Книга Живыми не брать! - Татьяна Вагнер

Она выпроводила сына за двери, обратилась ко мне:

– На коне Демида не обскачешь. Я тебе, Нюта, другую, короткую дорогу укажу…

Она провела меня в соседнюю комнату, служившую хозяйской спальней, отодвинула пестренький половичок, под ним обнаружился деревянный люк в подпол. Настасья Васильевна с усилием потянула за тяжелое стальное кольцо. Под люком скрывалась темная, пахнущая влажной землей дыра.

– Самый короткий и скорый путь – через земляной лаз, – объясняла она, вытаскивая из сундука еще один старомодный фонарь со свечою внутри. Смахнула с него пыль передником, отдала мне вместе с лекарством. – Лаз еще раньше дедовских времен прокопали. В те года в Слободке повсюду жили наши единоверцы, а как случились на нашу веру большие гонения, сей ход прорыли, чтобы в случае крайности Скит запалить, а самим через лаз перебежать и в Слободке укрыться. Я после каждого новолетия[13]лаз проверяю, чтоб не засыпало. Ты по нему пройдешь и аккурат в чулане у старцев выскочишь…

Я запихнула бутылочку в карман брюк и посветила вниз фонарем. Туда вело несколько утрамбованных земляных ступеней, за которыми следовала полная неизвестность. Поставила ногу на верхнюю ступень…

– Погоди! – остановила меня Настасья Васильевна и вытащила из того же сундука двустволку с обрезанными дулами, переломила, зарядила, и тоже протянула мне: – Стрелять умеешь?

– Умею.

– Тогда возьми. Стреляй в любого, кто тебе будет путь заступать. В любого! Хоть в брата, хоть в свата, хоть в родную мать. Уяснила?

Я кивнула, забросила ружье за плечо и осторожно спросила:

– Думаете, старец Феодосий… э… не сам по себе заболел? Его отравили?

– Ничего я не думаю! – привычно поджала губы Настасья Васильевна. – Не бабье это дело – думать. В Слободке на то старцев хватает, чтобы думать. Мое дело – хворым помогать и глупых вопросов не спрашивать. Иди, время дорого!

Она перекрестила меня на прощание.

Лаз – самое подходящее название для такого места. Потолок был таким низким, что мне пришлось ссутулиться. Фонарик придавал мне уверенности, но не мог справиться с темной духотой. Я постоянно спотыкалась о балки, которые подпирали потолок. Но все равно не сбавляла шага, задевала локтями стены – вниз сыпались комья земли. Путь мне преграждали завесы пыльной паутины, время от времени под ногами хлюпала жидкая грязь. Подслеповатые крысы с писком разбегались при моем приближении, но мне не хватало сил дать пинка самым наглым или наступить на хвост. Воздух становился все более спертым и затхлым, мой лоб покрылся потом. Чтобы не сбавлять скорости, приходилось дышать ртом. Перед глазами вдруг проплыли какие-то светящиеся шары. Я зажмурилась и потрясла головой, чтобы от них избавиться.

Кажется, я бреду сквозь темноту уже целую вечность! С каждым шагом мне становится все тяжелее и тревожнее. Я чувствовала, что коридор дал сильный крюк под землей. Что сейчас находится надо мной? Есть ли выход из этого подземного лабиринта?

Впереди мелькнула тень – хотя какая тень может быть в такой темени? Скорее нечто было похоже на серый туман. По мере того, как я приближалась, серое пятно становилось плотнее, вытягивалось, напоминая сгорбленную фигуру, закутанную в саван. Фигура замерла, раскинув руки, как огромный крест, преграждая мне путь.

Я остановилась, облизнула губы, сбросила с плеча обрез и прицелилась: руки у меня мелко и противно дрожали, ладони были липкими от пота…

Громыхнул выстрел, блеклая фигура исчезла. Но темнота ответила на применение оружия глухим опасным потрескиванием, невесть откуда взявшийся сквозняк повеял в проходе, фонарик погас.

Еще несколько шагов в кромешной темноте, и я уткнулась в земляную стену.

Осторожно, пядь за пядью, ощупываю преграду руками. Есть! Земля неплотно утрамбована и продолжает осыпаться от малейшего прикосновения, подземный ход завален не полностью! Я снова зажгла фонарик: между осыпью и потолком сохранился небольшой зазор, только протиснуться в него будет непросто. После безуспешной попытки я стащила куртку, протолкнула ее на ту сторону. Услышала, как она зашуршала, соскальзывая на пол. Пробую выгребать землю руками. Ковыряю дулом двустволки, чтобы проще было протиснуться. Если я застряну в этом подземном лабиринте, помощь ко мне придет очень не скоро, если вообще придет.

Пришлось извиваться, как громадному земляному червяку, чтобы протиснуться через щель. Оказалось, что дальше ход совсем узкий, и мне пришлось ползти на четвереньках. Я догадалась разорвать шарф и обмотала ладони, чтобы не повредить кожу. Остается только догадываться, во что превратились мои брюки на коленках! Я остановилась, поднесла фонарик к одежде – вскрикнула и дернулась так, что стукнулась головой об низкий потолок: из земляных стен то там, то сям выпирали человеческие кости!

Когда зубы у меня перестали клацать, а сердце колотиться от ужаса, я поняла, что это добрый знак! Где-то рядом со мной навь, значит, до Слободки уже рукой подать; наклонила голову и двинулась вперед так быстро, как позволял этот узкий подземный коридорчик. Мчалась, пока не ударилась о дверцу из струганых досок. Ни замка, ни ручки, ни ступенек – ничегошеньки, чтобы ее открыть. Я громко постучала по доскам кулаком – вдруг какой-нибудь доброхот услышит шум и догадается впустить меня?

Тишина. Никого нет.

Доски с виду не толстые, сквозь щели между ними просачивается тусклый свет – они плохо прилегают друг к другу. Попыталась раскачать одну рукой – бесполезно. Ход в подземелье забили неаккуратно, зато крепко. Проломить прикладом? В этой подземной тесноте я даже размахнуться как следует не смогу. Единственное, что может сработать, – лечь на мерзкий пол и вышибить пару досок ногами.

Получилось! Я вывалилась из подземелья в пыльный захламленный чуланчик, несколько раз чихнула, потерла глаза, чтобы быстрее привыкнуть к серому полумраку, и стала искать двери – только бы они оказались открыты.

Ничего подобного.

Много раз и в школе, и от бабушки мне приходилось слышать истории про старые добрые времена, когда люди в деревне не имели привычки запирать двери на ключ. Я свой школьный шкафчик тоже никогда не закрывала и даже скрутила с него замок для какой-то более насущной нужды. По одной простой и прозаической причине: мне было нечего в нем хранить, даже в младших классах, когда я более-менее регулярно болталась в школе с утра и до обеда. Но столько замков, засовов и всяких хитроумных тайников, как в этой долбаной Слободке, я даже представить себе не могла!

Что это значит?

Только одно – поселянам есть что скрывать, размышляла я, пока подыскивала среди хлама и разгибала кусок ржавой проволоки, чтобы ловчее подцепить крючок, на который дверь закрыта снаружи.

Во дворе я улыбнулась солнцу и голубому небу – день сегодня по-настоящему весенний. Воздух звенит от птичьего щебета. Если голосистые птахи прилетели сюда так быстро, значит, и вчерашний праздник, и все обряды старцев удались!