеялся, что отец сможет присутствовать на его выпускной церемонии, будет гордиться сыном, получившим высшее образование, но не сложилось.

Тем же летом он закончил Фордэмскую юридическую школу, сдал экзамен в коллегию адвокатов, и его взяли, пусть и на низкую должность, в «Хонимен Флейшер». Впервые после возвращения из армии семь лет тому назад он пошел на работу.

Юридическая фирма «Хонимен Флейшер» гордилась своим либерализмом, избегала контактов с республиканцами, доказывала на деле возможность существования социально ориентированной частной компании, обеспечивала бесплатную юридическую помощь беднякам и наиболее беззащитным слоям общества.

При этом старшие партнеры не видели необходимости в раздувании штата, и их команда состояла из нескольких низкооплачиваемых новичков. Так что осенью 1978 года Кел Декстер начинал работу в «Хонимен Флейшер» со смешных для дипломированного юриста денег.

Но Декстер не жаловался. На жизнь, пусть со скрипом, хватало, зато, поскольку приходилось быть на подхвате, он набирался опыта по самому широкому спектру юридических дел, а не замыкался на каком-то одном узком сегменте, потому что готовил материалы для защиты в самых разных процессах.

Уже под самую зиму секретарша заглянула в его крохотную каморку-кабинет и протянула ему папку с документами.

– Что это? – спросил он.

– Иммиграционная кассация, – ответила она. – Роджер говорит, что не может этим заняться.

Руководитель департамента, конечно же, снимал сливки. А иммиграционные дела тянули разве что на обезжиренное молоко.

Декстер вздохнул и взялся за изучение содержимого полученной папки. Рассмотрение дела было назначено на следующий день.

Произошло это 20 ноября 1978 года.

Глава 9 Беженец

В те годы в Нью-Йорке действовала благотворительная организация, которая называлась «Содействие беженцам». «Озабоченные граждане», так называли себя ее члены. Те, кто не слишком жаловал эту организацию, придумали им другое название – «благодетели».

«Содействие беженцам» добровольно взяла на себя труд приглядывать за теми несчастными представителями человечества, которые, прибитые к берегам Соединенных Штатов Америки, в буквальном смысле понимали слова, высеченные на статуе Свободы,[19]и хотели остаться.

Чаще всего «Содействию» приходилось иметь дело с отчаявшимися, лишившимися всего людьми, беженцами из самых различных стран, обычно не знающими английского языка, которые потратили последние свои сбережения в борьбе за выживание.

А противостояла этим несчастным Служба иммиграции и натурализации, грозная СИН, сотрудники которой свято верили, что 99,9 процента просителей – лгуны и обманщики, а потому их следует отправить в ту страну, откуда они приехали, в крайнем случае – куда-нибудь еще.