Книга Спасатель. Серые волки - Андрей Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Насчет Марты не знаю, позвони ей сам, напомни, пригласи еще раз – глядишь, и согласится, про нее никогда не угадаешь, что ей в голову взбредет. А я, извини, пас. Наклюнулась срочная командировка. Отказаться я не могу, да и не хочу, уж больно тема интересная, я уже не первый год к ней подбираюсь…
Кошевой воспринял это известие на удивление спокойно.
– Давай за тему, – предложил он, разливая по стопкам остаток коньяка. – Чтобы она всегда была и чтобы ею хотелось заниматься. Потому что главное для человека – хорошая работа. Зачем это нужно – другой вопрос, но так уж странно мы устроены, что без интересного, живого дела жить не умеем. За тему!
– За тему! – сказал Андрей.
Стопки соприкоснулись с коротким металлическим стуком, который казался особенно уместным здесь, в этом пропахшем пороховой гарью подвале, среди мишеней, железных столов и лоснящихся вороненых орудий убийства. Кошевой крякнул, затянулся сигариллой и бросил коротенький окурок в пустую железную урну.
– А база подождет, – возвращаясь к теме несостоявшегося пикника, сказал он. – Столько лет простояла и еще столько же простоит, и ничего ей не сделается. Тем более что стрельба, как и банька, хороша в любую погоду. У меня, кстати, тоже намечаются кое-какие дела – пока не на все сто процентов, но просили быть наготове, чтобы выехать по первому звонку. Представляешь, уже полгода уламываю одну военкоматскую гниду – там, за МКАДом, – он махнул рукой в произвольном направлении, – продать списанный трофейный МГ-42, который у них без дела на складе ржавеет. Так он ломается, гад! Не в жилу ему, видишь ли, сделку по всем правилам оформлять, потому что бабки тогда мимо его кармана протекут. А на кой ляд мне, спрашивается, пулемет без документов? Что я, главарь бандформирования?
– МГ – это вещь, – с видом знатока объявил Андрей. – Когда купишь, дашь пострелять?
– Будем живы – постреляем, – пообещал Кошевой.
Он выплеснул в рот последние капли коньяка и вдруг, все еще стоя с запрокинутой головой, резким движением выхватил из-под полы куртки свой чудовищный двадцать девятый «смит-вессон». Даже не покосившись в сторону мишеней, он вскинул револьвер и спустил курок. У Андрея зазвенело в ушах от грохота; заглянув в монокуляр, он обнаружил, что у бумажного злодея на мишени появилась аккуратная круглая дырка точно между глаз.
– Ну, ты виртуоз, – сказал он, выпрямляясь. – Просто Паганини!
– Айда наверх, – предложил Кошевой, – пороемся в баре. Что-то мне сегодня… Короче, надо выпить.
– Надо так надо, – с притворным вздохом сказал Андрей.
Кошевой рассмеялся и сделал широкий приглашающий жест в сторону лестницы, что вела из подвала наверх, в шикарную зону отдыха стрелкового клуба «В. Телль & сыновья». Шагая по ступенькам, Андрей подумал, что являться в солидную клинику с похмелья не очень-то удобно, но тут же мысленно махнул рукой: в конце-то концов, человек, ложащийся в стационар, должен хоть от чего-нибудь страдать – если не от опухоли головного мозга, так хотя бы от похмелья!
Палата была рассчитана на одного человека и смахивала на однокомнатный полулюкс в современном отеле средней руки. Тут было все необходимое для праздного времяпрепровождения, начиная от совмещенного санузла и кончая плоским жидкокристаллическим телевизором на стене напротив кровати. Сама кровать, представлявшая собой довольно сложный механизм, в устройстве и принципе действия которого Андрей пока не разобрался, оказалась настолько удобной, что с нее буквально не хотелось вставать. Из-под кровати, служа напоминанием о том, что здесь все-таки не гостиница, скромно выглядывала пластиковая «утка» – слава богу, чистая и даже, кажется, новенькая, ни разу не бывшая в употреблении. Над кроватью, деликатно отвлекая внимание от торчащего из стены никелированного патрубка подачи кислорода, висела репродукция Левитана. Любуясь ею, Андрей подумал, что выбор автора вряд ли был случайным: психоделическая пачкотня современных мазил при достаточно долгом созерцании способна вызвать головную боль даже у абсолютно здорового человека, не говоря уже о больном, в мозгу которого зреет, увеличиваясь в размерах, злокачественная опухоль.
На раскинувшийся за окном темный больничный парк тихо опускался теплый летний вечер. Щели между матерчатыми планками вертикальных жалюзи прямо на глазах наливались густеющей синевой, в левом верхнем углу окна зажглась первая звезда, такая яркая, что ее не затмевало даже набирающее силу электрическое зарево большого города. Андрей открыл холодильник, достал из принесенного Лизой пакета яблоко, рассеянно потер его о рукав пижамы и, подойдя к окну, с хрустом надкусил.
Лиза была на него сердита. Она едва не сошла с ума от беспокойства, когда узнала, что Андрей ложится в больницу; потом без малого умерла от страха, узнав, в какую именно больницу его кладут. Андрею стоило немалых трудов ее успокоить, но, уходя, она все же пребывала в явном сомнении по поводу правдивости его объяснений. Кроме того, у Липского сложилось впечатление, что она побаивается, как бы он не подхватил чего-нибудь от настоящих больных. (Опухоли головного мозга не заразны; это известно всем, в том числе, конечно же, и Лизе, но разве это аргумент для встревоженной женщины?) Ее твердое намерение лично переговорить с главврачом могло создать определенные проблемы: несмотря на размеры взяток, которые Андрей, не скупясь, раздавал направо и налево, его здесь едва терпели. Да оно и немудрено: кому понравится иметь у себя на излечении симулянта, который в придачу ко всему зарабатывает на жизнь, вынюхивая и разбалтывая всему свету чужие секреты? Поэтому, проводив Лизу, Андрей сразу позвонил своему потенциальному пасынку и слезно просил успокоить его мамашу, пока дело не дошло до скандала с позорным выдворением мнимого больного за пределы солидного медицинского учреждения. Выслушав его, Женька насмешливо фыркнул, но пообещал посодействовать, после чего с истинно подростковой бесцеремонностью прервал соединение.
Яблоко имело отчетливый привкус Лизиной тревоги. Кремовые стены и белый больничный потолок ощутимо давили на психику, заставляя усомниться в разумности затеянного мероприятия. Что, в самом деле, он здесь потерял? Стоит ли донимать расспросами безнадежно больного, умирающего человека ради еще одной грязной, вполне банальной для России истории о взятках, переделах собственности, предательстве и вероломстве? Еще, чего доброго, и впрямь заразишься – не опухолью, так депрессией…
Прогнав пораженческие мысли, недостойные члена Союза журналистов России, Андрей выбросил огрызок в мусорную корзину и прислушался. В коридоре царила мертвая тишина: рабочий день кончился, медицинский персонал разъехался по домам, а дежурный врач удалился в ординаторскую. Ординаторская располагалась в соседнем крыле, по другую сторону примыкающего к лестничной клетке просторного холла, так что о молодом докторе можно было с чистой совестью забыть. Усилием воли заставив себя взбодриться, Андрей вынул из тумбочки и положил в карман пижамы цифровой диктофон: тянуть резину не имело смысла, настало самое время немного повынюхивать и посмотреть, есть ли тут что-нибудь, что стоило бы раззвонить всему свету.
