Книга «Засланные казачки». Самозванцы из будущего - Герман Романов

– Многие офицеры настоящие ордена прячут, а носят вот такие подделки. Мало ли что может быть, в бою всякое случается, а потерять такой знак обидно. А крест казачий, иначе бы на нем скрещенные мечи были бы наложены, а здесь шашки.

– А войско какое награду учредило сию и за какие заслуги?

– Того мне не ведомо. Нужно поспрашивать офицера строго, пусть сам скажет правду.

– Поспрашиваем, и сейчас же, не откладывая в долгий ящик. Сходи сам за ним, – угрожающе протянул чекист, но тут, словно спохватившись, ткнул пальцем в третью награду.

– А как понимать прикажете вот эту медаль на георгиевской ленте, на которой адмирал Колчак изображен? Коего расстреляли всего месяц тому назад и в прорубь опустили?

– Сие серьезно. Его в феврале «разменяли», а они в его память уже медаль учредили, да боевую, на такой же ленте. И награждать стали. А раз эти с Иркутска…

– То там подполье уже крепкое, со связями, раз медалюшка эта на свет появилась. – Либерман скривил губы. – Вот потому мы его сейчас и поспрашиваем, и крепко. Ты уж сам за ним сходи, товарищ Ермолаев, да бойцов надежных рядом держи. Хоть связанный, но опасен, как бешеная собака, с таким настороже нужно быть!

Глава девятая. Александр Пасюк

В просторной комнате было всего два человека – молодой еврей в кожаной куртке, явно играющий роль чекиста, да один старый «знакомец», что заехал прикладом ему в зубы, но плохо – не прошло и дня, как подъесаул вырвал из его щеки этими же зубами клок мяса.

От кровожадных взглядов, встретивших его на пороге, Пасюк поежился, и стало ему очень даже жутко. За эти часы он уже понял, что эти умалишенные, полностью сдвинутые на Гражданской войне мужики ему ни за что не простят своих товарищей, что были его руками заколоты, да Артемовым пришпилены штыком к бревенчатой стене.

Им самое место в психиатрической лечебнице – так он давно решил, но кто их туда загонит?!

Такие морды прокурором да ментами пугать бесполезно, да и на любого судью с прибором положат, раз такими делами занялись.

– Садись, вашбродь, – чекист указал пальцем на стул, и Пасюк осторожно присел на самый краешек – он смертельно боялся этих сумасшедших, хотя старался не показывать страх. Да и больно было, когда лупцевали, и повторять горький опыт он не желал категорически.

– Будем говорить?! – не сулящим добра тоном осведомился еврей, а покоцанный им «знакомец», с перебинтованной мордой встал сзади, положив свои крепкие лапищи ему на плечи.

Неожиданно страх стал отступать. Пасюк почувствовал приступ веселой злости, и, несмотря на связанные руки, в нем забурлила силушка. Толчками, будто норовила выплеснуться.

Да кого ему бояться?!

Этих двух уродов что возомнили себя большевистскими царьками?

Олигарх им денежек подкинул, вот они устроили в каком-нибудь брошенном селении свое коммунистическое прошлое. Обрядились для антуража в шинели с «разговорами», да винтовочек клепаных в магазине прикупили, у которых затвор не передернешь.

Если свой страх им сейчас показать, то они дерьмо жрать заставят. Те еще ухорезы, беспредельщики конкретные.

– Будем!

Пасюк отчаянно выплюнул словом скопившуюся внутри злость. Еврей прищурил глаза – вот только этого пристального взгляда Александр уже не испугался. Он уже совсем ничего не боялся – сейчас думал об одном, чувствуя, что начинает сходить с ума.

– И о чем вы будете говорить, вашбродь?

– Об ОМОНе, который сюда вскоре доберется, и вас всех к ногтю приберет. А это времечко близко!

– Так, так… – Казалось, что еврей совсем не расстроился от угрозы, а вроде даже повеселел. – И что это за ОМОН такой выискался?

– Отряд милиции особого назначения, – по слогам произнес Пасюк и увидел, как в глазах допрашивающего человека промелькнуло какое-то непонятное удовлетворение.

– Это который при губернаторе Яковлеве сформировали?

– Так точно. – Пасюк не знал фамилий губернаторов, но раз тут все известно, то стоит согласиться.

– Так они все разбежались еще до нашего прихода! – хохотнул его собеседник, противно заскрипев новехонькой кожанкой – одеждой явно не по сезону, но многозначительной для статуса. Еще бы – первый признак «вооруженного отряда партии».

– Вот они где, а не разбежались! – Александр поднял связанные в запястьях ладони и сжал пальцы в кулаки. – И они еще себя покажут, когда вас берцами начнут в асфальт закатывать!

– Вы к ним шли?

«Лжечекист» проигнорировал угрозу и еще чуть наклонился над столом, сверля его взглядом.

– Да!

– И где же они?

Чекист еще больше наклонился, и Пасюк решил, что этого достаточно, и выкинул кулаки вперед, рванувшись всем телом. Ударом политического оппонента смело со стула, а подъесаул яростно закричал.

– Вот здесь, уроды! Что вы передо мною в советскую власть поиграть вздумали, уроды?! Нет ее, давно кончилась! Выкинули на помойку, и мумии черед настанет, вашего Ленина, сифилитика гребаного…

– Паскуда! Мразь белогвардейская!

Сильные лапы сжались на его горле так, что Пасюка сразу же скрючило от невыносимой боли, и он надсадно захрипел, но сумел отчаянно ударить затылком так, что искры из глаз посыпались.

Но хватка не ослабела, а вроде как усилилась. Свет в глазах стал медленно погасать, и последнее, что ощутил, это теплый ручеек, что весело побежал по его ноге…

Родион Артемов

«Сейчас и меня начнут пытать!»

Страх настолько охватил Артемова, что у парня стали меленько постукивать зубы. Теперь он понимал, что попал в руки озверелым сумасшедшим маньякам, которые его просто запытают, как несчастного Пасюка, которого несколько минут назад принесли с допроса два дюжих красноармейца в полной «отключке», истерзанного и окровавленного, но бережно положили на чистую солому.

И, ничего не говоря, рывком и молчком подхватили его под руки и приволокли сюда – от охватившего его ужаса Родион окаменел и не то что кричать, разевать рот, как рыба, не мог.

Объяснить происходящее было трудно. Первая мысль была абсолютно безумной – они с Пасюком угодили в руки коммунистам, что затаились в тайге на целые десятилетия, как семья Лыковых.

Он ее тут же отринул, как совершенно бессмысленную – красные победили в Гражданской войне, а потому скрываться в тайге им не было никакого резона.

Это же не старообрядцы, что от гонений царей и церкви в безлюдные места уходили, и не те белобандиты, что партизанили в Якутии до начала Великой Отечественной войны. Тем более что сама Тункинская долина и горы, что ее окружают, исхожены туристами вдоль и поперек, и никто подобного не отмечал.

Вторая мысль появилась сразу же, когда вспомнил прочитанный роман «Охота на пиранью» красноярского писателя Александра Бушкова, в котором сумасшедший олигарх построил в глухой тайге заимку в духе сибирского золотопромышленника, обрядив своих людей соответственно царскому времени. И развлекался тем, что на отловленных людей устраивали самую настоящую охоту, предварительно вволю поиздевавшись над ними.