Книга Раб лампы - Наталья Андреева

Он уже забыл, что Маргарита Мун и Альберт Дере разводятся. Она стояла и смотрела, как Гатин, уже сидя в машине, надевает контактные линзы, потом кому-то звонит. И понимала, что тянет время. Наконец Гатин уехал, а она пошла искать Сеси.

Он лежал на кровати в спальне, смотрел фильм. Она отметила: комедия.

— В чем дело? — спросила как можно спокойнее.

— Ни в чем.

— Почему ты ушел?

— У вас был серьезный разговор.

— А по-моему, ты не хотел встречаться с Гатиным.

— Что он тебе рассказал?— настороженно спросил Сеси.

— Так.

— Нет, ты договаривай!

— К примеру, что ты в их доме был частым гостем.

— И все?

— Этого мало? Ты мне соврал, Сеси. Не на курорте ты познакомился с Кларой.

Он вскочил и закричал:

— Ну давай! Иди в милицию! Заяви на меня! Беги! Что же ты стоишь?! — Сеси сжал кулаки.

— Какая милиция? О чем ты?

— Уж конечно! Не удержалась! Мужу рассказала! Сука! Я ведь знал, что она сука!

— Сеси!

— Отстань!

Он вылетел из спальни. Маргарита обессиленно опустилась на огромную двуспальную кровать. По крайней мере, теперь она подготовлена к разговору с Кларой. Не о любовницах Сеси пойдет речь. О преступлении, в котором он замешан. Иначе не упомянул бы милицию. Думает, что Маргарита Мун -законопослушная гражданка? Тут же полетит его сдавать? Интересно, что он такого натворил?…

— Ева?

Она вздрогнула. Сколько времени прошло? Не заметила, как задремала. Это от усталости и напряжения. Сеси заглядывал в спальню.

— Ты спишь, Ева?

— Нет. Иди сюда.

Он подошел, опустился на кровать, лег рядом. Какое-то время они лежали молча и неподвижно, потом Сеси положил руку ей на грудь, начал осторожно поглаживать. Тихо спросил:

— Ведь это не так страшно?

«Я все узнаю от Клары, — подумала она. — Без него. И решение приму без него. Иначе мне будет очень больно. Я не хочу этого сейчас. Когда я устала, когда мои мысли занимает только работа. Все будет потом. Приедет Алик и оценит наконец мою новую скульптуру. Вот тогда я смогу подумать и о Сеси…»

— Это не страшно. Иди ко мне.

Он тут же принялся стягивать с нее футболку…

А на следующий день… Ох, что за день! С утра она опять работала, а Сеси уехал в город. Сказал, что надо обкатывать новую машину. «Какая же она новая?» — подумала Маргарита, но возражать не стала. Дело пошло. Вчера вечером Сеси ей позировал — надо закрепить результат. Он обещал вернуться к обеду.

«Значит, часам к трем», — подумала Маргарита, радуясь, что у нее так много времени. Дело пошло. Она почти закончила. Некая незавершенность была в лице, черты которого казались расплывчатыми. Что же касается голого торса и ствола поваленного дерева, из которого словно вырастал Сеси, здесь она ничего менять не собиралась. Юноша-ветер. Его руки, которые все ж таки длинны, переплетаются с ветвями. Еще дней пять — и…

— О господи! Кто там?

В дверь настойчиво звонили. Должно быть, уже давно. Но она так увлеклась, что не слышала. Маргарита схватила тряпку и, вытирая руки, направилась к входной двери. Еще один звонок. И еще…

— Да иду же! Иду!

Она разозлилась: опять помешали! Ну сколько можно говорить, что до обеда она работает?! Вчера Платон Гатин, а сегодня… Она открыла дверь и оторопела. На пороге стояла его дочь. Его и Клары. Ангелина Платоновна Гатина собственной персоной.

Как долго Клара искала подходящее имя! Чтобы и необычно, и красиво, и с отчеством сочеталось. Ведь Платоновна! Подсказала Маргарита Мун, тогда еще Дуня Грошикова. Она же была крестной. И вот ее крестница стояла на пороге и заметно нервничала.

— Аля? Что случилось? С мамой?

Других вариантов у нее не было. С крестницей они виделись чаще, чем с ее отцом, но тем для разговора у них было немного. Але скоро должно было исполниться девятнадцать, она была такой же, как и большинство ее ровесниц. Любой одежде предпочитала джинсы, носила в кармане плейер, обожала ночные клубы, экстрим и считала себя прожженной женщиной, разочарованной в любви, в то время как ее миловидное личико говорило о свежести и неиспорченности. Аля была похожа на мать: такие же огромные карие глаза, тонкие губы и коротко остриженные каштановые волосы. В блондинку она не красилась.

— Что случилось, Аля? — повторила Маргарита.

— Верни мне Сережу!

— Сережу?

— Где он? Сережа!

Девушка ринулась в дом. Растерявшаяся хозяйка отступила. Пока она соображала, о ком идет речь, Аля метнулась в кухню, никого там не нашла и взлетела на второй этаж с криками:

— Сережа! Ты где?! Сережа!

— Его здесь нет, — сказала Маргарита, поднимаясь вслед за девочкой на второй этаж.

— Ага! Его рубашка!

Аля схватила голубую рубашку, небрежно брошенную Сеси на спинку кресла, и прижала к лицу. Вид у нее был словно у наркоманки, дорвавшейся до вожделенного зелья.

— А я-то думаю, куда он исчез! — Она зарыдала. -И мама молчит! Она знает, что я не читаю газет! Сижу безвылазно на даче и ничего не знаю! Не знаю, что ты его украла!

— Аля, успокойся.

— Нет! Никогда!

— Кто тебе сказал, что Сеси здесь?

— Сеси?

Она отняла рубашку от лица. В круглых карих глазах было удивление.

— Сережа.

— Папа. Папа сказал.

— Ах, Платон! Выходит, они с Кларой не в сговоре. А мама знает, что ты поехала сюда?

— Ее со вчерашнего дня дома нет.

— Я ей сейчас позвоню.

— Нет! Не смей!

— Аля… Что у вас происходит? Пойдем на кухню, ты выпьешь чаю и все мне расскажешь.

Та принялась вытирать слезы голубой рубашкой Сеси.

— Ты и в самом деле ничего не знаешь?

— Ничего. Ну, пойдем?

Аля кивнула. Они спустились вниз. Маргарита относилась к девочке как к родной дочери. Ведь своих детей у нее не было. Секретами Аля с крестной не делилась, но ведь и с матерью не откровенничала.

— Когда он придет? — спросила девушка, настороженно следя за Маргаритой. Та заваривала чай. -А пива можно?

— Ты же за рулем.

— Ну и что!

— Пива я тебе не дам.

— Я уже взрослая! Что хочу, то и делаю!

— Вот чай. — Она поставила перед девушкой голубую чашку. — Пей.

— Не хочу! — Аля оттолкнула чашку. На скатерти появилось бурое пятно. — Когда он придет?