Книга Восьмой день - Джон Кейз

— Пока безрезультатно. Он священник. Очевидно, работает в Ватикане.

— Вот как?

— У меня есть его номер телефона, но отозвался автоответчик. И разумеется, по-итальянски, так что…

— Если хотите, я могу позвонить от вашего имени. Выясню, говорит ли он по-английски.

— Я должен встретиться с ним по довольно щекотливому делу, — произнес Дэнни после непродолжительного размышления.

— Я знаю. Наш друг мне все объяснил. Но это не проблема. Я представлюсь вашей помощницей.

— Но…

— Вы ведь «детектив Маллер», да?

— Да.

— В таком случае я позвоню ему утром, — объявила переводчица.

— Замечательно. — Дэнни пытался скрыть разочарование, но вряд ли это ему удалось. Его почему-то расстроило, что переводчица знает насчет «детектива Маллера», хотя, конечно, в этом не было ничего удивительного.

— Я назначу встречу, — продолжила она. — Если он не говорит по-английски, буду вам переводить. Согласны?

— Да.

— В таком случае договорились. А вы… завтра свободны?

— Как птица, — усмехнулся Дэнни.

— Извините, не поняла.

— Я сказал, что свободен как птица.

Она рассмеялась, издав вибрирующую трель.

— Прошу меня извинить, но у нас в Италии такой идиомы нет. В частности, потому, что большинство птиц в Риме — голуби, а к ним вряд ли подходит определение «свободны». Они просто… как же это называется… бездомные.

Теперь пришла очередь Дэнни засмеяться.

Они распрощались. Дэнни открыл вторую бутылку «Перони» и позвонил в Штаты, чтобы прослушать свой автоответчик.

Первое сообщение было от Джейка. Он действительно продал картину. «Позвони мне, старина. Я на коне». Второе от Кейли. Звонила с Тихоокеанского побережья сообщить ему номер телефона в отеле. «Я люблю тебя, Дэнни, дорогой мой! Чао!» Потом мама. «Звоню просто так. Напоминаю, что во вторник мы уезжаем в Ирландию. Если тебе что-нибудь понадобится, Кевин знает, как с нами связаться». А дальше почти заговорщицки: «Почему бы вам с Кейли не приехать сюда, пока нас нет? Я оставлю ключи в обычном месте. Капитан остановился у мистера Хатчинса». И наконец: «Дэн, привет. Это Адель Сливински. К сожалению, вынуждена сообщить вам плохую новость. Не знаю, насколько серьезно вы настроились на покупку дома Терио, но сейчас вы можете получить только стройматериал… — Тяжелый вздох. — В общем, дома нет. Вчера ночью случился пожар, и от дома ничего не осталось. Но хочу, чтобы вы знали: у меня есть похожие здания в том же районе. Думаю, какой-нибудь из них вам понравится». Адель снова тяжело вздохнула и продиктовала несколько адресов.

Теперь уже никто не сумеет ознакомиться с бумагами Терио, подумал Дэнни, швыряя телефон на диван. Он встал, подошел к окну, раздвинул шторы и начал смотреть на улицу. На душе становилось жутковато. Вначале Терио, затем Пател, теперь вот дом. Неужели это все совпадения? Хотя дом могли поджечь обыкновенные вандалы. Вполне вероятно. Дом старый, стоял на отшибе, в нем никто не жил. Какие-то слухи насчет «склепа в подвале»… Это могли сделать подростки из жилых кварталов, расположенных неподалеку.

Ему очень хотелось в это верить. Дэнни представил группу подростков. Подвыпили, запрыгнули в отцовскую машину и погнали к дому Терио. Вандалы, подумал он. Определенно, они. Видели дом по телевизору, слышали про него какие-то страшные истории, вот и решили поставить фильм ужасов с собственным участием. Взломали замок, устроили там гулянку, зажгли свечи или кто-то бросил окурок, и… начался пожар. Там могло произойти что угодно.

* * *

Он заснул в десять часов. Отключился, сидя перед телевизором — смотрел Си-эн-эн, положив ноги на кофейный столик. Ему опять приснился дурной сон, который прервали голоса пьяных американцев на улице. «Ах ты, моя резиновая прелесть!»

Из сна Дэнни помнил только то, что он был страшный. Во второй раз, уже окончательно, он проснулся в седьмом часу утра, когда в окно начало светить солнце. Дэнни забыл задернуть штору и не помнил, как раздевался и ложился в постель. Странно.

Валяться в постели он не стал, а вышел поискать «Гералд трибюн» в надежде обнаружить там что-нибудь о Джейсоне Пателе. Большинство магазинов были еще закрыты, но на виа дель Корсо он нашел газетный киоск. Купил газету и двинулся в кафе на пьяцца Колонна. Там некоторое время стоял у стойки, чтобы уяснить порядок получения заказа. Значит, вначале нужно выбить чек в кассе, подойти с ним к одному из раздатчиков за стойкой и получить требуемые блюда.

Заведение заполняли продавщицы и торговцы, а также служащие, заглянувшие по пути на работу. Были там и двое итальянских солдат. На фуражках у них Дэнни заметил какие-то перья. Чудно. За столиком в углу играли в карты, попивая кофе с небольшим количеством бренди, трое работяг в грязных синих комбинезонах. Очевидно, закончили смену. Почти все улыбались и пребывали в хорошем настроении. В небе сияло солнышко. Здесь все было совершенно не таким, как в Вашингтоне, и это возбуждало. Если бы удалось переговорить с Инцаги, можно было бы взять свободный день и посетить Сикстинскую капеллу. Пройтись по парку «Вилла Боргезе», купить подарок Кейли…

Когда капуччино наконец приготовили, Дэнни взобрался на табурет рядом с обитой медью стойкой и просмотрел газету. О Пателе ни слова. Неудивительно, ведь это всего лишь очередное убийство в Америке, где они случаются каждый день.

И дома горят. Тоже в большом количестве.

Солнечные лучи причудливо расцвечивали висящую в воздухе пелену сигаретного дыма. «Пора себе признаться, — подумал Дэнни, — что я предпочел бы поскорее разделаться с этой работой и забыть о ней. Рим, конечно, прекрасен, но поручение Белцера какое-то… тухлое. И вообще в последнее время слишком много плохих новостей, связанных с насилием. А условия, в которых я живу, слишком роскошные, просто нереальные, чтобы все было похоже на правду».

Дэнни доел второй рогалик и соскользнул с табурета. «Ты должен закончить это дело, — уговаривал он себя. — Не такое уж оно сложное. Задай простые вопросы священнику насчет компьютера и в зависимости от его ответов решай, что делать дальше. А потом ты полетишь домой и вернешься к работе. Твоей настоящей работе».

В отель Дэнни пришел почти в половине восьмого вечера. Переводчица ждала его в вестибюле. Она приблизилась, когда он спрашивал у портье ключ.

— Мистер Крей? Я Паулина.

Дэнни представлял ее женщиной лет за сорок, начитанной, приятной в общении, в очках, причем сильных. Та, что стояла перед ним, оказалась совершенно иной. Темноволосая красавица лет тридцати, излучающая шарм, который стоил настоящих денег. Она была в льняной блузке с большим вырезом, очень короткой юбке и коричневых туфлях из крокодиловой кожи на высоких каблуках.

— Привет. — Это единственное, что Дэнни смог выдавить.

На ее лице вспыхнула ослепительная улыбка.