Книга Сто грамм для белочки [= Куку Шинель ] - Татьяна Луганцева

– Пойдем, – глухо сказал Илья, поднимаясь с дивана.

– Куда? – испугалась Яна, словно ей предложили проследовать на Голгофу.

– Кое-чего покажу, – туманно ответил Илья.

– Я уже видела! – быстро сказала она.

– Я не в этом смысле… – не поворачивая головы, ответил он.

Ей ничего не оставалось, как встать с диванчика. Илья вышел на улицу.

– Куда ты идешь? Я так хорошо спала, – канючила, плетясь за ним Яна.

Илья молча шел вдоль стены, маня ее рукой, словно привидение. Сейчас сад выглядел таинственно и немного пугающе. Некогда яркие розы потемнели и смотрелись зловеще и мрачно, листва деревьев шумела под порывами резкого утреннего ветерка, под ногами хрустели гравий и сухие веточки. Надо отметить, что такой огромный дом очень скудно освещался. Возможно, из-за экономии электроэнергии, а возможно для того, чтобы всякие подозрительные личности не шатались вокруг него из боязни сломать ногу. Только расходящиеся лучами тропинки освещались неяркими ночными фонарями, врытыми в землю, сам же побеленный фасад здания светился пятном в темноте, словно пропитавшись лунным светом, или в побелку были добавлены специальные краски.

Яне стало очень неуютно, она старалась не отставать от Ильи и зябко ежилась от сырого предрассветного тумана.

– Скажи хоть, куда мы идем? Может, вернемся в дом? – спрашивала она на ходу.

Илья вдруг резко остановился у угла и, подняв голову, торжественно сказал:

– Вот… читай!

Яна проследила за его взглядом и увидела большую мемориальную доску из белого мрамора с четкими черными буквами, хорошо различимыми в утренних сумерках.

«Здесь с 1945 по 1956 гг. жил и работал известный ученый Владимир Адольфович Кудрявцев. Дом принадлежал его другу Соболеву Эдуарду Витальевичу. По завещанию В.А. Кудрявцев был кремирован и похоронен на территории усадьбы», – прочла Яна и вопросительно уставилась на Илью.

– Я вышел покурить, замерз и решил прогуляться вокруг дома…

– Я знаю, что ты не куришь! – уличила его Яна.

– Ну хорошо! Я не мог заснуть, страшно было. Подумал, что если заснем оба – нас прирежут во сне. Я решил охранять твой сон, но к утру начал дремать, вот и пошел нарезать пару кругов вокруг дома, чтобы взбодриться, – смутился Илья. – Остановился перевести дыхание прямо у этой доски, прочел и сразу же вспомнил, что нам говорили об этом исследователе в институте.

– Это более правдоподобно, – согласилась Яна, перечитывая текст на мемориальной доске, словно он мог сообщить ей что-то новое.

– Хватит сомневаться во мне! Я сам в шоке!

– Хорошо, пусть этот ученый жил здесь в компании своего друга последние годы и умер черт знает когда. Почему ты говоришь, что мы его осквернили или даже убили? Илья, возьми себя в руки! Когда он умер, мы еще не родились, – зевнула Яна, – так что, спасибо ему за все и пошли в дом, я замерзла.

– Яна, ты не понимаешь, я же пошел искать место его захоронения.

– Вот только не говори, что ты меня сейчас еще и на кладбище потащишь! – рявкнула Яна. – Я хоть и не робкого десятка, но лучше почту память ученого при дневном свете, договорились?

– Яна! – истерично завопил Илья. – Дослушай меня!

– Хорошо-хорошо, только не шуми, – сказала она, решив, что на него плохо влияет утренний холод.

– Я нашел мемориальную стену, где стояла урна с прахом ученого, но она на ремонте. – У Ильи дернулся кадык.

– Кто? Урна? – испугалась Яна.

– Стена! Да и вокруг все разрыто, не знаю, может, трубы меняют. Там табличка, что прах временно перенесен в дом…

– Ну вот, а ты переживаешь. Все хорошо. Отремонтируют и вернут останки, то есть прах, на место, – подбодрила его Яна. – Мы-то тут при чем? Мы препятствовать переселению праха ученого не будем, так что успокойся и…

– Это вряд ли… Понимаешь, Яна, стоял тут этот прах себе, стоял, никого не трогал… Кого же он тронет? Он же прах…

«Точно, парень двинулся», – подумала Яна.

– Пока не пришли мы. Ты ловким движением, то есть броском камня, разбиваешь урну с прахом, эти осколки я выбросил в мусорный контейнер… Прости господи, мало того, я еще смел все это… ну… прах веничком и бросил все туда же, в мусор, – закончил свое грустное повествование Илья и наконец-то посмотрел Яне в глаза.

Яна мгновенно перестала ощущать холод, ей стало жарко, кровь прилила к щекам.

– Что?! Мать твою! Что же мы тут стоим как ослы!? Бежим!

– Куда? – удивился Илья.

– Куда ты все это выкинул? Ну, прости господи, профессора? – засуетилась Яна.

– В мусорный контейнер, во внутреннем дворике, рядом с кухней, – вяло ответил Илья.

– Бежим туда! – понеслась на длинных ногах Яна, теперь Илья еле поспевал за ней.

– Какой смысл, Яна?! Что мы там будем делать?

– Как что? Соображаешь? Мы выкинули прах человека, да еще такого заслуженного! Это же кощунственно! Ну почему я иногда такая внимательная, а иногда мухи на носу не вижу? Стелу, где стояла урна, починят, и что туда поставят?! И кто в этом будет виноват?! Снова Яна Цветкова?! Какой позор! – кричала Яна через плечо, тяжело дыша от быстрого бега. Светлые волосы метались по плечам, а сабо шлепали по голым пяткам.

– Интересно, что мы можем изменить?

– А если склеить урну?

– Это нереально, она разлетелась вдребезги, – решительно ответил Илья.

– А если сделать копию? – продолжала канючить Яна.

– Это будет подделка, – пожал плечами Илья.

– Ну и что! Все лучше, чем ничего!

– Это, конечно, вариант. Есть снимки урны, копию можно изготовить по фотографиям. Меня волнует другой вопрос. Что мы в нее положим? Следуя твоей логике, немножко строительной пыли и песочка из детской песочницы? И пусть люди смотрят на якобы прах великого ученого, это не будет грехом и обманом…

– Прекрати! Мне и так плохо. – Яна остановилась у мусорного контейнера и перевела дух. – Может, хоть чего-то наскребем?

– Издеваешься? Чего я наскребу в мусорнике? Немного пищевых отходов? Чтобы от нее, я имею в виду от урны, еще и пахло нехорошо?

– Ну не может быть такого страшного конца у Владимира Адольфовича! – Яна выпятила нижнюю губку и стала напоминать маленького обиженного ребенка.

Илья вдруг начал смеяться, сперва тихо, затем все громче и истеричнее. Яну это обидело.

– Знаешь, а я теперь верю, что ты не даешь покоя людям. Но никак не предполагал, что спокойно жить, то есть покоиться, ты не даешь и мертвым.

– Прекрати! Это был несчастный случай!

– Ага! Такой огромный дом, именно та комната, тот этаж, урна и – бац! Прямое попадание камнем! Молодец! Привет исследователю из Германии русского происхождения! Лучше бы он покоился в «неметчине», хотя, с твоими талантами, ты бы его и там достала. Верно, Цветкова? – Хохот Ильи стал просто гомерическим.