Книга Непойманный дождь - Надежда и Николай Зорины

— Черт! — Я с изумлением рассматривал колючку от череды. — Но как тебе вообще в голову пришло?… Это так странно.

— Сам же когда-то придумал идеальное преступление! — Тоня весело расхохоталась. — А таких вещей не знаешь.

— Я просто шутил. И потом… там не было ничего об уликах… Нас было много, мы пили пиво… Понимаешь, я пошутил!

— Я тоже шутила. — Она вдруг нахмурилась. — Когда-то и я была не одна. Ладно, не важно, проехали! — Тоня решительно крутанула ручку кресла и поехала из комнаты.

А ведь она обвинила меня в своем одиночестве! Первый раз в жизни. Но почему именно сейчас? Да, я действительно был виноват отчасти… И она имела право…

Я поплелся за ней, за ее креслом.

И дело не только в том, что несколько дней ее не навещал, и не в том, что долго-долго тогда, перед своей болезнью, вообще не приезжал. Дело в том… В ее инвалидности я был виноват. Не виноват и виноват. Почти исключительно я один.

Глава 7. Шаг в шаг

«Прежде всего у вас лопается живот!» — провозгласил гофрат…»[1]Фраза вот уже несколько минут звучала в голове у Андрея и подсказывала выход, только он никак не мог определить какой. Он стоял на дороге и, как завороженный, смотрел на рафик, дыша ртом, «хотя никакого насморка у него не было»[2]. Вот здесь, на этом самом месте, оставался «форд» Долинина, а теперь… Как вы это объясните, господа, я вас спрашиваю, как? «Прежде всего у вас лопается…» Вы вступаете на обетованную землю страны Безумия — и перенимаете обычаи аборигенов, вы делаете шаг — и начинаете понимать, что второй неизбежен, логически вытекает уже из того, что вы вступили на эту землю. Третьего допустить нельзя, ни в коем случае нельзя, иначе вы уже никогда не выберетесь отсюда. Да, вот в чем выход — последовать примеру консула Тинапеля, незадачливого «вызволителя» заблудшей овцы, Ганса Касторпа, и дать деру. Невзирая на фрау Редиш[3], несмотря на все преимущества, которые дает безумие. Пока окончательно не растворился, не стал аборигеном этой страны, пока еще можно спастись.

Спастись. Удрать. Развернуть свой «опель» по направлению к городу и послать Ефима Долинина к чертовой матери.

Андрей сделал шаг к своей машине, кивнул сам себе, одобряя правильность выбора, а потом вдруг, махнув рукой на все свои доводы, плюнув на все возможные последствия, развернулся и пошел к рафику. Не Ефим Долинин и шлейф абсурдных ситуаций, который тянется за ним, сведут его с ума, а элементарное человеческое любопытство, неразрешенность задачи. Да он умрет от бессонницы, откусит себе локти, повесится, если не разрешит, не найдет простого и ясного объяснения. И вообще, это его работа, грош цена ему как частному детективу, если он сейчас спасует.

Он приехал сюда, чтобы обследовать машину Ефима. Вместо нее оказался вот этот драндулет. Что ж, будем обследовать то, что имеется.

«Экологически чисто и очень быстро», — прочитал Никитин на боку рафика. Более идиотскую фразу придумать сложно. Что она может означать? Какой-то рекламный слоган или издевательская шутка Долинина? Экологически чистый труп, доставленный сюда без промедлений? Впрочем, надпись сделана давно. Андрей дернул ручку — дверца поддалась, заглянул внутрь рафика, посветил фонариком, который специально взял с собой.

Никакого трупа конечно же не оказалось. В салоне машины аккуратно стояли пятилитровые бутыли, наполненные, вероятно, водой. Во всяком случае, по виду жидкости и по надписи на них «Чистый ключ» так можно было заключить. Андрей зачем-то пересчитал бутыли — тринадцать штук, свинтил крышку с одной, понюхал — ничем не пахнет, попробовал — точно, вода. Обыкновенная питьевая вода! И как все это понимать?

Андрей тщательно обследовал машину, но ничего интересного больше не нашел. Сел на порожек, задумался. Загадка!

Да никакая не загадка, все элементарно! Долинин угнал эту машину. Угнал, для того чтобы забрать свою. Как еще он мог добраться до этого места? Не очень проезжее шоссе, на попутках ненадежно, на такси опасно, пешком далеко. Но какое остроумное решение! Сумасшедше остроумное. Лично ему, Андрею Никитину, такое никогда не пришло бы в голову. Он этого Долинина даже зауважал.

Зауважал, но не перестал считать возможным преступником. И потому должен довести свое расследование до конца. Не особо напрягаясь, конечно, в свободное от своих прямых обязанностей время, не за счет их, но… должен. Или можно сформулировать по-другому: не должен, но хочет, относится к этому как к головоломке в журнале, которую решаешь лежа на диване, вечером, в ожидании ужина, после успешно завершенного рабочего дня… Нет, и эта формулировка не годится. Успешно завершенным его день не назовешь, ни при каких обстоятельствах не назовешь. Не клеится его основное дело, и, главное, он сам не верит, что склеится, что мальчика можно найти… Вот и Бородин не верит. Если за такой большой срок ребенок не найден, никаких известий от его похитителей не поступало, то вывод напрашивается сам собой. Да он не отказывается продолжать поиск только потому, чтобы не лишать мать последней надежды. И потому… Ну да, потому и бросился распутывать дело Ефима, подвернулась замена, он за нее и ухватился. Не решался себе признаться, а правда вылезла наружу. Так и должно было случиться рано или поздно.

Ну да, ну да, признался, «высмердился», мучительный процесс завершен, теперь вполне можно «показаться в обществе», то есть позвонить Вениамину, легально, без отговорок, поручить собрать всю информацию на Долинина. Он ведь так и собирался сделать перед встречей с Бородиным, что же его тогда остановило, почему начал смущаться, юлить? Когда это произошло? После того как Балаклав рассказал ему о некоторых фантастических программах Долинина, сам, смущаясь и как бы чего-то опасаясь, рассказал. Идеи Ефима действительно… н-да…

Черт! Преступные они, только преступные, без всякой чертовщины! Свихнулся и создал. Или наоборот: создал и свихнулся. Или, что, скорее всего, ближе к истине: создал, применил на практике и свихнулся. И не выдержал, рассказал первому встречному, ему, то есть Андрею. Использовал его в качестве этакого бесплатного психоаналитика. Да только не повезло бедолаге, не на того нарвался. На частного детектива напоролся, который все это так не оставит, который выведет его на чистую воду. Нострадамус хренов! Зевс недорезанный! Жизнь он может рассчитать, молнии метать в цель по своему усмотрению! Шаман, будь ему пусто! Просто-напросто сбрендивший программист, который перепутал виртуальный и реальный миры. В таком случае становится вполне очевидным, что Валуев и Голованова — его рук дело. Рассчитал, что они встанут году в каком-нибудь 2015-м на его пути или на пути его родных, и устранил препятствия. Или… Или совсем простой вариант, странно, как он не пришел ему в голову с самого начала? Никакого шаманства и не было, никаких таких особых расчетов, а эти Валуев и Голованова как-то связаны с Долининым, например его очень дальние родственники. Бородин говорил, что у Головановой родственников нет, но ведь дальних они могли и не выявить.