Книга Хозяйка Талеи - Роман Артемьев

Видеть некогда величественный город, крупнейший на берегах Доброго моря, наполненным страхом и тягучей безнадежностью было неприятно. Почти физически больно, хотя в человеческом понимании боли она давно не испытывала. Селеста сроднилась с Талеей. Она проводила здесь львиную долю времени, знала всю подноготную столицы, посещала родовые поместья знати и говорила на одном языке с обитателями жутчайших из клоак. Да, за последнее время ее влияние и власть среди горожан, особенно в криминальной среде, возросли. Ну и что? Восставшие всегда предпочитали стабильность существования. Бесшабашный Зерван — то самое исключение, подтверждающее правило.

Вампиресса прошла мимо высокого храма, с неудовольствием оглядев кучки мусора возле ступеней. При отце нынешнего правителя за подобное небрежение настоятеля могли понизить в должности, при деде — навеки сослать на границу. Культ Дерканы являлся чем-то вроде официально утвержденной религии. Чиновники были обязаны принимать участие в определенных ритуалах, тем самым получая от правителя частицу сакральной власти и одновременно подтверждая свою лояльность. Во что они верили на самом деле, мало кого интересовало. Простой народ в королевстве предпочитал поклоняться мелким местным божествам, скорее духам, которые и сами по себе поближе, и особого внимания властей не привлекают. Еще повсеместно распространилось служение Иллиару — его храмы одно время росли как грибы. Рост паствы Повелителя Света был связан с тем фактом, что нежить плохо чувствовала себя на освященной его именем территории. Позднее маги и жрецы других божеств выяснили, какие именно знаки и обряды причиняют боль меченным Тьмой существам, и ввели изменения в свои службы «в связи с текущей конъюнктурой», но к тому времени культ набрал силу и проник во все слои общества.

Считаясь прямым потомком Хозяйки Вод, Сын Моря закономерно являлся верховным жрецом Дерканы. Логически рассуждая, такое положение предоставляло массу возможностей, особенно умному человеку. К сожалению, на престоле сидел дурак. Даже сверхлояльное народное мнение с некоторых пор перестало идеализировать своего правителя, причем основания для возникшего скептицизма имелись веские. Ирран с младых ногтей имел чудовищную склонность к мистицизму, политические решения принимал, ориентируясь на результаты гаданий, а свиту свою составил по большей части из таких же, как сам, фанатиков.

Умных людей рядом с ним тоже хватало, только лучше бы их не было вообще.

Сейчас при дворе естественным образом сформировались три партии, каждая из которых обладала собственной идеологией, в том числе в религиозной сфере. Первая, целиком состоящая из представителей старой аристократии, фактически находилась в оппозиции к собственному правителю. Парадокс политической борьбы. Называлась она «Драконом Благоденствия» и в качестве лидера признавала принца Коно, дядю нынешнего правителя, ну и остальных членов царствующего семейства (близкая родня Ирраном тоже была недовольна). Кроме того, к «благословленным» примкнула большая часть титулованного дворянства, не желавшая перемен и опасавшаяся снижения своего статуса. «Драконы» спонсировали монастыри культа Дерканы и были тесно связаны со всеми храмами, ведущими свою историю из времен до Чумы. Фактически это бывшие семейные культы аристократов, разросшиеся до парадоксальных размеров.

Вторая партия сформировалась тоже из людей знатных, только принадлежащих к родам попроще. Это некоторая часть графов и баронов, особенно тех, чьи владения лежали вблизи границ. Им позволялось держать крупные собственные дружины для отражения возможных нападений врагов, через их земли зачастую проходили торговые пути, что давало финансовую мощь и приводило к возникновению собственной разведсети. Не будучи «благословленными», они зачастую пользовались серьезным влиянием при дворе, однако были лишены возможности занимать наиболее престижные должности и желали этот недостаток исправить. Своим символом они избрали «Бук и ландыш», причем бук обозначал нетитулованное дворянство, которого в их рядах тоже собралось немало. Идеологическое обоснование этому политическому течению предоставил храм Синего Анга, второстепенного божества из свиты Хозяйки Вод. Впрочем, в последнее время Анга все чаще называли супругом Дерканы, что отражало возросшее влияние его поклонников и приводило к шумным религиозным диспутам. Пока — бескровным.

И наконец, вокруг храма Солнца объединилась разнородная коалиция из набравших силу «новых» дворян, чьи предки получили ранг уже после Чумы, разбогатевшего купечества и мигрантов из сопредельных стран. Талея не являлась мононациональным государством, да и понятие «народность» за последние триста лет претерпело кое-какие изменения. Нации были молоды. Тем не менее определенные общины, возникшие по культурному признаку, все-таки существовали, и их лидеры часто конфликтовали с королевскими слугами из-за желания последних избавиться от автономий. При дворе их представители не занимали ключевых должностей, зато благодаря контролю над армией мелких и средней руки чиновников имели возможность заволокитить почти любой указ.

Впрочем, у последней группы все-таки имелся один могущественный покровитель — верховный канцлер Ракава. Благодаря уму, хитрости, невероятной интуиции и редкому обаянию этот циничный и властолюбивый выходец из древнего рода графов Скалия сумел занять место, недостижимое для его предков. Будучи, благодаря происхождению и личным дарованиям, общепризнанным лидером «Буков и ландышей», он заключил союз с иерархами храма Солнца, а его способности к интриге и умение читать в людских душах обеспечили ему благоволение молодого Сына Моря. Со временем Ирран начал все чаще прислушиваться к советам своего более опытного вассала, который, как оказалось, разделял его мистические воззрения и свел господина с представителями новых духовных школ.

Неординарная личность.

Статус Селесты не позволял ей лично встречаться с канцлером, что не мешало общаться с его доверенными лицами. Конечно, в основном такие встречи носили директивно-указующий характер и с недавних пор, едва во главе «пауков» встал Лаар, один из представителей рода Скалия, свелись к минимуму. Ракава не стеснялся использовать восставших в своих целях. Этого человека мало волновал тот факт, что его приказы исполняет нежить, — значение имели только целесообразность и результат. Пока что результат его устраивал. Но чем дальше, тем сильнее старый интриган в своих действиях опирался на жречество, которое восставших ненавидело, и Селеста со страхом ждала того дня, когда ее сородичами решат пожертвовать.

«Ненавижу политику».

Чем большая лежит на тебе ответственность, тем чаще приходится заниматься неприятными вещами. Например, общаться с подонками. Они могут быть обаятельными, чертовски вежливыми, демонстрировать прекрасные манеры и поражать строгим воспитанием. Однако сущность не скроешь, и рано или поздно она вылезет наружу и проявит себя, вероятнее всего, в общении с нижестоящими. Людьми, зависящими от них.

Селеста, как это ни печально, тоже зависела от канцлера и его присных. Ей хотелось думать, что это положение скоро изменится. Люди буквально подталкивали восставших к бунту.

Девушка свернула в тихий переулок, отметила четырех наблюдателей на обычных местах, немного прошла вдоль высокой стены и трижды стукнула в неприметную калитку. Как обычно, дверь открылась спустя минуту. Молчаливый стражник, пахнущий благовониями и легким наркотиком, не пытался заглянуть под глубокий капюшон поздней гостьи. Он просто проводил ее к дому, освещая путь фонарем, и передал другому охраннику — помоложе и опаснее. Тот, второй, слегка поклонился и предложил госпоже следовать за собой.