Книга Бангкок - темная зона - Джон Бердетт

Я перебрал на экране браузера несколько файлов, прежде чем понял, что Бейкер помечал порно, проставляя перед названием букву X.

— Забавно, — прокомментировала агент ФБР.

Двойной щелчок, и перед нами открылся крупный план: Дамронг с членом во рту. Не исключено, членом самого Бейкера. Клип длился всего сорок секунд и, похоже, был пробным. То еще потрясение видеть, с каким непереносимым трепетом красивая женщина воодушевленно занимается непристойностью. Каждый раз вынимая то, что находилось у нее во рту, она улыбалась в объектив.

— Я в порядке, — успокоил я своих соседок, которых больше интересовала моя реакция, чем само кино.

— Она даже не хорошенькая, — бросила Чанья, и это был не просто рефлекс ревности. Жена, в отличие от меня, видела изображения на экране монитора по-иному: типично камбоджийское лицо, смуглее, чем у нее, с чуть надутыми губками кхмерки. Для меня красота Дамронг была сухопарой и надменной. Красота Чаньи — полнотелой и веселой. Но агент ФБР тоже покачала головой и проворчала:

— Только мужчины способны вообразить, что это нечто неотразимое.

Мы просмотрели все икс-файлы Бейкера, начиная с самых коротких, и за десять минут познакомились с полным репертуаром эротических приемов Дамронг, которые она демонстрировала, не проявляя ни малейшей страсти. Мужские лица появлялись редко, а если появлялись, то лишь ради того, чтобы служить багровым волосатым фоном для ее выступлений. Я внутренне пожал плечами и таким образом приобрел некоторую толику дешевого иммунитета. И даже поздравил себя с буддистской выдержкой, когда начался первый из двух самых длинных клипов.

Я сразу ощутил иную атмосферу. Чувствовалось, что съемка велась скрытно и мужчина не подозревал, что позирует перед объективом. Сначала пара то попадала в поле зрения камеры, то исчезала из кадра, но Дамронг маневрировала так, чтобы оказаться на кровати в определенной зоне. И там предалась оральным удовольствиям с особым энтузиазмом. Ее страстная игра пробила брешь в моих сдерживаемых что было сил чувствах. (Сексуальная ревность существует уже на стадии инкарнации в рептилию и прочно укореняется в стволовой части мозга; ее деформирующий личность эффект изучался на протяжении целого тысячелетия.)

— Тебе нехорошо, Сончай? — спросила американка.

Чанья посмотрела на меня с отвращением:

— Взгляните на него — он до сих пор в нее влюблен.

— Все в порядке, — прохрипел я.

— Тогда почему ты позеленел? — поинтересовалась моя беременная жена.

— Ничего подобного. — Лучшего ответа я не сумел придумать.

Первые пять минут клипа я боролся с ураганом внутри, который начал стихать только после того, как на экране стало мелькать лицо мужчины.

— Посмотрите! — воскликнула Кимберли. — Она двигается под ним так, чтобы его лицо попало в поле зрения объектива.

Это было проделано очень тонко: Дамронг вихляла тазом на кровати так, чтобы со стороны казалось, будто это ее реакция на мучительную пытку эротического неистовства. Теперь мужчина стал хорошо виден. И не имело значения, что это был красавец фаранг с волевым подбородком, золотисто-каштановыми волосами, карими глазами и властными манерами.

— Ну и простак, — процедил я, отворачиваясь от взглядов сидящих рядом женщин, и хрипло объяснил: — Она все нарочно. Ведет себя так, чтобы он поверил, будто властвует над ее рассудком, что он настолько хорош и его член так велик, что она повержена перед ним телом и душой.

— Не она изобрела эту технику, Сончай, — заметила агент ФБР.

Чанья согласно кивнула и презрительно усмехнулась в мою сторону. Три пары глаз неотрывно следили за тем, что происходит на экране, когда акт подошел к концу.

— Потрясающе, — оценила Кимберли.

— Гениально. — Эта похвала прозвучала из уст Чаньи, бывшей королевы бара.

Я не поверил тому, что увидел.

— Прокрути снова, — попросила жена.

— Настоящие слезы, — заключила агент ФБР.

Она была права. Дамронг сумела выдавить из обоих глаз скупые слезы, которые быстро, отважно смахнула со щек. А когда заговорила с любовником, притворилась, что не в силах выдержать его взгляд. «Том, ты великолепен. — Ее подбородок слегка подрагивал, но она продолжала: — Мне невыносима мысль, что ты можешь переспать с другой женщиной. Это выше моих сил».

«Не беспокойся, — ответил Том, проглатывая застрявший в горле ком. — После тебя разве может потянуть на другую?» Теперь и его глаза были на мокром месте. Некоторое время любовники вместе лили горючие слезы, а затем повторили все снова. При этом Дамронг так умело ласкала Тома, что его лицо и пах были постоянно в объективе камеры.

— С тобой она тоже все это проделывала? — захотела узнать Чанья. И агент ФБР тоже — судя по тому, как покосилась на меня.

— Нет, — ответил я, сам не понимая, что чувствую.

— Гм, — задумчиво протянула американка. — Как-то она уж очень переигрывает, если не предположить, что хочет добиться чего-то большего, нежели просто деньги.

— Например? Ну не выйти же за него замуж?

— Нет, не то, — согласилась американка.

Я тяжело вздохнул.

— Последняя запись.

Все происходило в той же комнате, но атмосфера была совершенно иной. Мужчина был явно восточным человеком, но это все, что мы знали о нем в течение первых семи минут просмотра. Дамронг прекрасно подладилась под безжалостного азиата и переносила его жестокий натиск, отвечая беспомощными криками и стонами. А когда он становился слишком агрессивным, сильно кусала за руку. Что это: предупредительный выстрел или приглашение продолжать воинственный секс? С этим клиентом ей оказалось не так легко справиться — ему были чужды приемы романтической любви, которыми Дамронг управляла прошлым любовником. Но вот и его лицо попало в объектив. Мы с Чаньей переглянулись, и я остановил кадр. Дамронг в это время ласкала его член, и мужчина расплылся перед камерой в эротическом экстазе. Однако сексуальная составляющая внезапно отошла на второй план.

— Что такое? — заинтересовалась агент ФБР.

— Мне нужно это сохранить.

Кимберли пожала плечами и несколькими нажатиями на клавиши сохранила кадр.

— Кто-нибудь мне объяснит, что особенного в этом типе? То есть я вижу, что он азиат с большой примесью китайской крови. И мужик что надо.

— Это кхун Танакан, — прошептала Чанья, не забыв, несмотря на свое презрение к этому человеку, употребить, в соответствии с феодальными правилами, уважительное «кхун».

— Кто такой?

— Большой человек в банковском деле, — поперхнувшись, объяснил я. — Выше некуда. Из избранных, с самого верха пирамиды. Он и его приятели контролируют всю экономику страны. Ни одна крупная сделка не проходит мимо его рук.

В этот пугающий момент мы с Чаньей перешли на тайский.